Алекс Ратерфорд - Владыка мира

Такой армией Акбару не доводилось командовать никогда – он думал об этом, когда ехал лично смотреть, как ведется строительство, вместе с Тухин Дасом, который был преисполнен удовлетворения.

– Посмотри, повелитель, здесь мы разравниваем землю, чтобы начать строительство; почти все готово. Скоро начинаем рыть первые котлованы.

– А что с добычей песчаника?

– Две тысячи неотесанных плит уже выломаны, и на следующей неделе мы начнем перевозить их сюда на арбах; тогда резчики и приступят к работе.

– У меня есть мысль, благодаря которой работа пойдет еще быстрее. У нас есть подробные рисунки для каждого здания. Не можем ли мы вырезать основные части прямо на карьере, здание за зданием, и затем уже готовыми перевозить их в Сикри и устанавливать на место?

– Превосходная мысль, повелитель. Так мы будем возводить здания быстрее, а также и уменьшим шум и перегруженность на самом месте строительства.

– Я хочу, чтобы каждый рабочий получил хорошую плату за свой труд. Объявите, что я удваиваю ежедневный заработок и что, если дело будет продвигаться быстро, один раз в неделю им будут бесплатно раздавать зерно из государственных житниц. Я хочу, чтобы они трудились в поте лица, и намереваюсь сам подать им пример.

– Каким же образом, повелитель?

– Возьмите меня на карьер. Я буду ломать камень бок о бок со своими подданными, чтобы показать им, что их падишах не чурается тяжелого ручного труда.

Два часа спустя пот заливал голый торс и нахмуренный от сосредоточения лоб Акбара, замахивающегося киркой. Как если бы он бросал боевой топор или копье, кирка попала точно в цель. Острый наконечник, входя в нужную отметку снова и снова, вгрызался в линию, прочерченную древесным углем по плите, и делал борозду, в которую умелые каменщики смогут вбить долота и отколоть ровный край. Это был изнурительный труд – завтра его мышцы будут жесткими и негнущимися, как после жестокой битвы, – но Акбар редко чувствовал себя более счастливым. Судьба уготовила для него великое поприще, но иногда приятно почувствовать себя простым смертным, молодым и полным сил, и не беспокоиться о том, что ждет впереди.

– Повелитель, к тому времени, когда ты вернешься из своего похода в Гуджарат, городские стены будут близиться к завершению, – говорил Тухин Дас Акбару, когда вместе с Абуль Фазлом они объезжали вокруг стен Сикри, которые в настоящее время достигали лишь шести футов в высоту, чтобы проверить, как продвигается строительство.

– Давайте обещания осторожнее, – ответил Акбар. – Эту кампанию я намереваюсь завершить быстро. Ахмед-хан и другие из тех, кто сопровождали моего отца в его походе на Гуджарат почти сорок лет назад, многое мне рассказали. Именно из-за Шер-шаха мы были вынуждены оставить эти земли. На сей раз я хочу сделать так, чтобы Гуджарат остался за Моголами навсегда.

– Святые паломники, которые держат путь от Камбея и Сурата в Аравию, вознесут хвалу тебе, повелитель, если они смогут путешествовать в безопасности. Беззаконие, которое сопровождает междоусобицы в царском роду гуджаратов, омрачает их жизнь, будь то духовные или мирские путешествия, – запел сладкозвучный голос Абуль Фазла. – Как только гуджараты снова усмирятся под властью моголов, транзитные подати обеспечат обильный доход, я уверен.

– Ты прав, Абуль Фазл. Гуджарат остается богатым государством. Я намереваюсь возвратиться с большими богатствами и добычей, чтобы помочь тебе украсить Сикри, Тухин Дас.

– Благодарю, повелитель, и да пребудет с тобою удача в твоем походе, – ответил мастер.

– Я также в это верю. Но, полагаю, мои приготовления не оставят места случайностям.

На этом Акбар повернулся и, оставив Тухин Даса и Абуль Фазла решать, какую запись сделать в хронике, поехал вниз к широкой равнине, где его армия расположилась лагерем ниже горного хребта, на котором возводился его новый город. Подъезжая, он видел струйки дыма, плывущие от длинных мушкетов стрелков, пока командиры учили их стрелять залпами для усиления натиска. Поодаль в стороне артиллеристы трудились на палящем солнце под зорким взглядом таджикского военачальника Али Гюля, обучавшего их скорой стрельбе и быстрой перезарядке новой большой бронзовой пушки и осадных мортир, которые Акбар повелел отлить на своих собственных литейных заводах. Он всегда стремился получить преимущество от новшеств, поэтому решил испытать мортиру таких внушительных размеров, что Ахмед-хан утверждал, что потребуется тысяча волов, чтобы везти ее. Акбар знал, что он преувеличивает, и все же не стал брать это чудовищное орудие в Гуджарат. Если все пойдет согласно его замыслу – а нужно удостовериться, что будет так, – любая осада будет закончена задолго до того, как это орудие доставят и оно будет введено в бой. Прямо перед собой Акбар видел Ахмед-хана и более тучную фигуру Мухаммед-бека, которые стояли возле одного из их палаток командования, увлеченные беседой. Когда эти двое говорили, Ахмед-хан по привычке накручивал на палец прядь своей тонкой бороды, уже большей частью серебристой, в то время как полностью седой Мухаммед-бек взволнованно махал руками. Видя, что идет падишах, два почтенных воина поклонились.

– О чем вы тут спорите?

– Когда у нас будет достаточно поставок, чтобы начать поход, – ответил Ахмед-хан.

– Я предлагал задержаться на месяц, повелитель, – сказал Мухаммед-бек. – Пока еще мы не можем быть уверены, что у нас достаточно зерна.

– Повелитель, я в свою очередь утверждал, что, если мы отправимся быстро и налегке, как ты и намеревался, мы будем меньше нуждаться в провианте. В любом случае, так как мы уже заручились поддержкой недовольных членов разделенного царского рода гуджаратов, среди которых мирза Муким, то можно рассчитывать на некоторые поставки от них. Кроме того, при самом худшем раскладе мы сможем отправиться назад.

– Я на твоей стороне, Ахмед-хан, – ответил Акбар. – Призвав меня вмешаться, принц Муким уже узаконил наше вторжение – даже если предыдущее завоевание моим отцом Гуджарата само по себе не имело благовидного повода, – и я готов рассчитывать на то, что он предоставит нам провизию и войска. Принимая это во внимание, каков самый ранний срок нашего выступления?

– Через неделю, повелитель, – прикинул Мухаммед-бек.

– Тогда так тому и быть.

– Повелитель, ты видишь то облако пыли на горизонте? Это, должно быть, движется большой отряд, – обратился к Акбару Ахмед-хан, когда они ехали во главе авангарда своей армии через поля созревающего зерна недалеко от города гуджаратов Ахмадабада.

Акбар прикрыл глаза рукой в перчатке и вгляделся во вздымающуюся пыль. Это могли быть лишь силы Итимед-хана, самозваного шаха Гуджарата. Казалось, мирза Муким был прав, когда на переговорах утверждал, что если Акбар поскачет во весь опор, то сможет перехватить шаха под Ахмадабадом, когда тот выйдет против войска Моголов.