Маргарет Джордж - Ошибка Марии Стюарт

– Прошу вас, я привез срочное официальное письмо королеве Марии от Ее Величества королевы Елизаветы, – сказал он.

Стражник мрачно покосился на него:

– Я не могу взять письмо. Ее Величество еще спят.

К девяти утра толпа настолько увеличилась в размерах, что вся улица от дворцовых ворот до Тулбота, где должен был состояться суд, была заполнена народом. Апрельский день выдался теплым и солнечным, с ясным небом и завитками быстро плывущих облаков. Окна высоких каменных домов были распахнуты, и не меньше людей, чем на улице, наблюдали за происходящим сверху, свесившись через подоконники и глубоко вдыхая свежий весенний воздух.

Начальник стражи увидел Мейтленда, приближавшегося к нему.

– Графу Босуэллу передали, что вы доставили письмо от королевы Англии, но он полагает, что наша королева не сможет прочитать его до сегодняшнего вечера. Она еще спит, – Мейтленд не предложил ему взять письмо и не пригласил его войти.

Чрезвычайно удивленный, начальник стражи увидел большую группу всадников, собравшихся на переднем дворе, за которой выстроились сотни солдат с аркебузами – людей Босуэлла. Затем появился сам Босуэлл, облаченный в камзол с золотым шитьем и оседлавший огромного скакуна. Жеребец Дарнли!

Люди вокруг него начали перешептываться:

– Это лошадь убитого короля, а теперь Босуэлл забрал ее.

– На чем же еще ему скакать, как не на том, к чему привык мальчишка? – это замечание сопровождалось громким смехом.

– Везде, где угодно, и так часто, как ему угодно!

– Пока королева довольна, скачка будет продолжаться!

Зрители покатывались со смеху.

– Смотрите, вон она! Шлюха!

Начальник стражи поднял голову и увидел Марию, машущую Босуэллу из окна башни. Граф повернулся в седле и молодцевато отсалютовал ей, а потом откинул голову и хрипло рассмеялся.

«Значит, вот как она спит, – подумал начальник стражи. – И отказывается принять письмо от королевы Англии, пока оказывает знаки внимания своему любовнику».

Босуэлл проехал мимо него, могучий и величественный, возвышающийся над толпой. Аркебузиры образовали вокруг своего господина живую изгородь, ощетинившуюся оружием.

Тепло апрельского дня не проникало за холодные каменные стены Тулбота, где Босуэллу предстояло защищать себя. На скамьях сидели пятнадцать судей во главе с графом Аргайлом и секретарем Белленденом, который записывал ход слушаний и следил за процедурами. Присутствовали все члены Высшего суда Шотландии, за тремя видными исключениями: сама королева, лорд Джеймс Стюарт и граф Леннокс.

Граф прислал двух представителей, Кроуфорда и Каннингема. Каннингем зачитал письмо от Леннокса, где говорилось, что «его милость не может присутствовать на суде из-за слишком позднего уведомления и опасения за свою жизнь, так как ему было отказано в сопровождении, которое он считает необходимым для своей безопасности. Поэтому он просит отложить суд на сорок дней или же на такое время, которое может понадобиться для поиска достаточных доказательств его обвинения против убийц, которых он требует заключить под стражу до подготовки к суду и оглашения справедливого приговора».

Босуэлл презрительно рассмеялся.

– Сначала он требует суда и настаивает, чтобы слушание состоялось до заседания парламента. Теперь он оправдывается за свое отсутствие и требует, чтобы неназванных «убийц» заперли под замок, пока он не соизволит найти «доказательства». Разве суд когда-либо сталкивался со столь нелепыми требованиями? – произнес он под общий смех собравшихся. – А может быть, подозреваемых в любом преступлении следует заключать в тюрьму по прихоти одного человека, пока ему не взбредет в голову поискать доказательства? Право же, джентльмены, это графа Леннокса нужно посадить под замок за слабоумие!

Он медленно повернулся, глядя на ряды людей, смотревших на него. Их разноцветные плащи яркими пятнами выделялись на темно-коричневых деревянных скамьях.

– Но тем не менее, хотя графа здесь нет и никто не может выдвинуть против меня официальных обвинений, я буду рад ответить на любые ваши вопросы. Прежде всего я хочу быть оправданным от любых подозрений.

С десяти утра до семи вечера собравшиеся обсуждали «чудовищное преступление», но, судя по всему, никто не мог дать окончательного ответа. Личность убийцы, причина преступления, количество участников и даже цель заговора – все оставалось неизвестным. Показания Босуэлла не внесли ясности. В конце концов уставший и проголодавшийся граф Аргайл предложил завершить заседание.

– Вы оправданы, – объявил он. – Обвинение не было выдвинуто, и никаких улик против вас не обнаружено. Вы свободны.

– Благодарю вас за терпение, милорды и друзья, – сказал Босуэлл. – Я знаю, что вы проголодались. Поэтому предлагаю присоединиться ко мне и быть моими гостями на ужине в таверне Эйнсли, как только вы соберете вещи. Слава Богу!

Он широким жестом поблагодарил присутствующих и перебросил плащ через плечо.

Таверна была большой, с несколькими смежными помещениями. В дальнем зале поставили длинный стол на козлах, за которым расположилась компания, которую привел лорд Босуэлл. Сам Эйнсли, владелец таверны, был рад услужить могущественному графу, который сейчас казался хозяином города. Босуэлл вошел с таким видом, словно ему предстояло приятно провести время в обществе друзей по какому-то незначительному поводу.

– Я хочу, чтобы вы утолили жажду самыми лучшими винами, – сказал он. – Тем, кто предпочитает эль, я готов предложить сколько угодно этого чудесного напитка. А после обеда пусть принесут виски. – Увидев выражение лица Эйнсли, он добавил: – Цена не имеет значения. Что касается еды, подайте лучшую баранину и говядину и принесите белый хлеб.

Он покивал входящим гостям:

– Располагайтесь, друзья мои.

С некоторой опаской они начали рассаживаться по местам, пока Эйнсли и его помощники зажигали свечи в середине стола. Постепенно стали видны лица всех, кто находился рядом с Босуэллом. Мортон, с жесткими блестящими глазами, сидел рядом с ним, а Аргайл расположился с другой стороны. Остальные – миловидный граф Хантли, серьезный Сетон, Кассилис, Сазерленд, Родс, Гленкерн, Кейтнесс, Бойд, Синклер, Сэмпилл, Олифант, Огилви, Росс, Харрис, Юм – выжидающе смотрели на него. Другие, сидевшие в дальнем конце стола, беспокойно переглядывались.

– Не унывайте, друзья, – сказал Босуэлл и встал. – Сегодня мы развеяли гнусный призрак лжи и подозрений. Я благодарю вас за то, что вы очистили имя Джеймса Хепберна, который никогда не предавал корону и не восставал против нее, чтобы я и мои наследники могли гордиться собой.

Он поднял свой кубок:

– Пейте, прошу вас. Пейте за справедливость! Пейте за честь и мужество!