Маргарет Джордж - Ошибка Марии Стюарт

– Но будет резня! – вскричала Мария, видевшая, как атакующая армия поднимается по склону холма. – Стойте! – она галопом поскакала в центр того, что осталось от ее воинства. – Остановитесь! – солдаты мятежников послушно остановились. – Можете сказать вашим командирам, что я буду говорить с ними и обсуждать условия, – продолжила она. Ее голос звучал сильно и звонко.

Босуэлл подъехал к ней:

– Не доверяй им. Давай отступим. Это единственный разумный выход. Там мы сможем перегруппироваться.

– Нет. Они заявляют, что верны мне. Они не причинят нам вреда.

– Они убьют меня, а с тобой тоже сделают что-нибудь плохое.

– Они держат моего сына в заложниках, – сказала она.

– Очень жаль, но это не повод для того, чтобы становиться их пленницей.

Они посмотрели туда, где на другой стороне ручья собралась группа всадников, оживленно беседовавших друг с другом.

– Давай отступим сейчас! – он раздраженно повысил голос. – Разве ты не понимаешь?

– Лучше сделать вид, что мы согласны на их условия, а потом переманить их на свою сторону, – сказала она.

– Эти люди – не Дарнли, и они не любят тебя. На самом деле они ненавидят тебя. Мария, любовь моя, если ты ошибешься, то потеряешь все. Можешь ли ты пойти на такой риск? Можешь ли ты верить их словам, зная о том, что они лгали тебе с тех пор, как ты впервые высадилась в Шотландии? Они всем сердцем ненавидели тебя. Бежим сейчас, пока еще есть возможность. Никогда не отдавай свою свободу добровольно. Никогда!

По склону холма поднималась группа людей во главе с Киркалди из Грэнджа. Он снял шлем, но продолжал носить доспехи. Мария осталась на месте, ожидая его.

– Милостивая и добрейшая королева, – с поклоном произнес он. – Я признаю нашу преданность вам, и только вам. Мы желаем служить вам, но лишь в том случае, если вы освободитесь от злых чар графа Босуэлла.

Она не разрешила ему поцеловать ее руку, но выпрямилась и сцепила руки перед собой.

– Какие гарантии безопасности вы можете предоставить моему мужу, графу Босуэллу? – спросила она.

– Никаких, – ответил он. – Они намерены убить его, если смогут добраться до него.

– Вот как, – сказала она. – Те, кто ел с ним за одним столом, произносил тосты в его честь, славил его верную службу… Я вынуждена настаивать на его безопасности.

– Тогда, сэр, вам лучше немедленно ускакать отсюда, – сказал Киркалди, повернувшись к Босуэллу. – Я гарантирую безопасность лишь до того, как вы покинете поле боя. Если вы уйдете сейчас, то можете далеко продвинуться к Данбару, прежде чем королева присоединится к лордам.

Босуэлл презрительно фыркнул.

– Битва при Карберри-Хилл, где не было сделано ни единого выстрела, – сказал он. – И это ваша победа?

– У нас есть королева, сэр. Теперь все, что вы скажете или не скажете, – ваше личное дело.

– Спаси себя! – взмолилась Мария.

– Спаси себя ! – ответил Босуэлл. – Если ты отправишься к ним, то ты пропала.

– Лжец! – отрезал Киркалди. – Не старайтесь убедить королеву вопреки ее здравому смыслу!

– Если позволите, я хотел бы побеседовать с моей женой наедине, – сказал Босуэлл. Он отвел Марию в сторону: – Мария, я не смогу жить в мире с собой, если отдам тебя этим предателям, оставаясь при этом твоим мужем и защитником.

Она посмотрела на него. Он выбился из сил за последнюю неделю: от побега из Бортвика, поспешных приготовлений в Данбаре, попытки собрать армию и долгого марша на Карберри-Хилл. Он жарился заживо в своих доспехах, пока тщетно ждал, когда кто-нибудь примет его вызов на поединок, весь день напряженно ждал битвы, которая так и не состоялась. У нее разрывалось сердце, когда она смотрела на него, прошедшего через все эти тяготы ради нее.

– Я не смогу жить в мире с собой, если тебе причинят вред, – наконец ответила она. – Они убьют тебя. Я не позволю, чтобы это случилось. Я должна принять их условия и сдаться им, потому что они не тронут меня. Они не могут причинить вред помазанному монарху.

– О, как ты слепа! – воскликнул он.

– Я люблю тебя, – сказала она. – Я не могу жить без тебя. Но мы должны расстаться на время, пока не минует опасность. Потом, когда я снова заручусь их поддержкой, я пошлю за тобой. Умоляю, побереги себя до тех пор. Я должна знать, что ты ждешь меня.

Он протянул руки и обнял ее.

– Если они хотят объявить меня вне закона или осудить за убийство Дарнли, воспользуйся этим, – он сунул лист бумаги в ее вспотевшую руку. – Это бонд, который они подписали в Крейгмиллере. Они все виноваты. Этот документ будет приговором для них, если дело дойдет до суда. Береги его как зеницу ока. Он доказывает их злодеяние.

Мария прильнула к нему, обняв его широкие плечи и уткнувшись лицом в его шею.

– Моя жизнь, моя любовь, мой лорд, я не могу, не могу… – она принялась исступленно целовать его.

Он медленно высвободился из ее объятия.

– Армии будут стоять, готовые к убийству, если мы не покончим с этим, – он поцеловал ее один раз, крепко и печально. – Прощай, жена. Помни, что ты должна быть верна мне, как обещала перед Господом.

– Как, ты сомневаешься во мне? – она была обижена и хотела вернуть его обратно, снова обнять его и целовать до тех пор, пока он не скажет что-нибудь другое. – Босуэлл…

Он уже отошел на несколько ярдов и насмешливо кивнул Киркалди.

– Разрешите оседлать мою лошадь, – сказал он.

Мария подбежала к Босуэллу и обняла его, застигнув его врасплох и едва не уронив на землю.

– Сердце мое, я никогда не забуду тебя, не перестану любить тебя и вечно буду тебя ждать!

Он посмотрел на нее так, словно хотел навеки запечатлеть в памяти ее образ.

– Ничто не может разлучить нас, – наконец сказал он. – Я люблю тебя, жена моего сердца.

Потом он отступил и быстро оседлал коня. Подняв руку в прощальном жесте, он дал шпоры своему скакуну и галопом поскакал прочь вместе с тремя слугами. Мария неподвижно смотрела им вслед, пока он не исчез из виду на дороге, ведущей в Данбар.

Мария еще мгновение смотрела на пустую дорогу, словно налагая на нее заклятие невидимости. Потом она повернулась к Киркалди, стоявшему в небрежной позе, со шлемом на сгибе руки.

– Милорд Грэндж, – сказала она. – Вверяю вам себя на тех условиях, которые вы обозначили от имени лордов.

Она протянула ему руку, он преклонил колени и поцеловал ее. Потом встал и помог ей оседлать лошадь, которую подвели к ним. Сам он уселся на черного жеребца и поехал вслед за ней вниз по склону, мимо блестящей и бесполезной полевой пушки. Она проезжала мимо растерянных и усталых лиц своих солдат, пытаясь ободрить их улыбкой и скупыми похвалами, когда она отпускала их и благодарила за службу.

Ее лошадь с плеском пересекла небольшой ручей, и внезапно она оказалась среди враждебных лиц другой армии. Люди сердито глядели на нее и даже начинали роптать недовольными и презрительными голосами.