Чак Паланик - Бойцовский клуб (пер. В. Завгородний)

ЭТОТ ПЕРЕВОД ВЫПОЛНЕН И РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ В порядке протеста против откровенно халтурного выполнения своих профессиональных обязанностей официальным переводчиком романа И. Кормильцевым и редактором русского издания («ACT») E. Пучковой.

Перевод книги «Бойцовский клуб» Ильей Кормильцевым выполнен настолько непрофессионально и небрежно, что, по сути, является проявлением неуважения и просто хамством как по отношению к читателям, так и по отношению к автору книги.

Настоящим приношу свои извинения лично Чаку Поланику и прошу не принимать этот перевод как попытку подорвать его благосостояние.

Использование этого перевода в любых целях, кроме ознакомительных, является нарушением авторских и смежных прав автора и переводчика.

Вашу мать, имейте совесть!

СЛУШАЙТЕ, МУЖИКИ (НУ И, КОНЕЧНО, ДЕВЧОНКИ). Я ХОЧУ, чтобы вы сразу кое-что поняли. Это не инструкция по терроризму в домашних условиях. Это не справочник по самодельной взрывчатке.

И дело даже не в том, что, если ты будешь следовать советам книги, то будешь последним идиотом. Возможно, мёртвым идиотом: в романе есть ошибки в рецептах, и, вероятно, я внес ещё парочку. (:

Дело в том, что это — произведение искусства. Это Хемингуэй, Ремарк, Сартр, Экзюпери — нужное подчеркнуть — девяностых. Ещё один реалист-экзистенциалист, которому не досталось войны, так что он наконец-то написал про нас с тобой, а не про каких-то солдат хрен-знает-где.

Это — произведение искусства. Не нужно читать его, чтобы сделать нитроглицерин — это описано в романе Жюля Верна «Таинственный остров». Не нужно читать его, чтобы научиться портить телефонные автоматы — это описано у Пауэлла в «Поваренной книге анархиста». Не нужно бегать в лыжных масках и стрелять в людей. Пожалуйста.

И в суп, если можно, не надо писать. Ну очень не хотелось бы… чтобы в суп…

Заранее благодарен.

Я БЫ ХОТЕЛ СКАЗАТЬ «СПАСИБО» ЗА ЛЮБОВЬ И ПОДДЕРЖКУ в преодолении, ну, вы знаете, всех тех ужасных вещей, которые иногда происходят, следующим людям:

Ина Хеберт, Джефф Плит, Майк Киф, Майкл Верн Смит, Сьюзи Вителло, Том Спенбауэр, Джеральд Говард, Эдвард Гибберт, Гордон Гроуден, Деннис Стовал, Линии Стовал, Кен Фостер, Моника Дрейк, Фред Поланик.

ТАЙЛЕР УСТРАИВАЕТ МЕНЯ НА РАБОТУ ОФИЦИАНТОМ, а потом Тайлер засовывает пистолет мне в рот и говорит, что первый шаг к вечной жизни — это умереть. А ведь довольно долго мы с Тайлером были лучшими друзьями. Люди часто спрашивают, знаю ли я Тайлера Дёрдена.

Ствол пистолета прижат к моей глотке.

На самом деле, мы не умрём, говорит Тайлер.

Языком я ощущаю отверстия глушителя [1], просверленные нами в стволе пистолета. Звук выстрела производится шумом расширяющихся газов — плюс хлопок, издаваемый пулей, летящей быстрее звука. Чтобы сделать глушитель, ты просверливаешь отверстия в стволе оружия, много отверстий. Это позволяет газам выходить постепенно, и скорость полета пули уменьшается и становится меньше скорости звука.

Ты просверливаешь отверстия неправильно — и пистолет отрывает тебе руку.

На самом деле, это — не смерть, говорит Тайлер. Мы станем легендой. Мы не постареем.

Я подвигаю языком ствол к щеке и говорю: Тайлер, ты говоришь о вампирах.

Все примечания и выделения — переводчика.

Здания, на котором мы сейчас стоим, не будет здесь через десять минут. Ты берёшь 98-процентную дымящую азотную кислоту и добавляешь втрое больше серной кислоты. Ты делаешь это на ледяной бане. Потом добавляешь пипеткой глицерин [2]— каплю за каплей. Ты получаешь — нитроглицерин [3].

Я знаю это, потому что Тайлер это знает.

Ты смешиваешь нитроглицерин с опилками и получаешь отличную пластиковую взрывчатку. Многие пропитывают нитроглицерином вату, и добавляют английскую соль [4]в качестве сульфата. Это тоже работает. Некоторые используют парафин [5]. Парафин у меня никогда, никогда не работал.

Мы с Тайлером стоим на крыше небоскрёба «Parker— Morris». Пистолет в моём рту. Мы слышим, как разбивается стекло. Загляни за край. Сегодня облачно, даже здесь, наверху. Это — самое высокое здание в мире, и здесь, наверху, ветер всегда холодный.

Здесь, наверху, так тихо, что ты чувствуешь себя одной из тех мартышек, запущенных в космос. Ты делаешь свою маленькую работу, который ты обучен. Тянешь за рычаг. Нажимаешь на кнопку. Ты не понимаешь ничего из этого. А потом ты просто умираешь.

На высоте ста девяносто одного этажа ты заглядываешь за край крыши и видишь на улице внизу пёстрый ковёр людей, стоящих и смотрящих вверх. Разбилось стекло в окне под нами. Вылетает окно, а затем вываливается конторский шкаф, как большой чёрный холодильник. Прямо под нами конторский шкаф на шесть ящиков летит параллельно фасаду здания. Он медленно поворачивается в полёте, постепенно уменьшается. Потом он падает в толпу и исчезает из вида.

Ста девяноста одним этажом ниже космические мартышки из Комитета по беспорядкам Проекта «Увечье» сорвались с цепи и уничтожают саму историю.

Как это говорится — убиваешь того, кого любишь… ну, работает и наоборот.

Когда у тебя во рту пистолет, и ствол торчит между зубами, ты можешь только мычать.

Нам осталось десять минут.

Ещё одно окно разбивается, и осколки стекла мелькают в воздухе как крылья стаи голубей. Потом дюйм [6]за дюймом из окна показывается чёрный деревянный стол, который выталкивают члены Комитета по беспорядкам. Наконец, стол наклоняется, скользит и падает, вращаясь в полёте, и в конце исчезает в толпе.

Здания «Parker-Morris» не будет здесь через девять минут. Ты берёшь нужное количество взрывчатки и минируешь несущие сваи чего угодно. Ты можешь обрушить любое здание в мире. Ты должен как следует уплотнить взрывчатку мешками с песком, чтобы взрывная волна была направлена в сваю, а не в подземный гараж вокруг.

Этого не прочитаешь в учебнике истории.

Три способа сделать напалм [7]. Первый: смешать поровну бензин и замороженный концентрат апельсинового сока. Второй: смешать поровну бензин и диетическую колу. Третий: растворять наполнитель для кошачьего туалета в бензине, пока не загустеет.

Спроси меня, как сделать нервно-паралитический газ [8]. Или — как заминировать автомобиль.

Девять минут.

Здание «Parker-Morris», сто девяносто один этаж, рухнет медленно, как падающее в лесу дерево. Ты можешь обрушить всё, что угодно. Странно думать, что место, где мы сейчас стоим, будет просто точкой в небе.