Тим Тарп - Захватывающее время

– Хватит с нас тусовок, – говорит она.

– Но ведь сегодня праздничная ночь. Она проводит пальцем по моему животу.

– Мы может сделать ее особенной прямо здесь.

Эта девчонка совсем «зеленая». Она ничего не понимает в этапах кайфовой жизни. Я целую ее долго и страстно, потом отстраняюсь.

– Мы можем сделать ее особенной после тусовки. А теперь поехали, одевайся. Мы же хотим быть там, когда начнут открывать шампанское?

– А разве нам обязательно ехать туда, где будет Кэссиди?

– Неужели ты все еще беспокоишься из-за нее, а? Послушай, она же мой друг. Ты должна привыкнуть к тому, что она рядом. Перестань. Постарайся хоть немного доверять Саттермену. Лучшая часть ночи только начинается.

– Серьезно?

– Серьезно. Одевайся.

Этот этап жизни действительно сказочный. Мы не просто веселимся, мы кутим. Мир открыт перед тобой, и все принадлежит тебе здесь и сейчас. Вы, наверное, слышали такое выражение: «Все хорошее когда-нибудь кончается». Так вот, этот этап жизни сейчас не собирается заканчиваться. Он говорит: «Я не закончусь никогда. Я несокрушим. Моя сказка будет длиться вечно». И ты, естественно, веришь в это. К черту завтра. К черту проблемы и барьеры. Ничего не имеет значения, кроме Прекрасного сейчас.

Не все могут пройти до конца этот этап. Для этого нужна практика и самоотверженность. Это как учиться на пилота – нужно сначала налетать определенное количество миль, прежде чем тебя пустят в самостоятельный полет.

И поверьте мне, к тому моменту, когда мы подъезжаем к дому Кендры, я уже стремительно набираю высоту. Вокруг толпа, а я рассказываю анекдоты, вместе с Шоуни Браун изображаю итальянского мафиози, пью шампанское, стоя на голове – в общем, веселюсь по полной. Кто-то подбивает меня взобраться на журнальный столик и спеть что-нибудь из Дино, и, честное слово, меня не надо долго уговаривать. Все так и должно быть на настоящей вечеринке. Поблизости нет взрослых, чтобы угомонить нас. Родители Кендры – настоящие гении. Они отдали в ее распоряжение дом и сказали: «Мы тебе доверяем, доченька, но смотри, чтобы никто не лез в бассейн».

Вот так. Нам повезло!

Единственный минус – нет Рикки. Он обещал приехать, и где же он? Насколько я знаю, он сейчас с Бетани играет в оплаченный школой лазертаг. Кэссиди здесь, понятно, с Маркусом, и я время от времени ловлю на себе ее взгляды, она улыбается мне своей улыбкой Моны Лизы и качает головой. Я знаю, что она думает: «Почему я променяла такого божественного весельчака на холодного и серьезного мистера Скалу, который на кухне рассуждает о политике?»

Что я могу на это сказать? Все ошибаются.

В какой-то момент я теряю из виду Эйми. В последний раз я видел ее сидящей на краю дивана со стаканом в руке и натянутой улыбкой. Значит, она встала и начала веселиться. И я радуюсь этому. Я и в самом деле собираюсь проведать ее, выяснить, не вешает ли ей лапшу на уши какой-нибудь сквернослов типа Кортни Скиннера или, что еще хуже, Джейсона Дойла, но меня отвлекают.

Едва я начинаю искать ее, меня за руку хватает Броуди Мур и принимается шепотом излагать мне на ухо свое предложение.

– Бассейн манит, – говорит он. – Просто нужно, чтобы кто-то первым прыгнул в него.

Броуди отлично знает, что я горю желанием исполнить свой долг и стать этим первым.

– Вперед, в патио, – говорю я. – Шевели копытами, и к черту всех.

Когда мы с Броуди добираемся до бассейна, нас сопровождает уже целая толпа. Я поднимаю руки, и все кричат:

– Ны-ряй, Сат-тер! Ны-ряй, Сат-тер!

Трамплин расположен слишком низко, чтобы получился тот самый эффектный прыжок, которого требует ситуация, поэтому я с помощью двух чуваков забираюсь на крышу купальной кабинки, стоящей с той стороны, где у бассейна наибольшая глубина. Кабинка достаточно далеко от края, я делаю пару шагов назад, чтобы разбежаться, и это только добавляет веселья. Крики становятся громче:

– Ны-ряй, Сат-тер! Ны-ряй, Сат-тер!

У меня в голове мелькает мысль, что я могу поскользнуться и разбить голову о край бассейна, но если постоянно переживать из-за мелких помех, вряд ли чего-нибудь достигнешь. Так что, отбросив все сомнения, я разбегаюсь в три длинных шага и взлетаю – полностью одетый – втягиваю в грудь воздух, группируюсь и, делая почти полный оборот, вхожу в воду. Когда я выныриваю, все вокруг аплодируют и гикают. Кто-то в первых рядах весь мокрый от брызг, но мне на это плевать.

– Марко! – кричу я.

– Поло [41]! – кричит в ответ Броуди, прежде чем пушечным ядром влететь в воду на глубокой стороне.

После этого вход открыт всем. В бассейне, наверное, уже человек двадцать, и ребят, и девчонок, некоторые даже в своих бальных нарядах. Вода бурлит, все топят друг друга, у девчонок блузки и платья красиво облепляют груди. Воздух звенит от криков и смеха. Я наблюдаю за всем этим с бортика, болтая в воде ногами в ботинках, носках и брюках, и улыбаюсь непревзойденной по широте улыбкой, достойной книги рекордов Гиннеса, и наслаждаюсь своим грандиозным поступком. Я даже не слышу, как меня окликает Кэссиди, и замечаю ее только тогда, когда она подходит вплотную.

– Саттер, тебе нужно пройти в дом.

Я поднимаю голову и вижу ее позади себя. Она стоит надо мной, и свет фонарей отражается в ее волосах. Она прекрасна.

– Я не могу идти внутрь. Я мокрый.

– Я дам тебе полотенце.

– Зачем такая срочность? – Я встаю и вместе с ней иду к двери.

– Дело в Эйми. Ей плохо. Келси нашла ее на полу в ванной. Ее вырвало в раковину.

– Боже. Наверное, она зря ела ту картошку «чили» у Марвина.

– Может, виновата выпивка?

– Послушай, у меня идея. Почему бы тебе не привести ее сюда? Может, если она немного поплавает, ей станет лучше.

– Поплавает?! Саттер, она не в состоянии плавать. Она камнем пойдет ко дну.

– Я буду рядом. Я не дам ей утонуть.

– Ага, так же рядом, как ты был с ней весь вечер? Да ты и минуты не провел рядом с ней.

– А ты-то что так переживаешь из-за этого? Разве тебе было мало того, что ты учила меня, как быть твоим парнем, когда мы были вместе? Теперь же ты учишь меня, как быть парнем другой девушки?

– Дело не во мне и не в тебе. – Она останавливается передо мной и кладет руки мне на плечи, так, будто собирается хорошенько встряхнуть. – Ты знаешь, что ты мне не безразличен, что так будет всегда, но сейчас…

У нее нет шанса договорить. Ее обрывают. Мы стоим в патио примерно в десяти ярдах от двери, когда из дома выходит Эйми. Ее пошатывает, но она идет к нам с решительным видом.

– Ему плевать, безразлична ты к нему или нет, – говорит она на пятьдесят децибел громче, чем обычно. – Ты не его парень. То есть, не его девушка. То есть… в общем, ты меня поняла.

– Эйми, – говорит Кэссиди, – я просто пыталась уговорить его пойти внутрь и помочь тебе.