Маргарет Джордж - Ошибка Марии Стюарт

– Отдайте его мне! – повторил он, потом наклонился и рывком поставил ее на ноги. Она скомкала бумагу и сжала ее в кулаке. Он схватил ее руку и попытался разжать пальцы.

– Это мой документ, моя королевская собственность, и я запрещаю вам брать его и даже смотреть на него! – крикнула она. Он рассмеялся.

– Как царственно! Как благородно! Но теперь с этим покончено. Отдайте его мне.

Теперь с этим покончено. Что он имеет в виду?

– Нет.

Он взялся за ее кулак обеими руками и сдавил изо всех сил, словно пытался расколоть орех. Она чувствовала, как хрустят мелкие косточки. Он собирается изувечить ее! Это была правая рука, которой она писала…

– Ну вот! – он наконец разжал ее пальцы и извлек документ, порванный и почти неразборчивый. Потом он расправил лист и стал читать, насмешливо изогнув бровь. – Не стоило рисковать вашей рукой ради этого. Тут нет ничего важного.

– Кроме того, что вы вместе с другими лордами подписали бонд с целью убийства моего мужа!

– Правда? Кто это говорит, Босуэлл? Как это похоже на него – смастерить фальшивый бонд. Он знаток по части фальшивых договоров, вроде того, который он заставил подписать в таверне Эйнсли, с мягким убеждением в виде вина и двухсот солдат!

Он медленно, демонстративно порвал документ и бросил обрывки на пол.

– Думаю, вам пора подкрепиться. У вас помутился разум от голода. Я распоряжусь подать еду, а потом секретарь Мейтленд придет поговорить с вами.

После его ухода Мария упала на колени и собрала клочки бумаги. Возможно, ей удастся сложить их вместе. Что более важно, она должна прочитать документ, чтобы самой знать правду.

Пристыженная, она постаралась прикрыть обнаженную грудь. Почему она порвала корсаж? Она даже не помнила, как это случилось. Неужели у нее действительно помутился рассудок?

Через несколько минут принесли поднос с едой. Мария закуталась в одеяло и медленно съела фрукты и хлеб. У нее не было аппетита, но если она в самом деле так потеряла голову, что начала срывать одежду, то нужно подкрепить силы. После этого она легла и попыталась отдохнуть.

Мария увидела Мейтленда, стоявшего в ногах ее кровати. Солдаты ушли, поднос с едой унесли. Она никак не могла привести мысли в порядок. Видимо, ей каким-то образом удалось заснуть. Она попыталась сесть.

– Мой добрый секретарь, – сказала она. – Вижу, сегодня вы узнали меня.

Он оставил колкость без внимания.

– Сожалею, что пришлось прервать ваш сон. Но лорды попросили меня спросить вас, согласны ли вы оставить Босуэлла. Если вы сделаете это, они готовы восстановить ваши полномочия.

– Восстановить мои полномочия? – спросила она. – Разве я была лишена их – то есть в законном смысле? Так или иначе, можете передать им, что этого не будет. Я никогда не оставлю графа Босуэлла, моего законного мужа.

Мейтленд выглядел сильно удрученным.

– Дорогая мадам, мы давно знакомы, а благодаря моей жене, которая знает вас с детства, мне кажется, что всегда знал вас. Умоляю вас, оставьте его в покое. Поскольку развод с его первой женой был получен под принуждением, он, несомненно, является незаконным, и это можно доказать. Вам больше не нужно цепляться за него. Вы можете освободиться. Теперь вы в безопасности.

– В безопасности? С завывающей толпой снаружи, в полной власти лордов-изменников, – она не сдержала тихий, отчаянный смешок. – Нет. Он мой муж, и я никогда не оставлю его. Я с радостью бы уплыла вместе с ним подальше отсюда, куда ветры отнесут нас.

Лицо Мейтленда еще больше осунулось.

– Значит, все так, как я и опасался. Вы должны узнать правду о нем. Он писал своей первой жене и говорил, что считает вас всего лишь своей наложницей. – Когда Мария промолчала, он добавил: – Он посещал ее в замке Крайтон и продолжал спать с ней.

Она засмеялась ему в лицо:

– Это ложь.

– Значит, вы не оставите его?

– Никогда. А если вам нужна веская причина для этого совета шакалов, которые называют себя лордами, передайте им, что я беременна и ни при каких обстоятельствах не допущу, чтобы этого ребенка называли бастардом, как лорда Джеймса.

Толпа по-прежнему завывала снаружи. Мейтленд печально посмотрел на нее.

– Тогда, боюсь, из-за народного гнева нам придется защищать вас от горожан. А если силы и разум не вернутся к вам в полной мере, то, возможно, будет необходимо избавить вас от тяжкого бремени, которое вы несете. Как видно, корона оказалась слишком тяжелой для вашей стройной шеи.

В тот же вечер Марию с официальным эскортом препроводили в Холируд. Мортон и Атолл сопровождали ее с обеих сторон вместе с отрядом из трехсот пехотинцев. За ними шли лорды и еще тысяча двести солдат. Ее Величеству были оказаны все надлежащие почести, и толпа удовлетворилась этим. В течение дня настроение горожан постепенно становилось более сочувственным, и теперь они славили ее освобождение или спасение от рук злодея. Увидев, что к ней относятся с уважением и она свободно возвращается в свой дворец, они разошлись по домам.

Вернувшись в Холируд, Мария наконец воссоединилась со своими фрейлинами: Мэри Сетон, Мэри Ливингстон Сэмпилл, мадам Райе и двумя новыми, но не менее преданными дамами, заменившими уехавших «Марий», Джейн Кеннеди и Мари Курсель. Они отвели ее наверх в ее покои и помогли переодеться. Подали ужин. У Марии наконец проснулся аппетит, и она могла поесть без страха, находясь среди друзей.

Марию разбудили посреди ночи.

– Подготовьтесь, – велели они, и это были не голоса ее женщин, а голоса лорда Линдсея и лорда Рутвена.

– Что такое? – она натянула на себя одеяло.

– Нам предстоит поездка. Одевайтесь.

Она огляделась вокруг. Женщин нигде не было видно.

– Куда? Почему?

– Мы не вправе говорить об этом.

– Хорошо, – она выбралась из постели. – Вы позволите мне одеться одной?

Они кивнули и вышли из комнаты – по крайней мере так ей показалось.

Происходившее было похоже на сон или на то, что уже случалось раньше, давным-давно. Ее разбудили и сказали, что она должна приготовиться к поездке в какое-то тайное место…

Она быстро натянула самую прочную одежду и выбрала сапоги для верховой езды. Последней вещью, которая могла понадобиться в дороге, был грубый плащ ржавого цвета. Да, все это уже когда-то было. Ее фрейлины… она должна поговорить с ними, оставить сообщение. Она держала наготове записку для Босуэлла, где кратко сообщала ему о последних событиях и заверяла в своей преданности.

– Пойдемте, – донесся из-за двери голос Рутвена.

– Я иду, – ответила она.

У выхода из прихожей она остановилась. Там стояли фрейлины, которым велели ждать ее. Мария направилась к ним, и Рутвен не стал препятствовать ей.