Эмир Кустурица - Сто бед (сборник)

– Это и есть близость смерти? – шепнул я Амре.

– Ты ничего не понял! Чтобы войти в экстаз, надо, чтобы умер кто-то близкий.

– Вернусь домой, сразу прикончу своего предка!

Она расхохоталась:

– Сестра говорит, он сладкий, как мед!

Расплывшись в улыбке и упершись задом в капот, Комадина толкал краденую тачку под обрыв. Машина полетела в пропасть неподалеку от Жиговице, а мы пустили по рукам бутылку шампанского. «Бэха» запылала, не достигнув воды, – столб дыма еще долго будет подниматься к небу.

– А я думал, что такая груда железа нырнет в море гораздо быстрее, – задумчиво произнес Комадина.

– Но это все-таки не грузовик!

– Не напоминай мне про грузовик, я больше не шоферю!

Црни вдруг, не знаю почему, принялся вопить:

– Давай, Момо Капор, рожай уже! Говори, какого черта ты все время меня достаешь!

– Бить кого-то ради удовольствия – ненормально…

– Ненормально… Точно!

Он отвесил Страннику крепкую зуботычину. Тот упал и не моргнув глазом сразу попытался встать на ноги. Но Црни, перенеся всю свою тяжесть на одну ногу, придавил его к земле. Я бросился поднимать иностранца, протянул ему руку, тогда Црни сзади саданул меня по ребрам. Я и подумать не мог, что он на меня покусится. Все в банде знали, что я сильнее его. Мой друг, конечно, приревновал меня к Амре: он ведь вечно твердил, что женится на брюнетке с отливающими фиолетовым глазами. Как у Лиз Тейлор.

– Значит, желаешь, чтобы я тебя отоварил, – сказал я, закатывая рукава и расстегивая ремешок часов, чтобы передать их Амре.

– Ну-ка, прекратите! – вмешалась она.

– Вот уж нет, – решительно возразил я.

Црни поступил так же. Он снял часы, потом золотую цепочку и браслет. Стоя посреди шоссе, мы смерили друг друга оценивающими взглядами. Кто ударит первым?

– Не строй иллюзий, Црни, я тебя уничтожу.

– А я порву тебя на части, Момо Капор. Но мамаша тебя признает…

– Я не Момо Капор! И ты прекрасно знаешь, как меня зовут!

– Родная мать признает тебя и в виде фарша. Но только по глазам!

Он был ниже меня ростом, поэтому решил, что, бросившись мне под ноги, сможет оторвать меня от земли. Не вышло! Я отвесил ему левой, а потом еще добавил по затылку правой. Он вскрикнул от боли.

– Так, значит, голландцы тебе больше нравятся, да? – крикнул он, стирая кровь с губ.

Еще мгновение, и он набросился на меня. Я отклонился в сторону, но Црни зацепил меня своей заточкой. Брызнула кровь, но я не испугался. Когда он снова кинулся на меня, я схватил его за шею. Он вырвался и, дернувшись в сторону, предательским движением попытался садануть мне головой в живот, но попал в локоть и потерял равновесие. Как всегда бывает вечером после великих сражений, установилась торжественная тишина.

Я прерывисто дышал, но удержался на ногах в боксерской стойке и не спускал с Црни глаз. К нему подошел Цоро, приподнял его руку. Рука безвольно упала. Цоро взвыл: он не понимал, жив ли Црни. Я поднял кулак над его головой:

– Ты тоже хочешь?

Мы все решили, что Црни умер.

– Он ударился головой о землю, – заметил Комадина.

Цоро потряс вялое тело, выскользнувшее у него из рук. Он заливался слезами и по гораздо менее серьезным поводам.

– Теперь я уже никогда не смогу выпить с ним кофе в общежитии инвалидов! – всхлипывал он.

Как поверить, что твой товарищ умер?! Отец плакал над ролью женщин в истории, а я – потому что я убийца! Господи, отцу повезло! Если то, что говорит Амра, не ложь, отец ведет двойную жизнь. Вот в чем его правота: он нашел равновесие. А что моя жизнь… Она пропала…

– Нет, Црни! Не делай этого… Господом Богом молю!

Воздев глаза к небу, я кричал, чтобы хоть кто-нибудь там, наверху, услышал и запретил Црни умирать! И вдруг меня парализовала ужасная боль, из живота хлынула горячая кровь…

Просто Црни был волком… «Волчья уловка, как тогда, у Сейдича», – мелькнуло у меня в голове.

Црни прикинулся мертвым, а когда убедился, что сможет попасть, воткнул свою заточку мне в живот. А потом еще несколько раз.

Наверное, мой крик был слышен на море и в порту Живогошче. Црни приподнялся, встал на колени и схватил камень, чтобы добить меня. Амра принялась колотить его сумкой, но, увидев следы крови на асфальте, в ужасе закричала. Мне нисколько не было больно, только кровь волнами выливалась из меня и текла по ляжкам. Я чувствовал ее тепло на своих ногах. Цоро и Комадина схватили Црни за руки. Мне удалось повернуться на бок и отпихнуть остервенелого врага. Встав на ноги, он начал пинать меня:

– Получи, Момо Капор! Вонючая голландская подстилка!

Обернувшись к Страннику, он вновь занес свою заточку, чтобы ударить его:

– Теперь твоя очередь! Грязная проститутка!

Спасаясь от смерти, Странник бросился наутек. Он бежал и постоянно оглядывался. На повороте он решил убедиться, что Црни его не преследует. Но Црни резко затормозил, заметив автомобильные фары. Из-за поворота на полной скорости выскочил полицейский «фиат» и сбил Странника. Глухой удар, кульбит, падение. Воцарилось тяжелое молчание. Его нарушало только зловещее уханье совы. И хотя ситуация была критическая, в голову мне снова пришел дурацкий вопрос: какие звуки издают цикады, когда совокупляются?

Станет ли моя смерть логическим продолжением событий? Неужели это конец – после тех наслаждений и вершин, к которым привела меня Амра?

Нет ничего теплее крови и ничего таинственнее этой жидкости. Заметив, что силы покидают меня, Амра расплакалась так, словно это наше последнее расставание. При виде лужи крови, в которой плавали мои ноги, Комадина пришел в ужас.

В свете фар своего «тристача» суетились полицейские: в каких-то пятидесяти метрах от нас обезумевшие тени метались между машиной и безжизненным телом иностранца. Сперва темные силуэты склонились над трупом, потом замерли возле рюкзака, отброшенного ударом на обочину.

– Я звоню на пост?

– На пост? Ты что, идиот или как? Хочешь за хиппи чалиться на нарах в Зенице?

– Нет…

– Тогда лучше помоги. Его надо убрать отсюда!

Они подняли тело и сбросили его в освещенный фонарем котлован у выезда из Живогошче. Один из полицейских вернулся к машине за канистрой и шлангом и стал переливать бензин из бака в канистру. Потом они облили Странника бензином и подожгли. Несмотря на то что пламя мгновенно занялось, полицейские злились, что парень горит недостаточно быстро.

– Чертов голландец, ничего толком не может!

– У них все кости отсырели из-за их сраного океана!

– Нам бы газосварку! – предложил кто-то из полицейских.

Автомобиль тронулся с места, метров сто проехал задом, после чего, визжа шинами, на полной скорости помчался в сторону города. Вместе с фарами исчезли тени; только собака выла где-то вдалеке, да из-за перепадов напряжения мигали фонари на въезде в Живогошче.