Маргарет Джордж - Последний танец Марии Стюарт

Здесь, в объятиях прошлого, Мария чувствовала себя в безопасности. Но в отличие от женского монастыря ее тети Рене, где она искала душевного спокойствия в другие трудные времена, этот был лишь отголоском прежней религии. Сейчас здесь не осталось монахов; монастырь секуляризировали и отдали в распоряжение лорда Хэрриса. Лорды велели Хэррису разрушить часовню и сводчатые галереи, но он отказался по личным причинам. Каковы бы они ни были, Мария испытывала благодарность к нему.

Их приветствовал Эдвард, сын лорда Хэрриса, предложивший сытный обед. Беглецы ели быстро, и вскоре на столе не осталось ни крошки. Тушеная баранина и простой хлебный пудинг показались им настоящим чудом.

Потом к ним подошли другие изгнанники. Лорд Клод Гамильтон сообщил горестные новости: на поле боя осталось больше ста убитых, в основном Гамильтонов, которые приняли на себя главный удар из засады на улицах Лэнгсайда. Более трехсот людей королевы попали в плен, включая лорда Сетона, которого к тому же тяжело ранили.

Джордж Сетон! Мария с трудом могла поверить в то, что храброго Сетона взяли в плен.

– Мой жребий омрачен кровью, – наконец произнесла она.

Пришел лэрд Лохинвара, у которого ей пришлось в очередной раз позаимствовать женскую одежду. Лорд Бойд, избежавший резни, добрался до Дандреннана, как и лорд Флеминг, оставивший замок Дамбертон в надежных руках своего заместителя. Тихо всхлипывая, Мария упала в его объятия. Это была скорбная встреча проигравших и павших духом.

– Вечером мы устроим совет в старом доме собраний капитула, – сказала Мария. – Там будут все, а не только лорды.

Свет косо падал в окна с ажурной каменной резьбой, где переплетались листья и королевские лилии. Именно здесь, в доме капитула, монахи ежедневно собирались для чтения главы из монастырского устава. Место аббата находилось прямо под окном, а каменные сиденья в стенных нишах предназначались для остальных. Сейчас там расположились двадцать пять соратников королевы; сама она занимала место аббата.

«Итак, мы собрались здесь, – думала она, – последние защитники моей власти, оттесненные к побережью Шотландии и одетые в обноски».

Тем не менее она никогда так не гордилась своими подданными и не чувствовала себя такой любимой, как в этом зале, где собрались ее верные сторонники.

– Мои дорогие подданные, – начала она. – Я удручена событиями при Лэнгсайде, скорблю по павшим, но благодарна за то, что Бог в Своей милости пощадил вас и привел сюда. Теперь я должна посоветоваться с вами. Что теперь нужно делать? Какой совет вы можете дать? Говорите откровенно.

Лорд Хэррис встал первым.

– Ваше величество, это не последняя битва, – сказал он. – Вы должны дожидаться своего часа и собираться с силами для нового сражения. Я лично могу обещать, что здесь вы будете в безопасности и под моей защитой по меньшей мере сорок дней. Это даст время для того, чтобы перестроить наши ряды и заручиться поддержкой Гордонов.

Потом встал лорд Клод Гамильтон:

– Могу лишь добавить, что вам нужно отступить в более надежную крепость, которая может выдержать осаду. В остальном я согласен с лордом Хэррисом.

Мария остро чувствовала, что все взгляды прикованы к ней. Люди смотрели на ее короткие волосы. Она провела рукой по голове; неужели она в самом деле выглядит так уродливо? После бегства она еще ни разу не смотрелась в зеркало.

– Как я могу оставаться здесь, когда так трудно разобраться, кто еще до сих пор верен мне? – спросила она.

– Ваше величество, вам будет лучше отправиться во Францию, – заговорил лорд Ливингстон. – Там вы сможете действовать без оглядки на местные обстоятельства. У вас есть поместья и доход вдовствующей королевы. Там живут ваши родственники, и вы остаетесь невесткой короля, который всегда любил вас.

– Никогда! – воскликнула Мария. – Я не могу вернуться безземельной изгнанницей в страну, где когда-то правила как королева. Это слишком позорно!

– Но ваше величество, ведь вы любите Францию, – возразил Джордж. – Вы любите французов и французский язык. Там вы быстро соберетесь с духом и…

– Больше ни слова! Я не хочу этого слышать!

Люди вокруг нее выглядели искренне потрясенными. Франция фигурировала в любых планах и расчетах; она считалась главной гарантией безопасности и последним надежным убежищем. Некоторые из присутствующих уже имели предварительные договоренности о том, чтобы при необходимости отправиться во Францию вместе с королевой.

– Тогда… что же еще можно сделать? – тихо спросил Джордж. – Вы не хотите остаться и не хотите уехать. Нужно выбрать что-то одно.

– Я отправлюсь в Англию, – сказала она. – Вот мой ответ.

– Нет, ваше величество! – воскликнул Хэррис. – Ни в коем случае! Как вы могли даже подумать об этом?

– Меня изумляет, что никому из вас даже не пришло это в голову, хотя это очевидно. Англия – единственная страна, выступавшая в мою поддержку во время моего заключения. Елизавета угрожала лордам, и, думаю, только ее вмешательство спасло мне жизнь. Она отказалась признать регента и назвать принца Якова королем. Она моя кровная родственница и связана со мной узами чести.

– В Англии вам угрожает опасность, – сказал Ливингстон. – Разве вы забыли, что Якова I держали там в плену целых двадцать пять лет? Разве вы забыли, что ваш собственный отец отказался ехать туда на переговоры, поскольку считал это слишком опасным? Англичанам нельзя доверять.

– Елизавета – это не Эдуард I и не Генрих VIII. Как и я, она женщина, которая сама подверглась несправедливому заключению. Она доказала свою дружбу в самые трудные времена. Я должна верить своей интуиции, а она говорит, что это правильное решение.

– Прошу прощения, ваше величество, но когда-то вы говорили то же самое о вашем намерении выйти замуж за лорда Дарнли, – выпалил лорд Флеминг. – Чувства могут обманывать нас, в отличие от фактов.

– Я тронута вашей заботой, но, в конце концов, я должна самостоятельно принять решение.

– Тогда нам придется просить вас подписать документ, освобождающий нас от ответственности за это решение, где будет сказано, что мы возражали против него! – воскликнул Джордж.

– Хорошо, если хотите, – удивленно ответила она. – Есть еще одно обстоятельство, которое трудно объяснить. Истина в том, что Англия и Шотландия когда-нибудь объединятся под властью моего сына Якова. Я знаю это, и Елизавета тоже. В конце концов, наши страны не такие уж разные.

Мария смотрела на закат над заливом Солуэй, отделявшим Шотландию от Англии широким клином, который постепенно сужался и замыкался примерно в сорока милях к востоку, рядом с тем местом, где армия ее отца потерпела сокрушительное поражение в битве при Солуэй-Моссе.