Хелен Филдинг - Причина успеха

У Оливера был расстроенный, понурый вид.

– Я очень несчастлив, – сказал он.

Он прекрасно знал, что многие женщины, увидев несчастного мужчину, начинают испытывать острое желание залечить его раны. Но я не за тем вернулась в Англию, чтобы играть с Оливером в его идиотские игры.

Он со страдальческим видом потер лоб рукой.

– Ненавижу себя.

Поразительно, на что он готов ради того, чтобы я переспала с ним.

– Моя жизнь катится к чертям.

– Включи печку.

Он всего лишь обычный человек. Вышел из себя, опять взбесился – ему же нужно все держать под контролем, это его фетиш. Надо дать ему шанс.

– Ты просто со злости сказал, что не будешь участвовать в программе?

– Да, – неуверенно произнес он.

В машине становилось тепло.

– Последние две недели ты был просто замечательным. Ты всё уладил, всё организовал, стал движущей силой проекта. Если у нас что-нибудь получится, то лишь благодаря тебе. Я думаю о лагере, обо всех этих людях, чьи жизни зависят от тебя, от твоей доброты.

Лицо его озарилось счастьем, как у ребенка. Самое удивительное, что я говорила чистую правду.

– Я знаю, что тебе небезразлична судьба беженцев. Ты отложил все дела, чтобы заняться этим проектом. Даже поговорил с Верноном. Ты не можешь сейчас всё бросить.

Надеюсь, мысленно добавила я.

Я видела, что он размышляет.

– Зачем нам снова ввязываться во все это, причинять друг другу боль? У нас прекрасные отношения.

Он уставился на свои ладони.

– Мне действительно небезразлично.

Может, он на самом деле изменился?

– Мне кажется… мне очень нравится заниматься этим проектом. Понимаешь? Это… – Он опустил глаза и потер ладонь большим пальцем. – Мне нравится делать добро. Мне нравится помогать людям. О господи, это звучит так избито. Но мне действительно нравится.

– Значит, ты остаешься?

– Да, – сказал он. – Я хочу довести дело до конца.

Он наклонился и тихонько поцеловал меня в губы.

– Я бы все равно это сделал, – спокойно произнес он.

Ублюдок!

В воскресенье утром, за шесть дней до отъезда в Африку, съемочная группа «Звездного десанта» собралась в роскошном особняке Дэйва Руффорда на первую серьезную репетицию. Актеры околачивались в домашней студии звукозаписи и ждали начала репетиции. Вернон обеспечил нам самое потрясающее время эфира – один час вечером в среду, на следующей неделе. Через десять дней. Я окинула взглядом собравшихся в комнате и засомневалась, что мы успеем в срок.

Актеры с довольным видом расселись на диванах, налетели на рогалики со свежим сыром и копченым лососем, капуччино и лимонад, стали листать газеты. Вокруг списка участников сокращенного «Гамлета» собралась небольшая группка. Они смеялись. Коринна в ярости сверлила присутствующих взглядом. Все были в темных очках. Оливер бродил по комнате, отчитывая звезд, как директор школы – учеников, злобно уставившись в сценарий. Слава святого спасителя голодающих явно ударила Оливеру в голову. Дэйв Руффорд баловался с пультом дистанционного управления, так что картины старых мастеров, украшенные накладными усами, въезжали в стену и выезжали обратно. Он нажимал на кнопочки, а деревянные панели с шумом опускались и поднимались. Оливер заорал на ассистентку и со всего размаху налетел на пятилетнего Макса Руффорда, который въехал в комнату на миниатюрном «астон-мартине» с настоящим мотором, работающим на бензине, оставляя следы на полированном деревянном полу.

– Боже мой! – воскликнул Оливер. – Что же это такое? Мы же собираем средства в помощь голодающим!

Кто-то из съемочной группы «Фокуса» протянул мне конверт.

– Вам прислали из «Содействия».

Это была копия телекса от Генри. Первая весточка из Сафилы со времени моего отъезда.

Надеюсь, у тебя всё в порядке. Твоя помощь нужна как никогда. Беженцы прибывают. От УВК ООН ничего не слышно. Корабля нет. Лекарств нет. Андре помог с медикаментами. АСК в панике, массовый наплыв беженцев. Количество смертей в день удвоилось. Пока держимся. К приходу беженцев не останется ничего. Вся надежда на тебя, старушка. Генри.

Впервые я получала от Генри столь немногословный доклад. Я взглянула на дату. Телекс отослали из Эль-Дамана пять дней назад. Значит, ему уже неделя. Может, и больше. Я попыталась представить, что происходит в лагере. В панике оглядела собравшихся в комнате.

– Дорогой! У нас катастрофа. – Динсдейл в ужасе размахивал списком актеров. – Великолепный список. Ты просто мастер кастинга, Оливер. Но где? Где Призрак?

Оливер рассеянно поднял взгляд.

Динсдейл нахмурил брови.

– Позволь мне вмешаться. Не бойся, мой мальчик. Я воспользуюсь случаем и возмещу этот недостаток. Я, Динсдейл, сыграю Призрака! Он станет лучшей ролью в моей карьере.

– Ты же играешь Клавдия, идиот! Ты не можешь одновременно играть треклятое привидение и убийцу треклятого привидения. Совсем спятил! – заорал Барри.

– А что, хорошая идея. Семейное сходство, – сказал Оливер, вновь погружаясь в изучение сценария.

– Совсем тронулся, – сказал Барри.

– Заткнись, страшный вонючий старик. Ты просто завидуешь, что я получил две роли, а ты только одну.

– Оливер, можно тебя на минутку? Извини, но я не хочу играть старуху. Извини, милый, я против. Извини, я не хочу.

– Минутку, Кейт. Так, все подойдите сюда. Начинаем репетицию, пожалуйста, пододвигайте стулья.

Никто не обращал на него внимания.

– Где Джулиан? – спросил Оливер, решив сорвать злость на мне. Он раздраженно поглядывал на часы.

– Он уже едет. Я звонила в машину, телефон занят.

– Если бы ему платили за это, приехал бы вовремя. Но раз он оказывает нам услугу, значит, можно и опоздать? Позвони еще раз.

– Слушай, не подумай, что я капризничаю, но мой персонаж такого говорить не будет, – сказал Лайам Дойл, семеня за Оливером. – Так не пойдет.

– Заткнись, Лайам, ради бога.

– Только что звонил Джерри Джонс насчет Натали Дарби, – сказала Никки, жена Дэйва Руффорда. – Он говорит, что вы обещали найти для нее роль.

– Чушь собачья.

– Я просто в бешенстве, – обратилась ко мне Кейт, с обидой глядя на Оливера. – Все эта интриганка Вики Спанки – добилась, чтобы меня заставили играть женщину вдвое старше меня.

– Я уверена, мать Гамлета на самом деле была очень молода, – сказала я. – В Средневековье детей рожали в подростковом возрасте.

– Правда? Вы уверены?

– Макс, вон отсюда! – сказала Никки, когда ее сын чуть не проехал ей по ногам на своем автомобиле.

– Оставь его в покое. Он никому не мешает, – огрызнулся Дэйв.

– Пожалуйста, пододвиньте стулья, пора начинать! – прокричал Оливер. – Лучше бы я репетировал «Аиду» со стадом овец.

Я облокотилась о пианино и просматривала почту, поступившую со дня пресс-конференции. В пятницу утром история с беженцами попала на первые страницы «Ивнинг Стандард» и большинства других газет. Нас показали по Би-би-си и Ай-ти-эн. К субботе в офисе накопился мешок писем. Никто не ожидал такой реакции – восьмилетние дети присылали однофунтовые монеты, приклеенные липкой лентой к рисункам, пенсионеры – двадцатифунтовые банкноты. Это было невероятно. Динсдейл, Барри, Джулиан, Оливер и Никки в то утро послали анонимные чеки. Еще до выхода в эфир у нас было достаточно средств, чтобы снарядить первый самолет с продовольствием.