Маргарет Джордж - Ошибка Марии Стюарт

– Чего вы хотите? – спросила она.

– Поговорить с вами, – ответил он. – Можно сесть?

Лишь тогда она увидела, что он промок от дождя.

– Разумеется. О чем вы хотите поговорить со мной? У вас возникла какая-то проблема с заключенными или с назначенной датой моего приезда для суда над ними?

– Нет, там все в порядке. Но…

– Прошу вас, сядьте ближе к огню. Итак, что? – только теперь она начала привыкать к нему и убедилась, что он не призрак.

– Боюсь, назревают неприятности. Где Дарнли?

– Где-то на соколиной охоте, точно не знаю.

– Вы должны постоянно следить за ним. До меня дошли известия, что он интригует, посылает и получает письма из Европы, даже от самого Папы Римского! И он собирается бежать из Шотландии. Для него подготовлено судно…

– Хорошо, пусть бежит! – воскликнула она. – Пусть плывет хоть в Мексику и живет на вершине пирамиды. Мне все равно!

– Возможно, вы не заботитесь о нем как о человеке, – сказал Босуэлл, тщательно подбирая слова. – Но он больше, чем просто человек. Он символ, который другие люди могут использовать в своих целях. Он может быть «католиком», или «последним мужчиной из династии Тюдоров», или «возможным наследником»… всем, чем угодно. Но главное, существуют причины, по которым вы решили выйти за него. За то, что он символизировал. Разве это не так? – его тон прозвучал необычно мягко.

Мария с несчастным видом кивнула:

– Отчасти это было мое глупое желание порадовать Елизавету и стать первой наследницей английского трона. Елизавета сказала, что хочет, чтобы я вышла замуж за английского подданного, а не иностранного принца. И тут рядом оказался Дарнли, в котором есть частица крови английских королей. И он был милым, очень добивался моего расположения… и я подумала, что люблю его. Тогда он был другим, или казался другим…

Мария чувствовала, что к глазам подступили слезы. Откровенность не смущала ее: Босуэлл уже многое видел своими глазами.

– Бедная королева, – сказал он. – Вы всего лишь хотели порадовать всех.

– Да! – воскликнула Мария. – Меня учили, что если я буду думать о других и стараться радовать их, то буду вознаграждена за это. И когда я приехала в Шотландию, я изо всех сил пыталась угодить своим подданным! Но чем больше я старалась, тем больше раздражала людей! – она всплеснула руками и сдавленно рассмеялась. – Помните тот день на болоте, когда мы говорили о месте, где человек чувствует себя как дома? С тех пор как я приехала сюда, я никогда по-настоящему не чувствовала этого. Вам повезло: у вас есть дом в Приграничье, и в море вы тоже чувствуете себя как дома. Мне нравятся корабли.

– Да, я знаю, что вы любите ходить под парусами. Я слышал, что по пути во Францию вы оказались единственной, кто не страдал морской болезнью и не боялся шторма. Море стало родиной для многих людей, лишенных своей родины на суше. Вам следовало стать моряком.

– Где вы плавали? – спросила она. – Вы были на дальнем севере? Вам приходилось бывать на Гебридах, маленьких островах на западе?

– Да, я плавал туда. Там неспокойные воды, и когда вы приплываете на место, то чувствуете, что совершили настоящее паломничество. Эти острова действительно не от мира сего – они принадлежат миру, о котором мы не знаем. Абсолютное одиночество… что заставляло монахов отправляться туда, что держало их в крошечных каменных кельях?

– Ах, как бы мне хотелось совершить плавание! Если бы только вы взяли меня с собой!

Босуэлл откинулся на спинку стула и улыбнулся.

– Не вижу препятствий для этого. Когда-нибудь, – он помедлил и серьезно посмотрел на нее. – Если вы переживете интриги вашего мужа и его измены.

– Я уже сделала это.

Измена. Она ненавидела это слово.

– С ним еще не покончено. Прошу вас, следите за ним. Пошлите шпионов присматривать за ним. Не нужно его недооценивать.

Босуэлл не слышал угроз Дарнли в Тракуэре, а если бы слышал, то встревожился бы еще больше.

– Хорошо, – поспешила успокоить она. – Я должна доверять вам и прислушиваться к вашим советам.

– Нельзя недооценивать такого человека, – повторил Босуэлл.

– И вы проделали такой долгий путь, чтобы предупредить меня об этом?

– Да. Разве вы не считаете это важным? Вы как будто совсем не беспокоитесь о своей безопасности. Позвольте напомнить вам солдатский афоризм: никогда не снимай стражу и не думай, что спрятавшаяся змея не может ужалить тебя.

Постепенно влечение к нему стало возвращаться. Сначала, пораженная его приходом, Мария не чувствовала этого. Она испытала облегчение от мысли, что оно прошло, как у человека, который находит сокровище со сложным набором инструкций по его использованию. Ее чувство к Босуэллу в лучшем случае было обременительным, а в худшем – разрушительным. Лучше обнаружить, что оно исчезло само по себе, прежде чем успело причинить вред.

Но оно снова шевельнулось в ней и оказалось таким же сильным, как и присутствовавший здесь человек. Оно было настолько ощутимым, что она не сомневалась: он может заметить его. В то же время Мария молилась, чтобы он ушел без долгих разговоров.

Мария встала. Он последовал ее примеру. Словно со стороны она услышала, как что-то говорит о том, как любезно с его стороны было приехать к ней и как она это ценит. Не хочет ли он подкрепиться? Боже, уже так поздно, доброй вам ночи, мне не терпится приехать в Джедбург… Последовал ли он за ней к двери, куда она направилась, чтобы проводить его? Она не смела оглянуться.

Его рука коснулась ее плеча, и она моментально повернулась, так что его рука теперь легла ей на плечи. Они стояли лишь в шести дюймах друг от друга, практически лицом к лицу. Он не стал опускать руку, а заложил другую ей за плечо. Потом он мягко привлек ее чуть ближе. В его прикосновении не было ничего, кроме доброты и дружеского участия.

«Он жалеет меня, как жалел тех людей в лачуге… Его прикосновение такое же, как братское, только у моего брата холодные руки… Должно быть, он счастлив в браке и рассматривает меня – как он сказал? – как «бедную королеву». Его взгляд, его руки – все это лишь братское участие… Я знаю, какой взгляд у мужчины, охваченного желанием, и какие у него руки… Я достаточно видела и чувствовала это, когда не хотела этого… Шателяр, Гордон, Арран, а теперь и Дарнли…»

Никогда она не желала чего-то так сильно и никогда не чувствовала себя такой отвергнутой.

Она подняла голову, чтобы посмотреть на него, и он поцеловал ее.

Она ошиблась. В его глазах читалось желание, огромное желание. Его поцелуй оказался совсем не таким, как во сне. Он был долгим и чувственным. Мария чувствовала его ровное тихое дыхание, сливавшееся с ее дыханием. Казалось естественным оказаться в его объятиях, целовать его безо всяких мыслей или колебаний. Ей нравилось ощущать его губы: они были гладкими и обещали удовольствие на всех уровнях, из которых этот являлся лишь началом.