Array Коллектив авторов - Много добра, мало зла. Китайская проза конца ХХ – начала ХХI века

– Один вернулся?

Учитель сдерживал кашель и молча выпускал дым. Матушка продолжала расспрашивать:

– Дети будут учиться у тебя?

Учитель вдруг плюнул с досадой на пол и крикнул:

– Да какая к черту учеба, будут собирать мусор вместе со взрослыми!

Матушка не стала продолжать разговор, она быстро приготовила для учителя таз горячей воды помыться, развела огонь и поставила на него сковороду, плеснула туда масло чайного дерева, принялась взбивать яйца. В это время со сковороды пошел дым, она бросила на нее порезанное кубиками жирное мясо, которое тут же начало шипеть, по дому разнесся приятный аромат жареного. Учитель Аймо повел носом, принялся умываться. Тем временем масло уже весело шипело на сковороде. Мясо с яйцом, поджаренное на чайном масле, скоро было готово – такого лакомства и в городе не поешь. Учитель Аймо почувствовал голод, он принялся ходить кругами вокруг печки. Матушка засмеялась:

– Оголодал! За эти дни ничего вкусного в рот не попадало?

Когда все было готово, она положила вкуснятину в тарелку мужа, который с жадностью набросился на еду и чуть не обжег язык.

После сытного обеда учитель сразу посвежел, будто его тело впитало чайное масло, как губка. Он приободрился и принялся ругать Дэн Сяохуэя:

– Какой глупый мужик! У него дети грязней щенков, ничем не краше нищих, он еще говорит, что лучше пусть деньги зарабатывают, а не учатся!

Матушка хлопотала у плиты и спрашивала:

– Ты пытался его убедить?

Учитель возбужденно крякнул:

– Конечно пытался, до пены у рта вдалбливал ему.

Руки матушки замерли, она внимательно смотрела на мужа, ожидая продолжения.

– Но все равно муж с женой на пару все твердили, что пусть лучше дети деньги зарабатывают, чем учатся, когда есть деньги, будет все, что пожелаешь. Говорят, что учиться десять лет бесполезно, а вот если десять лет деньги зарабатывать – совсем другое дело.

Школа учителя Аймо оставалась такой же пустой и холодной, он по-прежнему ходил туда каждый день и тосковал. Видя, как муж день ото дня худеет, матушка тоже высыхала и чахла. Однажды она сообщила, что хочет съездить в дом родителей. Учитель не стал спрашивать зачем, она и не сказала. Она ушла и долго не возвращалась, родительский дом был недалеко, в деревне по соседству, надо было час идти вдоль реки Мудань-цзян. Раньше она успевала сходить и вернуться за день, а тут уже два дня прошло. Учитель Аймо почуял неладное и пошел ее искать. В доме родителей жил теперь двоюродный брат с женой, он удивленно выпучил глаза:

– Она же вчера ушла назад.

По его словам, матушка приходила за их внуками.

– А зачем ей понадобились ваши внуки?

– Сказала, что отправит их учиться в твою школу.

На обратном пути учитель Аймо обнаружил матушку ниже по течению реки уже мертвой. Из горла не доносилось больше сиплого дыхания, тело ее распухло. Учитель, долго не отрываясь смотрел на нее, ему показалось, что располневшая от воды матушка стала выглядеть более молодой, как жаль, что она больше никогда не обратит к нему нежный взор! В юности матушка одним таким взглядом заставляла учителя трепетать, а теперь ее глаза, еще открытые, навсегда погасли.

Во время похорон жены Аймо узнал от ее двоюродного брата, что матушка хотела забрать двоих внучатых племянников из сельской школы, чтобы они учились в его школе. Но мать детей не согласилась, она снимала дом в селе, готовила детям еду и следила за их учебой, возвращались домой они только на выходные. Жена племянника утверждала, что сельская школа настоящая и они надеются, что из детей в будущем выйдет толк. Тем самым она намекала на то, что школа учителя Аймо ненастоящая и ученики его не хватают звезд с неба. Матушке не удалось заполучить учеников, и она, раздосадованная пошла домой.

Позже учитель Аймо вспомнил, что в день возвращения матушки домой над рекой Мудань-цзян небо вдруг почернело, затем вода вспучилась и поднялась волной, как водяной дракон грязно-желтого цвета. Когда учитель, стоя у ворот школы, смотрел на реку, этот дракон скачками мчался вниз по реке. Учитель ошарашенно смотрел на эту картину. Придя в себя, он пробормотал под нос: «В верховьях реки началось наводнение». Он решил, что матушка, наверно, утонула в волне, поднявшейся на реке. Дорога до их деревни в одном месте очень близко подходила к реке, этот отрезок всегда заливало поднявшейся водой. Наверняка она как раз была в этом месте, ее захлестнуло гигантской волной, разъяренный дракон протащил ее далеко вниз по течению.

Матушка-наставница погибла, стараясь заполучить учеников для его школы.

После похорон сын захотел забрать его к себе в город. Сын учителя много лет крутился в большом городе другой провинции, жилось ему там неплохо, сам не бедствовал и родителям каждый месяц присылал деньги. Вот только квартиру все не мог купить и снимал жилье вместе с другими. Сын сказал, что забирает отца к себе, они снимут отдельную квартиру, и старик точно не будет жить в стесненных условиях. Но Аймо не спешил давать согласие, он еще не так стар, чтобы стать обузой для сына, и хочет дождаться, когда двое детей Дэн Сяо-хуэя вернутся учиться в его школу, может, до взрослых дойдет наконец, что это важно. Он пообещал Дэну, что возьмет на себя питание детей, пусть родители не беспокоятся, он их точно прокормит. Сын так и не смог уговорить Аймо и уехал в город.

Вот уже много дней учитель не ходил в школу. Поднятый флаг, поблекший от дождей и не раз им перекрашенный, все реял на флагштоке, некому стало спускать его накануне выходных и поднимать в понедельник. Аймо заболел, голова от малейшего движения просто раскалывалась. В глазах рябило, предметы расплывались, будто на глаза ему набросили сеть. Сердце было опустошено, а нутро словно вынули, тело стало легким, как бумага, при ходьбе казалось, что он летит, не касаясь земли.

Кайхуа часто приходила его проведать. В первый раз она принесла два мандарина, очистила и дала учителю. Во второй раз принесла три пакетика китайских снадобий, сама сварила из них отвар, принесла кружку к его постели. Молодая женщина слегка подула на отвар, влажный теплый воздух коснулся лица учителя, в глазах у него прояснилось, он смог лучше разглядеть Кайхуа и промолвил:

– Кайхуа, поставь там, я сам выпью, и так слишком тебя беспокою.

Но женщина не слушала его, желая напоить мужчину из ложки.

Смутившись, учитель сначала не желал открывать рот, затем схватил чашку трясущейся рукой и выпил сам. На третий раз Кайхуа принесла ему из школы аккуратно сложенный флаг, в ее руках он смотрелся ярким, притягивающим взор пятном. Передавая флаг учителю, женщина сказала:

– Сегодня пятница, я его спустила.

Учитель прижал флаг к груди и, закрыв глаза, поднял побледневшее лицо к потолку: