Тим Тарп - Захватывающее время

– Подожди, чувак. – Рикки выпрямляется и садится на край сиденья. – Хватит выкобениваться. Речь идет об Эйми. О том, что происходит с ней. Мы все знаем, насколько бессмысленно уговаривать тебя бросить пить, а вот для нее это перебор, раньше я никогда не видел, чтобы она пила. А сейчас она пьет запоями.

– Вот это правильно – ты действительно никогда не видел, чтобы она пила. Знаешь почему? Потому что ее не приглашали на вечеринки. У нее не было друзей, кроме одной коровы, которая обращалась с ней, как с собакой.

– А сейчас она хлещет водку в кинотеатре, – говорит Маркус. – Она создана не для такой жизни.

– Да? А для какой же? Сидеть в уголке и не высовываться? Такую жизнь для нее ты видишь? Я вижу в ней гораздо больше, чем вы. Я вижу человека, у которого мечты грандиознее, чем все ваши вместе взятые. Я вижу человека, который научился отстаивать себя. До того как она стала встречаться со мной, она позволяла всем вытирать о себя ноги, словно была плащом Уолтера Рели [43].

– А вот я вижу другое, – говорит Рикки. – Я вижу человека, которого в школе обзывают Рвот-а-реной. Чувак, ты мнишь себя спасителем Эйми? Не обольщайся. Ты просто делаешь вид, будто спасаешь других людей, а на самом деле не хочешь разбираться с собственными проблемами.

– Да? А с какими проблемами мне нужно разбираться? С такими самодовольными лицемерами, как ты?

– Притормози на секунду, – говорит Кэссиди. Это скорее мольба, чем требование. – Давайте не будем ссориться. Ребята, как насчет того, чтобы дать нам с Саттером поговорить наедине?

Они соглашаются и собираются вылезти из машины, но Кэссиди решает, что будет лучше, если вылезем мы с ней. Я обеими руками «за». В машине слишком душно.

Мы бок о бок приваливаемся к моей тачке.

– Какая замечательная ночь, – говорит Кэссиди, а я говорю:

– Бывали и получше.

– Это моя идея, – говорил она. – Так что не вини ребят. Может, все это глупость, но я знаю, что ты желаешь Эйми только лучшего.

– Только ты считаешь, что я не могу быть этим лучшим для нее, да?

– Нет, я считаю, что можешь, если постараешься. Но в настоящий момент ты для нее не лучшее.

– Значит, ты со всей своей всевидящей мудростью заявляешь, что я должен порвать с ней.

– Я ничего не заявляю. Просто советую. Вот и все.

– Из-за того, что я превращаю ее в такую же пьянь, как я?

– Ты неправильно ставишь вопрос. Она не такая, как ты, Саттер. Ей не надо тусоваться и пить с кучей народу. Кроме того, ты сам знаешь, что надолго тебя не хватит.

– Почему ты так решила?

– Сколько мы с тобой встречались? Восемь месяцев? И все это время ты ясно давал понять, что у тебя нет долгосрочных планов.

– Но я вообще не строю долгосрочные планы.

– Знаю. Вот об этом я и говорю. Я знала, что ты вообще не собираешься оставаться верным нашим отношениям. То же самое ожидает и Эйми. Так что я хочу сказать тебе только одно: ты окажешь ей огромную услугу, если расстанешься с ней до того, как она окажется втянутой в то, из чего не сможет выбраться.

Какое-то время я стою и смотрю, как ветер гонит по парковке обертку от бургера. Есть нечто, чего Кэссиди и остальные не знают и что я не могу рассказать им – история об Эйми и сыне моржа Рэнди. Даже если бы я захотел, разве я мог бы бросить девушку после того, как узнал о гнилом скелете, спрятанном в ее прошлом?

Поэтому я говорю:

– Знаешь, Кэссиди, если ты обладаешь такими энциклопедическими знаниями обо мне и моих отношениях, значит, тебе известно, что мне нет надобности рвать с ней. Она сама это сделает, когда будет готова. Она устанет от меня, как устала ты.

– Неужели ты не понимаешь? Эта девочка любит тебя. Она не порвет с тобой, во всяком случае, пока не случится нечто действительно плохое.

– Ой, да ладно тебе. Конечно, я ей нравлюсь, но она не любит меня.

– Ты в своем репертуаре. Я не знаю, что произошло, но по какой-то причине ты отказываешься верить, что кто-то может любить тебя. Твоя мама, твоя сестра. Я. Если ты не веришь, что тебя любят, как же ты сможешь отбросить маску «О, все так сказочно», которой ты постоянно прикрываешься, и решиться на длительные отношения?

– Это не маска. И, кстати, твоя любовь была совершенно очевидна, если судить по той легкости, с которой ты отшила меня.

– Думаешь, мне было легко? Думаешь, я не плакала? Я и сейчас иногда плачу. Но мне нужно было жить дальше, да и тебе тоже. И Эйми. Мне тяжело смотреть на все это потому, что ты стал для нее целым миром. Она не видит жизни без тебя. Только я не могу представить, как вы движетесь в одном направлении. А ты можешь?

– Ага. Могу. Фактически мы вместе движемся в Сент-Луис после получения аттестатов. – Ладно, согласен, мой ответ был рефлекторным, но я не собираюсь оставаться здесь и позволять Кэссиди предсказывать мне мое будущее. – У нас все решено. Там живет ее сестра, и она уже ищет для нас жилье. Мы оба собираемся найти работу и поступить в колледж. Я только что подал Бобу заявление об увольнении, отработаю две недели и уйду. Она берет меня за руку.

– Неужели ты серьезно?

– А ты подожди, и сама увидишь. – Я выдергиваю руку и открываю дверцу машины. – Передай Рикки и Маркусу, что меня тошнит от них. Увидимся в школе.

Сейчас только полдень, а Холли вырядилась в шелковую золотистую блузку, черные брюки-гаучо и босоножки с ремешками, которые обвивают ей щиколотки. Можно подумать, что она собралась в ресторан со своими распальцованными подружками, а не встречает своего непредсказуемого братца-отщепенца. Но, думаю, так как мы редко с ней видимся, ей захотелось превратить нашу встречу в событие.

Мы выходим на террасу. Может, Холли решила, если мы останемся внутри, я опять что-нибудь подожгу? На столе стоит блюдо с фруктами и графин с холодным чаем, который, естественно, не представляет для меня интереса, потому что у меня с собой большая бутылка «7Up».

Мы садимся за стол, и она спрашивает:

– Как тебе наш ландшафтный дизайн? – и не дожидается ответа. – В начале у нас были страшные проблемы с людьми, которых мы наняли, но потом, видишь ли, я четко разъяснила, чего хочу от них и к какому сроку все должно быть сделано, и предупредила, что если мне не понравится, я найму других. Они ворчали, но делали. Мне кажется, получилось великолепно.

– Просто фантастика, – насмешливо говорю я. Я уверен, что она оттягивает разговор об отце, но я не в том настроении, чтобы тратить время на светскую болтовню.

Однако она не унимается.

– Кевин хотел, чтобы посадили яблоню, но я заняла твердую позицию и сказала ему, что это непрактично. Кроме того, мне вообще не нравится, как выглядят яблони.

– Угу, – произношу я, оглядывая сад. – Яблони не в тренде. А теперь, как я сказал тебе по телефону, я хотел бы поговорить об отце.