Лора Флоранд - Француженки не верят джентльменам

– Раф, помнишь ее на вечеринке по случаю дня рождения Мэтта? Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь требовал столько заискивающего внимания к себе. Если Мэтт останавливался хоть на секунду, чтобы пошутить с одним из нас, она начинала волноваться, что увядает и поэтому он больше ее не любит.

Зря Мэтт прошлой зимой захотел приключений и отправился работать в семейную фирму в Париж. А ведь как наследнику патриарха Розье Мэтту самой судьбой было суждено управлять долиной цветов в Провансе. В Париже Мэтт начал общаться с актрисами и моделями, которым шикарные парфюмерные дома присылали свои первые партии духов. Эта среда оказалась очень плохой для простого человека с чистым сердцем, которому нравилось, когда все идет своим чередом.

– Я знаю. Она ужасна как главный шеф-повар, – согласился Раф, с отвращением качая головой.

Габриэль бросил на брата недовольный взгляд.

– Ну, по крайней мере, мы уделяем внимание нашим блюдам, а не нашей внешности.

И это хорошо, потому что все его лицо было в шоколадных брызгах.

– Так, значит, мы лучше ее?

Раф усмехнулся с некоторой долей иронии.

Габриэль отправил шоколадный купол в зал и сердито взглянул на брата.

– Это вовсе не одно и то же, – сказал он твердо.

Раф пожал плечами.

– Ты же знаешь, что Мэтт идиот. Помнишь, когда он был маленьким, то все время бодал своих старших кузенов, чтобы обратить на себя внимание. Из-за этих ударов его голова понесла некоторый ущерб.

– Она даже не смотрит на него! Кажется, она буквально не может видеть его, хотя он-то с обожанием смотрит на нее.

– Да, но Мэтт большой. Он будет долго отдавать ей всего себя, прежде чем иссякнет. Мы можем поговорить о чем-то менее удручающем? Что у тебя на любовном фронте?

– Да пошел ты, Раф.

Рафаэль состроил гримасу, выражая глубокое соболезнование.

– Видишь, тебе тоже нужна подруга.

– А нам всем не нужна? – резко ответил Габриэль. – Если придумаешь, как заставить женщину мириться с нашим отсутствием, то просто дай мне знать, Раф. Мы пашем как лошади, а где благодарность? Видишь ли, у них всегда есть оправдание: «Извини, но тебя не было рядом, милый».

Рафаэль пожал плечами, оставаясь легкомысленно дерзким младшим братом, каким был всю жизнь.

– Я пытаюсь устроить так, чтобы у них случился великий секс.

Пальцы Габриэля опустили тонкую палочку белого biscuit [68]– чуть-чуть, только самый кончик – в сверкающий красный coulis из земляники, чтобы точно уравновесить причудливый завиток земляничного sorbet [69].

– А тебе-то что от этого?

На лице Рафаэля на миг появилось чувство такого же глубокого одиночества, какое испытывал Габриэль, и он пожал плечами. Если Раф был на шесть лет моложе, то в его жизненном багаже было на шесть лет меньше провалов в отношениях и соответственно он был пока еще более дерзким. Или хотел притворяться таким.

– Думаю, я слишком большая рыба для этого маленького пруда. Возможно, пришла пора подумать об открытии второго ресторана в районе, где живет много незамужних женщин.

– Это, конечно, поможет решить проблему, – сардонически ответил Габриэль.

– Я мог бы сам управлять им, – сказал Раф, и Габриэль внимательно посмотрел на своего брата.

Сегодня Габриэль спал меньше обычного, потому что отвозил Джоли на вокзал и вынудил ее с восторгом заявить, что она бы легко бросила его ради решения своих проблем. Сейчас было неподходящее время, чтобы заниматься желанием брата, – желанием, которое растет со временем, но пока еще не готово осуществиться, – взять на себя ответственность за собственный ресторан и возглавить его. «Пожалуйста, не бросай меня тоже, Раф. Пожалуйста, не бросай меня и не говори, что если твоя жизнь не будет так тесно связана с моей, то станет чертовски намного лучше».

Раф состроил странную гримасу, стащил печенье из белково-миндального теста, которое раскладывал Габриэль, и впился зубами в сладкую карамель.

– Вообще-то дочь Пьера Манона кажется довольно симпатичной.

– Даже не думай об этом, Раф.

Тот удивился, а затем засмеялся.

– Она, кажется, интересуется тобой, Габ.

Габриэль не мог сдержать улыбку. Она, конечно же, интересуется им. Воспоминание о том, как распахнулись ее глаза, когда она позволила жасмину обвить свои запястья и дать поймать себя для него, вызвало возбуждение во всем его теле.

«Она обращает внимание на тебя, – шептал внутренний голос. – Она не похожа на Натали, которую заполучил Мэтт. Она смотрит на тебя, и ей нравится то, что она видит».

Боже, это было так соблазнительно. И какого черта ей приспичило сказать ему, что она бросает мужчин?

– И как работает та твоя идея держать жизнь ее отца якобы в заложниках, чтобы заставить ее подчиниться твоим сексуальным желаниям?

Габриэль фыркнул и негромко, но грозно зарычал на брата.

– Я не… мы не спим вместе.

– О, так вот почему ты стал брюзгой? Как же, черт возьми, тебе удалось все испортить? Она смотрела на тебя, будто хотела съесть. Это было так мило. А ты дал ей съесть десерт вместо себя?

– Мы собираемся вместе работать над кулинарной книгой!

– Ты думаешь, этим можно заменить секс? Тебе никогда не приходило в голову, что ты слишком одержим работой?

– Это не замена. Это просто… – Ему нравилось видеть, как она обворожительно возбуждена, – даже если она была проклятой садисткой, когда не доводила дело до конца. Но еще более чудесно было видеть, как она таяла от всего, чем он угощал ее. Будто он был принцем.

– Это искушение, – проворчал Габриэль. – Она сказала, что ее мечта сбылась.

– Бедная детка. – Рафаэль покачал головой. – Вот точно так же начался и мой кошмар. Когда я подумал, что работа с тобой и будет осуществлением моей мечты.

Габриэль едва не вздрогнул. Рафаэль был молодым и ясноглазым, и, возможно, Габриэль завлек его на эту работу. Но он был так чертовски хорош! И Габриэлю нравилось работать с братом. С тех пор прошло больше восьми лет, и они все еще не убили друг друга. А когда Габриэль был chef pâtissier у Пьера Манона в Париже, то почти не видел брата. Фактически пропустил большую часть его юности.

Merde, он пропустил большую часть и своей собственной юности.

– Это будет неоспоримый, железный контракт, – рявкнул он. – Она должна закончить вместе со мной мою кулинарную книгу.

Должна. У него начинало болеть в животе при воспоминании о женщине, свернувшейся у него на коленях, когда они сидели на той проклятой лестнице. Он боялся, что примерно через месяц станет и ее кошмаром, который ей надо будет пережить. Потому что она захочет бросить его, но у нее не будет выбора.

Рафаэль протянул руку через проход и слегка ударил брата кулаком в плечо.

– Да, я дразню тебя, Габ. Просто попытайся не быть с ней чудовищем. И помни, как бы она ни хотела убежать от тебя, ты можешь всегда держать над ее головой жизнь ее отца.