Чак Паланик - До самых кончиков

Макс обратил внимание, что у нее гневно сжимаются и разжимаются кулачки.

– Да, ты не тот слабенький ребенок, которому я преподавал наслаждение… Чувствую, что Бабьи уроки сделали из тебя нечто опасное, а именно, женщину. – В его глазах блеснул намек на восхищение. – Если решишь причинить мне вред, имей, пожалуйста, в виду, что моя смерть вызовет такие последствия, которые тебе и в кошмарном сне не привидятся.

– А послезавтра, – кипела Пенни, – послезавтра тебя возненавидит весь мир. – Она отхлебнула шампанского. – После первого же судебного заседания, на котором я разоблачу твои грязные махинации!

Макс отбил чечетку на клавиатуре.

Анус Пенни пошел морщинками от удовольствия. Предупреждение. Она решила его проигнорировать.

Макс поигрался с другим набором кнопок, и у Пенни звякнули соски.

– Э-э, – насмешливо обронила она, – на большее уже не способен?

– Я тебе обещаю, – поклялся Максвелл. – Вот только попробуй меня подставить, и я сделаю так, что ты будешь визжать и тявкать прямо в зале суда. Заставлю спятить от удовольствия. А потом прикончу.

Той же ночью Пенни возвела алтарь тантрическим богам былых эпох и омыла его жертвенным чаем из горсти праха, сметенного с пола пещеры Бабы Седобородки. Сделав прохладный компресс из увлажненного мха, промокнула им лихорадочно разгоряченное чело подруги и соседки. Может, оно и правда, что нынешняя ночь ее последняя, но лучше умереть, чем быть рабыней Максвелла. Перед внутренним взором встали армии наноботов, уже менявших места постоянной дислокации для завтрашней атаки на ее мозг и чрево. Она позвонила отцу в Омаху. Маме не лучше, хотя и не хуже. Держат ее на мощных седативах, а кормят через трубочку.

Похоже, ей верит один лишь Тэд. В ответ на звонок он тут же примчался к ней в особняк, прихватив с собой материалы дела. За пиццей на кухне Пенни рассказала о поездке в Непал. Объяснила, как работает сторожевая ловушка, ныне взведенная в миллионах женских организмов, поставила в известность о «привратнике», который плюется калечащим сгустком антипенисной плазмы.

Пенни не скрыла ничего. Так что сейчас – да-да, именно сейчас – они могут в полной мере, без малейшей лжи или недосказанности закрепить свою романтическую связь. Попивая секретный земляной чай Бабы, они сидели за кухонным столиком и обсуждали, как добраться до этого нового уровня отношений.

Тэд смотрел на нее, позабыв про остывающую пиццу. Выражение его лица наводило на мысль о напуганном, растерянном первокласснике. Глаза округлились от ужаса. Несколько месяцев кряду он видел, как по конторе хромает Бриллштейн, открыто мучаясь незаживающей раной. Тэд нервно сглотнул. Кажется, его не очень прельщает та же участь.

– А я-то думал, ты просто не способна на вагинальный коитус…

Баба не раз говорила Пенни, что ее влагалище – отнюдь не единственный путь к власти. Сейчас уже не важно, кто она: красавица или уродина, в какой степени толста или стройна, юна или ветха. Главное, что она – полностью обученная, квалифицированная секс-колдунья. Владеет навыками и приемами сексодейства, которые передавались из поколения в поколение. Ее руки и губы стали оружием поразительной телесной магии. Каждый мускул тела обучен тайному знанию. Да у нее одна прямая кишка владеет бесчисленными методами, как доставить удовольствие.

Впрочем, от перечисления таких талантов Пенни воздержалась и лишь просто кивнула на холодильник.

– У меня там бутылочка шампанского припасена. Может, ты пока ее откроешь, а я схожу переоденусь во что-то пикантное?

Поднявшись в спальню, Пенни достала марабуйный поясок, тот самый, темно-лиловый. Многие перья затвердели от запекшейся крови. Бриллштейновской. С другой стороны, колер пояска удачно скрывал следы, что остались с той ночи, когда Пенни соблазнила и допросила своего коварного начальника. Нацепив плюмаж, она сунула ноги в самые высокие прадовские шпильки и проверила результат в зеркале. Вид собственной великолепной, безволосой вульвы невольно вызвал горько-сладкое воспоминание о чудесном лице Алуэтты, подставленном в туалетной кабинке ресторана.

Снизу донесся голос Тэда:

– Шампанское готово!

– Еще минуточку! – крикнула Пенни, перегибаясь через перила, и метнулась к спальне Моник. Крепко спавшая подруга не заметила, как девушка собрала изношенные «кончики» в охапку и торопливо отнесла в ванную комнату.

О себе вновь напомнил Тэд:

– Ну чего? Я поднимаюсь?

– Давай в спальню! Я сейчас! – крикнула Пенни, лихорадочно водя душевой насадкой, чтобы смыть старую смазку и засохшие потеки с позаимствованных эротических инструментов. Сейчас, когда она владела тайной конструкторского гения Макса, Пенни без труда узнавала человеческую ключицу вот в этом куске розового пластика. Или, скажем, обрезиненную стекловолоконную копию лопатки вон в том. Обсушив каждое приспособление полотенцем, она прыгнула на кровать. С лестницы уже доносился топот, так что ей едва хватило времени завить ресницы, проэпилировать ноги воском и надушиться за ушами.

По ходу дела она перебрала в памяти подробности сексуальной анатомии мужчин. Кое-что преподал Макс. Куда богаче оказались сведения, почерпнутые у Бабы Седобородки, хотя шанса применить их на деле у Пенни еще не было. Закружилась голова, когда она попыталась вообразить ректальный нерв Тэда и его тестикулярную тунику вагиналис .

А вот и последний удар кисти мастера: Пенни описала неторопливый, но широкий круг по комнате, чтобы заполнить своим ароматом все любовное гнездышко. Не пропали зря Бабьи уроки и рассказы о мощных способах самовыражения посредством феромонов, которые естественным образом аккумулируются в говардской железе. Одним словом, романтическая мизансцена пополнилась и гормональным ароматом.

Тэд уже стоял в дверях, держа бутылку шампанского и два фужера баккара. В глазах – триумфальное сочетание радости и испуга. Потряхивая марабуйными перьями, Пенни провела его к постели и быстро раздела, тайком пробежав глазами натурно-анатомическую шпаргалку. Серия ненавязчивых ласк дала доступ к его пубопростатной уздечке. Выщупывая, мягко исследуя, ее тонко чувствующие пальцы потихоньку забирались все глубже и глубже в ректальный проход Тэда. Прогулявшись по его ингуинальному канальцу, она вышла к бульбоуретральным железам и семявыбрасывающему протоку. Если ему и не понравились эти вольности, он ни словом не выдал недовольства. Скорее, наоборот: молодой и вирильный адвокат содрогался от волнительных ожиданий, пока Пенни разводила в розовом шампанском патентованную смесь из секретных ингредиентов «До самых кончиков». Юная мужская плоть под ее прикосновениями ежилась от страха и предвкушения.