Маргарет Джордж - Ошибка Марии Стюарт

Она попробовала и обнаружила, что этот метод хорошо работает для запоминания цветов, комнат, лиц и церемоний.

Теперь, когда ей захотелось навсегда сохранить Босуэлла в своей памяти таким, каким он был в этот момент, сидящим у входа в охотничий дом в ясный августовский день, она начала мысленно описывать его черты.

За ним находится стена кремового цвета, частично увитая плющом над прямоугольными окнами. Солнце освещает ее, но Босуэлл все еще находится в длинной тени деревьев вокруг дома.

Его голова круглая и довольно большая для его туловища. Волосы почти рыжие, но не вполне: там достаточно каштановых прядей, чтобы смягчить цвет. Стрижка по-солдатски короткая, и его уши хорошо видны. Они имеют красивую форму и прилегают к голове. Мочки ушей широкие.

Кожа на лице туго натянута, загорелая и чисто выбрита, а челюсть немного выпячена. Губы широкие, изогнутые, бледно-розового цвета.

Мощная шея, такая же загорелая, как и лицо, переходит в широкие плечи. Он носит кожаную охотничью рубашку ржавого цвета, но, несмотря на длинные рукава, можно видеть выпирающие мышцы. У него большие ладони с короткими сильными пальцами.

Она перевела взгляд на его мускулистые бедра, хорошо очерченные под облегающими кожаными штанами для верховой езды, и ноги с широкими икрами, обутые в короткие сапоги с низким каблуком.

Потом она снова посмотрела на его лицо.

Над его правым глазом виден шрам, оставшийся после схватки с Кокберном из Ормистона. Но других шрамов нет, зато есть длинные ресницы. У него зелено-карие глаза цвета зимнего мха.

– Чего-то не хватает? – услышала она голос Босуэлла. – Вы так смотрите на меня, как будто по мне ползает какое-то насекомое.

– Там был жук, но он улетел, – ответила Мария, смущенная сверх всякой меры. – Он сидел на вашем… на вашем…

Все засмеялись, и Мария залилась краской.

– Так вот почему твой взгляд был прикован к его… к чему ? – ехидно произнес Дарнли.

– Ни к чему, – отрезала Мария.

– Ладно, ладно, – поспешно вмешался сэр Джон. – Чем мы займемся сегодня? Может быть, попробуем поохотиться в Эттрикском лесу? Будем надеяться, браконьеры не побывали там раньше нас. Вчерашнее происшествие крайне огорчило меня.

– Боюсь, я вынужден проститься с вами, – сказал Босуэлл. – Передышка была приятной, но меня зовет долг, на этот раз принявший вид Эллиота. Они еще далеко не разбиты, и остается мало времени, – он встал и сделал последний глоток эля. – К октябрю я собираюсь отдать их на вашу милость.

– Может быть, тогда поохотимся вместе? – обратился Дарнли к Марии. – То есть, если ты думаешь, что сможешь усидеть в седле после прошлой ночи.

– Ее Величество – превосходная наездница, и вчерашняя прогулка даже не стала для нее серьезным испытанием, – заметил Босуэлл.

– Я имел в виду после наших скачек в постели вчера ночью, – сказал Дарнли, едва ли не лопаясь от гордости.

Мария ахнула от чудовищного оскорбления. Не только от мерзкого хвастовства Дарнли, но – и это осознание еще сильнее потрясло ее – от стыда, что Босуэлл узнал о том, что она отдалась Дарнли в этом доме, когда их разделяло лишь несколько комнат. Она ненавидела его за это знание.

– Пожалуй, ты снова беременна! – воскликнул Дарнли. – И, добрые люди, – он похотливо подмигнул Босуэллу и сэру Джону, – разве не полагается обхаживать кобылу, когда она жеребится? Мы будем скакать, скакать, скакать!

Он визгливо засмеялся и сам начал прыгать вокруг, расплескивая содержимое своей кружки.

– Ты пьян! – крикнула Мария, как будто это было для нее новостью. – Значит, мне говорили правду и твое пьянство стало еще хуже – твое поганое, непристойное пьянство! Сейчас лишь девять утра, а сколько ты уже выпил? – она толкнула кружку, которая покатилась по камням на траву. – Ты, пьяная скотина! Ты больше никогда не прикоснешься ко мне!

Она влепила ему такую оплеуху, что Дарнли завертелся вокруг своей оси. У него заплелись ноги, и он рухнул как подкошенный.

Слуги, стоявшие у крыльца, застыли в нерешительности, готовые выполнить приказ.

Внезапно Мария почувствовала на плечах сильные руки и услышала властный голос возле своего уха. Босуэлл наклонился так близко, что его губы почти касались ее щеки:

– Успокойтесь. Оставьте его лежать здесь. Не надо унижаться.

Он отпустил ее и отступил.

– Сэр Джон, мне пора ехать. – он презрительно посмотрел на Дарнли, валявшегося на земле. – Ваше Величество, могу ли я предложить свежий сидр или молоко для ваших будущих завтраков? Доброго вам дня.

Он повернулся и направился в дом, чтобы собрать вещи перед своим отъездом.

Когда он ушел, Мария спрятала лицо в ладонях и горько расплакалась. Она чувствовала себя более несчастной, чем могла представить. Потом она вытерла слезы и приказала себе больше не плакать.

Трясущийся и хныкающий Дарнли продолжал лежать на том же самом месте.

«Мне тоже нужно уехать отсюда, – подумала она. – Я заберу маленького принца, отвезу его в Стирлинг и отдам на попечение Эрскинов».

Оказавшись в своих покоях, она взяла спящего малыша из колыбели-качалки, украшенной красивой резьбой, которую ей подарил хозяин дома. Он была изготовлена из темного дерева и обита бархатными подушечками изнутри. Двухмесячный ребенок, чье лицо стало уже округлым, а щечки налились румянцем, пошевелился и открыл ясные голубые глаза.

Волна неистовой любви и гордости захлестнула Марию, когда она смотрела на него. Значит, она не зря вынесла все, что ей пришлось испытать ради того, чтобы этот ребенок появился на свет? Слушая его дыхание и держа на руках маленькое теплое тело, она не сомневалась в ответе.

– Оденьте его для поездки, – велела она леди Ререс. – И упакуйте его вещи, – она повернулась к сэру Джону, который сопровождал ее. – Его нужно доставить в замок Стирлинг, где он будет в безопасности, как и я в детстве. Это обычная процедура для наследника престола. И время уже почти пришло – какое значение имеют несколько недель? Соберите ваших людей и подготовьте в течение часа для меня эскорт.

– Ваше Величество, не делайте это в спешке или в гневе…

Они услышали, как Дарнли ввалился в прихожую и стал подниматься к ним по лестнице.

– И заприте его ! – крикнула она.

Сэр Джон выглядел как человек, испытывающий нешуточные страдания.

– Ваше Величество, мне не дозволено прикасаться к нему. Он король, разве вы забыли?

– Да, жена, разве ты забыла? – донесся от двери невнятный голос Дарнли.

Мария крепче прижала к себе ребенка.

– Я не забыла, что даровала тебе королевский титул. Но ты не был помазан, коронован или признан парламентом. И никогда не будешь! – она повысила голос и позвала стражу: – Как единственный помазанный монарх этого королевства, приказываю вам задержать здесь графа Росса и герцога Олбанского. Он должен оставаться в своих покоях, пока не оправится от недавнего припадка. Если он начнет буйствовать, свяжите его.