Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 2

– Словно я могу когда-нибудь это забыть! Но Андзё – не то чтобы я имела какое-то влияние устроить это – тупица и дурак. Как тайро он станет еще высокомернее.

– Это так, но возвысить его над остальными старейшинами, возможно, будет небольшой ценой за то, чтобы ваш повелитель сёгун чувствовал себя спокойно до своего совершеннолетия и чтобы заткнуть рот его… его единственному сопернику, князю Ёси.

– А тайро мог бы сместить его с должности опекуна?

– Вероятно, принцесса. Еще один довод в пользу Андзё, шепчут мудрые, заключается в том, что он является идеальным инструментом, чтобы использовать его против гайдзинов: он простоват, но послушен просьбам императора. Божественный заметит такую преданность и, без сомнения, не оставит такую услугу без награды. Чем быстрее и тише это сделать, слышал я от мудрых, тем лучше.

Так легко было посеять это зерно, которое проросло и распустилось, как одна из орхидей в моей оранжерее на почве, удобренной сверх меры, – как мудро я поступил, устроив ее брак. Несколько слов, которые она шепнет на ухо этому юному полудурку, мнение нескольких зависимых от меня придворных, мой собственный совет, за которым он тут же обратиться ко мне и так же быстро получит, – и дело сделано.

Ну а теперь ваша очередь, Торанага Ёси, радостно думал он, Ёси Прекрасный, Ёси Хитрый, Ёси Сильный, высокородный узурпатор, выжидающий и сопящий в крылья власти, готовый развязать гражданскую войну, которой страшатся и я, и все, кроме кучки радикальных аристократов, войну, которая покончит с возрождением власти императора и снова бросит императорский двор под пяту любому новому грабителю-военачальнику, который оседлает Дворцовые Врата и поэтому сможет лишить нас содержания и опять превратить в нищих.

Он подавил нервную дрожь. Не так много поколений тому назад тогдашний император был вынужден продавать свою подпись на улицах Киото, чтобы заработать денег на еду. Не так много поколений тому назад придворные браки устраивались с честоюбивыми выскочками-даймё сомнительного происхождения, чьими единственными правами на более высокий ранг были успехи в войне и деньги. Не так много лет назад…

Нет, подумал он, ничего этого не случится. Как только сонно-дзёи станет реальностью, наши преданные друзья-сиси разойдутся по домам, все даймё склонятся перед ним, мы при дворе будем править и наш золотой век настанет вновь.

Он кашлянул и раскинул широчайшие рукава своего богатого придворного одеяния так, чтобы они легли более, на его взгляд, изысканно, наблюдая за Ёси. Его глаза прищурились на тяжелом лице, накрашенном согласно придворным обычаям.

– Приказ изгнать гайдзинов послужит на благо всем нам, господин, с этим нельзя не согласиться. Давно известное и мудрое отвращение, которое император испытывает к гайдзинам и Соглашениям, найдет выход, и наша Земля Богов будет избавлена от них навсегда. Это должно радовать и вас также, князь Ёси.

– Если бы этот приказ имел смысл, то да. Если бы ему подчинились, то да. Если бы мы располагали средствами добиться его выполнения, то да. Но ничего из этого не произойдет. Почему со мной не посоветовались?

– С вами, господин? – Нарисованные брови Вакуры взлетели вверх.

– Я опекун наследника по императорскому назначению! Мальчик не достиг совершеннолетия и не отвечает за свою подпись.

– О, прошу прощения, господин… будь это предоставлено мне, разумеется, вашего одобрения искали бы в первую очередь. Прошу вас, не вините меня, господин, я ничего не решаю, лишь даю предложения, я всего лишь слуга двора, слуга императора.

– Со мной должны были посоветоваться!

– Я согласен, прошу прощения, мы живем в странные времена.

Лицо Ёси напряглось. Вред был нанесен. Ему придется вытаскивать Сёгунат из их собственного дерьма. Идиоты! Как?

Сначала Андзё – тем или другим способом… Моя жена была права.

Ах, Хосаки, мне недостает твоих советов. Вспомнив о семье, он устремил взгляд в даль, и как-то сразу обуревавшая его ярость будто улетучилась. По ту сторону окна-сёдзи он видел своих стражников, ожидавших его под изящной крышей, позади них сады, мягкий дождь, рассыпавший искры по тщательно спланированным и соразмеренным пятнам красного, золотого и коричневого, обращая все в картину, столь приятную глазу и душе, столь непохожую на Эдо, подумал он, очарованный. Хосаки с удовольствием жила бы здесь, все это так непохоже на нашу суровую жизнь. Она умеет ценить красоту, ей бы здесь понравилось.

Так легко оказаться поглощенным этой погодой и садами, благосклонным небом и нежным дождем, лучшей музыкой, поэзией, экзотической пищей, изобилием шелков и портных, изысканно красивыми карпами и певчими птицами, придворными красавицами с алебастровой кожей и Плывущим Миром Киото, Симибарой, куда стремились со всего Ниппона, не заботясь ни о чем в целом мире, кроме поиска новых удовольствий.

Со времени приезда в Киото, помимо временного примирения с Огамой, он мало в чем преуспел, не считая приятного времяпрепровождения – столь редкого для него. Наслаждался с Койко, каждый день упражнялся в фехтовании и воинских искусствах, получал чудесный массаж – Киото славился этим, – играл в го и шахматы, сочинял стихи, банкеты утром, днем, вечером.

Как мудро поступил мой предок, заточив императора и этих разодетых лизоблюдов в Киото и построив свою собственную столицу в Эдо, подальше от этих искушений и подлых интриг, и как мудро было запретить Сёгуну приезжать в эту медоточивую ловушку.

Я должен уехать. Но как я могу без Нобусады?

Двор разве что не полностью отвернулся от него. Как и Нобусада. Дважды юноша в последний момент отменял назначенную встречу, ссылаясь на недомогание. Врач Сёгуна официально подтвердил простуду, но глаза его согласились, что это был предлог.

– Однако здоровье повелителя тревожит меня, князь Ёси. Сложения он слабого, а его мужские достоинства оставляют желать много лучшего.

– Это вина принцессы?

– Нет, нет, господин. Она сильная и живая, и ее инь достаточно вместителен и сочен, чтобы удовлетворить самый разборчивый ян.

Ёси подробно расспросил врача. Нобусада никогда не был фехтовальщиком или охотником, не любил проводить время на воздухе, как его отец и братья, предпочитая соколиную охоту или стрельбу из лука как состязания более легкие, или еще чаще состязался в поэзии и каллиграфии. Но в этом не было ничего дурного.

– Его отец по-прежнему крепок, как старое седло, а его семья известна своим долгожительством. У вас нет причин для тревоги, доктор. Дайте ему один из ваших настоев, скажите, чтобы ел побольше рыбы, поменьше полированного риса и поменьше тех экзотических блюд, которые так любит принцесса.