Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 2

Зловещее присутствие не осталось незамеченным. Люди останавливались как вкопанные. Разговоры повисали на полуслове. Потом смолкали совсем. Все глаза повернулись в сторону Северных ворот. Те, кто оказались ближе всех к патрулю, пятились, давая дорогу. Немало людей потянулись рукой к револьверам и чертыхнулись, не обнаружив их в карманах или кобурах. Другие отступили, а находившийся в увольнительной солдат припустил по боковой улочке за ночным нарядом морских пехотинцев.

– В чем дело, сэр? – поинтересовался Горнт.

– Ничего страшного, пока, – ответил Норберт, лицо его было мрачным. Они стояли в группе торговцев на променаде, но все еще были довольно далеко от самураев, которые не обращали ни малейшего внимания на притихшую толпу, уставившуюся на них, и продолжали идти не в ногу, как это было у них принято.

К ним бочком приблизился Ланкчерч.

– Вы вооружены, Норберт?

– Нет, а вы?

– Нет.

– У меня есть оружие, сэр, – Горнт достал свой крошечный пистолет, – только большой дыры он в них не проделает, если они поведут себя враждебно.

– Если есть сомнения, молодой человек, – хрипло произнес Ланкчерч, – давайте тягу, говорю я всегда. – Он сунул свою руку Горнту, прежде чем торопливо уйти. – Барнаби Ланкчерч, мистер Горнт, рад познакомиться с вами, добро пожаловать в Йокопоко, до встречи в клубе, слышал, вы играете в бридж, так это в любое время.

Все потихоньку отодвигались подальше. Пьяницы неожиданно протрезвели. Все держались настороже, слишком хорошо зная, с какой молниеносной быстротой самураи орудуют мечами и опасаясь внезапного нападения. Норберт уже наметил путь отступления, буде это окажется необходимым. Потом вдруг увидел наряд морских пехотинцев под командой сержанта, выбежавших из проулка с ружьями наготове. Они быстро заняли главенствующую, хотя и не вызывающе воинственную позицию, и он расслабился.

– Теперь все в порядке. Вы всегда носите это с собой, Эдвард?

– О да, сэр, всегда. Мне казалось, я говорил вам об этом.

– Нет, не говорили, – заметил Грейфорт, довольно резко. – Позволите взглянуть?

– Разумеется. Он, конечно, заряжен.

Пистолет был крошечным, но тем не менее смертоносным. Два ствола. Два бронзовых патрона. Рукоятка с серебряными накладками. Он вернул пистолет Горнту, глаза его смотрели жестко. – Отличная вещь. Американский?

– Французский. Мой отец дал его мне, когда я отправился в Англию. Сказал, что выиграл его в карты на пароходе. Единственный подарок, который он сделал мне за всю жизнь. – Горнт тихо рассмеялся; они оба наблюдали за приближающимися самураями. – Я не расстаюсь с ним даже на ночь, сэр, но стрелял из него лишь однажды. В некую леди, которая пыталась ускользнуть с моим бумажником в глухой полуночный час.

– Вы попали в нее?

– Нет, сэр, даже не пытался. Просто причесал ей волосы на пробор, чтобы попугать. Леди не должны красть, не так ли, сэр?

Норберт хмыкнул и устремил взгляд на самураев, увидев Горнта в новом свете, опасном свете.

Японский патруль шел по середине дороги; часовые перед британской, французской и русской миссиями – единственными, имевшими постоянную охрану, – потихоньку взводили курки ружей, уже предупрежденные.

– На предохранители! Никакой стрельбы, ребятки, пока я не скажу, – глухо проворчал сержант. – Граймс, отправляйся предупреди его вашество, он у русских, третий дом по улице, тихо давай.

Солдат скользнул прочь. Уличные фонари на променаде потрескивали. Все тревожно ждали. Семенящий офицер-японец приблизился с бесстрастным лицом.

– Ну и подлая же рожа у этого ублюдка, а, сержант? – прошептал часовой, ружье у него под ладонями стало влажным от пота.

– У всех у них рожы подлые. Спокойно теперь.

Офицер поравнялся с британской миссией и дал отрывистую команду. Его люди остановились и построились лицом к воротам, а он, громко топая, вышел вперед и обратился на гортанном японском к сержанту. Пронзительное молчание. Опять нетерпеливые высокомерные слова, явно приказ.

– Что тебе, колобок? – сквозь зубы спросил сержант, возвышаясь над ним на полметра.

Снова эти уродливые предложения, в тоне прибавилось злости.

– Кто-нибудь понимает, чего он тут говорит? – выкрикнул сержант. Никакого ответа, потом Йоганн, переводчик, осторожно отделился от края толпы, поклонился офицеру, который слегка кивнул в ответ, и заговорил с ним по-голландски. Офицер ответил на том же языке, с трудом подбирая слова.

– У него послание, – перевел Йоганн, – письмо для сэра Уильяма, должен вручить его лично.

– Насчет этого не знаю, мистер, уж никак, пока эти чертовы мечи болтаются у него на боку.

Японец двинулся к воротам миссии, и на всех ружьях щелкнули предохранители. Он остановился. Яростная тирада в сторону сержанта и часовых. Все самураи на четверть вытащили мечи из ножен и встали в оборонительную позицию. Дальше по дороге наряд морских пехотинцев перестроился в боевой порядок. Все ждали, кто первый совершит ошибку.

В этот момент из соседнего здания русской миссии торопливо вышли Паллидар и два драгунских офицера в парадных мундирах, при парадных шпагах.

– Я принимаю командование, сержант, – сказал Паллидар. – В чем дело?

Йоганн рассказал ему. Паллидар, уже изрядно поднаторевший в японском этикете, подошел к офицеру, поклонился и проследил, чтобы офицер поклонился ему как равному.

– Скажите ему, я приму письмо. Я адъютант сэра Уильяма, – преувеличил он.

– Он говорит, прошу прощения, ему приказано сделать это лично.

– Скажите ему, я имею полномочия…

Голос сэра Уильяма остановил его:

– Капитан Паллидар, одну минуту! Йоганн, от кого это письмо? – Он стоял на пороге русской миссии, Сергеев и остальные теснились в проходе рядом с ним.

Офицер указал на знамя, резко произнес еще несколько слов, и Йоганн крикнул со своего места:

– Он говорит, от… оно от тайро , но мне кажется, он имеет в виду родзю , старейшин. Ему приказали вручить его немедленно, из рук в руки.

– Хорошо, я приму его, скажите ему, пусть подойдет сюда.

Йоганн перевел. Офицер повелительным жестом показал сэру Уильяму, чтобы тот подошел к нему, но сэр Уильям крикнул, еще более резко и даже с еще меньшей любезностью:

– Скажите ему, я обедаю. Если он не подойдет немедленно, он может вручить его завтра.

Йоганн был слишком опытен, чтобы переводить дословно, и подчеркнул лишь самую суть сказанного. Самурай с шумом втянул в себя воздух, потом затопал к воротам русской миссии, миновал двух огромных бородатых часовых, слегка задев обоих, и встал перед сэром Уильямом, явно ожидая от него поклона.

– Кэйрэй! – рявкнул сэр Уильям. Поклонитесь! – одно из немногих слов, которые он позволил себе запомнить. – Кэйрэй!