Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 2

– Прекрати, – резко оборвал его Хирага и протянул ему еще одну бутылочку. – Ты жив, ты трудишься для сонно-дзёи, завтра ты отправляешься на военный корабль, где много узнаешь, этого довольно, брат.

Ничего не видя и не слыша, Акимото покачал головой, утирая слезы.

– Было в письме еще что-нибудь? О моем отце, моей семье?

– Ну… вот, читай сам.

Он прочел:

Если Хирага с тобой: передай ему, что для его семьи настали тяжелые времена, мать его больна, денег у них нет и в долг им больше никто не дает. Если у него есть возможность переслать им хоть сколько-нибудь денег или устроить любой заем, это спасет им жизнь – разумеется, его отец никогда не попросит его об этом. Передай ему также, что его невеста все еще не прибыла и его отец опасается за ее безопасность.

Я ничем не могу им помочь, с горечью подумал Хирага, приближаясь к их с Акимото тайному убежищу в деревне. К ночи ветер усилился, шелестя соломой на крышах. Стало холоднее. Я ничего не могу сделать. Вонючие деньги! Акимото прав. Нам следует осуществить план Ори. Ночь вроде этой подошла бы лучше всего. Достаточно поджечь две-три хижины, и ветер перебросит пламя на другие дома и раздует настоящую огненную бурю. Почему не сегодня? Тогда этим вонючим гайдзинам придется вернуться на свои корабли и убраться восвояси. Уберутся ли они? Или я тешу себя несбыточной мечтой, и это наша карма – быть проглоченными ими.

Что же делать?

Кацумата всегда говорил: «Если сомневаешься – действуй!»

Сумомо! Едет в Эдо? Его сердце забилось быстрее, но даже мысль о ней не прогнала чувство вины перед семьей. Мы должны пожениться немедленно, пожениться здесь, пока есть время, домой идти невозможно, путешествие займет месяцы, а мне жизненно необходимо быть здесь, отец поймет.

Поймет ли? Действительно это жизненно необходимо или я просто обманываю себя? И зачем Кацумата устроил Сумомо к Ёси? Он не стал бы рисковать ею, если бы ничего не подготавливал.

Ничего! Я – ничто. Из ничего в ничто, снова голод, и нет денег, и никто не верит в долг, и ничем нельзя помочь. Без сонно-дзёи мы ничего не можем сделать…

И вдруг чешуя, покрывавшая часть его мозга, сползла серой пленкой, и он вспомнил, как Джейми объяснял ему некоторые стороны гайдзинского бизнеса, которые потрясли его. Через мгновение он уже снова колотил в дверь сеи и садился напротив него.

– Сея, я подумал, что мне следует сказать тебе об этом, чтобы ты мог приготовиться. Кажется, мне удалось уговорить главного знатока бизнеса среди гайдзинов встретиться с тобой в его большом доме, послезавтра утром, чтобы ответить на вопросы. Я буду переводить для тебя.

Сея поблагодарил его и поклонился, чтобы скрыть широкую улыбку, невольно появившуюся на его лице.

Хирага продолжал тем же елейным голосом:

– Дзами Макфи сказал мне, что по обычаю гайдзинов за это взимается плата, за эту и за другую информацию, которую он уже передал тебе. Равная десяти коку. – Он назвал эту ошеломляющую сумму так, словно говорил о нескольких медяках, и увидел, как сёя побледнел, но не взорвался, как ожидал Хирага.

– Невозможно, – сдавленным голосом произнес сёя.

– Я ему сказал то же самое, но он ответил, что как бизнесмен и банкир ты поймешь, какую огромную ценность имеют его сведения, и что он может даже подумать… – Снова Хирага взял себя в руки. – …даже поможет сее открыть бизнес, какого нет ни у кого, такой, как у гайдзинов, чтобы торговать с другими странами.

Опять это была не до конца ложь. Макфэй говорил ему о том, что с интересом встретился бы и побеседовал с японским банкиром – Хирага, упоминая о сее, преувеличил его значение и положение в Гъёкояме – добавив, что его более-менее устроит любой день, если его предупредить о встрече хотя бы за сутки, и что имеется много возможностей для сотрудничества.

Он наблюдал за сеей, в восторге от того, что видит старика насквозь: сею явно осаждали мысли об открывающихся бесчисленных возможностях с выгодой использовать знания Макфи и о том, что он будет первым, кто займется таким бизнесом.

– Очень важно быть первым, – втолковывал ему Макфэй, – твой японский друг поймет это, если он хоть сколько-нибудь бизнесмен. Мне нетрудно поделиться нашими навыками в бизнесе, твоему японскому другу будет также легко поделиться деловыми навыками и знаниями японцев. – Хирага едва не ослеп от головной боли, прежде чем понял, о чем говорил этот человек.

Он предоставил время сее мечтать и мучиться сомнениями.

– Хотя я ничего не понимаю в вопросах бизнеса, сёя, возможно, мне удастся снизить эту цену.

– О, если бы вы сумели это сделать, Отами-сама, вы доставили бы большую радость бедному старику, скромному слуге Гъёкоямы, ибо мне придется умолять своих хозяев о разрешении вообще заплатить хоть что-нибудь.

– Может быть, я сумею снизить плату до трех коку.

– Половина коку, возможно, была бы приемлемой ценой.

Хирага обругал себя. Он забыл «первое золотое правило» Макфи, как называл его шотландец: «Будь терпелив, когда торгуешься. Снизить цену ты можешь всегда, вернуться к той, что была выше, – никогда. И никогда не бойся рассмеяться, или расплакаться, или раскричаться, или притвориться, что уходишь».

– Макфи запросил десять, я сомневаюсь, что он снизит цену меньше трех.

– Половина коку уже очень большие деньги.

Будь у Хираги меч, он схватился бы за рукоятку и прорычал: «Три или я сниму твою поганую голову с плеч!» Вместо этого он печально кивнул:

– Да, ты прав. – И начал подниматься с подушки. – Может быть, мои хозяева согласятся на один коку. – Хирага был уже почти у двери. – Прошу прощения, сёя, но я потерял бы лицо, пытаясь торговаться так низко, и…

– Три. – Лицо сеи было красным.

Хирага вернулся на место. Ему понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к этому новому миру. Он сказал:

– Я постараюсь договориться о трех. Времена теперь тяжелые. Я только что узнал, что в моей деревне в Тёсю настал голод. Ужасно, neh ?

Он увидел, как сузились глаза сеи.

– Да, Отами-сама. Голод скоро настанет повсюду, даже здесь.

Хирага кивнул.

– Да, – сказал он и замолчал, выжидая, давая молчанию сгуститься. Макфи объяснил ему значение молчания при переговорах: «Вовремя закрытый рот выводит из равновесия твоего противника, ибо переговоры – это такая же схватка, как любая другая, и вытягивает из него уступки, о которых ты не посмел бы даже заикнуться.

Сея понимал, что попал в западню, но не определил еще для себя ее глубину, как не определил и цену, которую был готов заплатить. Пока что полученные им сведения стоили вдесятеро больше. Но будь осторожен… этот юноша опасен, этот Хирага Отами-сама слишком способный ученик; может быть, он говорит правду, может быть, нет; он может быть лжецом, может быть и честным человеком.