Кармел Райлли - Я и мой кот. Пушистые истории

Минут через двадцать приехал Джо. Мы уложили кота на кухонный стол, подстелив полотенце, и сын сказал, что лапка сломана, а кроме того, животное истощено. Он сделал пациенту обезболивающий укол, потом вправил ногу и наложил гипс. Джо сказал, что кот проснется через полчаса, и оставил нам антибиотики, которые нужно было давать больному для профилактики инфекции. Мы с мужем решили, что, когда бедняга поправится, отвезем его в приют.

Проснувшись, наш гость замяукал. Я подумала, он кричит от боли, но муж предложил покормить кота, и мы дали раненому банку сардин и блюдце молока. Все это он проглотил в одну секунду, после чего успокоился: осторожно, чтобы не повредить сломанную лапу, свернулся калачиком и опять уснул.

На следующее утро, как только я пришла на кухню, больной принялся вопить, как накануне вечером. На этот раз я предложила ему несколько ломтиков ветчины и воду. Угощение снова имело такой успех, будто бедолага не ел несколько дней. Когда кот позавтракал, я погладила его и поняла, что уже привыкла к нему и ни в какой приют он не поедет. Я назвала нового питомца Сноубол [37], потому что он белый и нашли мы его во время снегопада. Котик сразу же признал меня своей хозяйкой: позволил себя расчесать и пощекотать за ушками. Мне показалось, что ухаживать за ним легко и приятно, хотя раньше у меня никогда не было кошек.

С тех пор прошло десять лет. Теперь Сноубол старый и мудрый. У него есть любимое кресло, на спинке которого он сидит и смотрит на птичек за окном. Мне кажется, без этого кота наш дом был бы пустым.

Моя Джинни такая очаровательная кошечка! Мы взяли ее в приюте, и первое время она даже не позволяла брать себя на руки. Но я терпеливо ждала, когда бедняжка ко мне привыкнет, и наконец она помягчела. Правда, фамильярностей Джинни по-прежнему не любит и на коленках у меня никогда не сидит, зато с удовольствием устраивается рядышком на диване. Когда к нам кто-нибудь приходит, она сначала прячется, но потом все-таки выходит поздороваться.

Моя кошечка довольно упитанная, но не настолько, чтобы это было опасно для здоровья. Иногда я угощаю ее тем, что ем сама, хотя это и неправильно. Чтобы Джинни побольше двигалась, я стараюсь с ней играть, а вообще-то она домоседка и лентяйка. Может лечь на пол у тебя на дороге, а когда подойдешь, даже не шелохнется, так что приходится через нее переступать. Еще моя любимица обожает поваляться на диване: тогда я сажусь рядом и почесываю мягкую шерстку вокруг ее ушек.

Джинни хорошая девочка: мебель не царапает, точит когти о специальный деревянный столбик, который висит на стене. Раньше я никогда не слышала, чтобы кошки действительно пользовались подобными приспособлениями. Иногда за хорошее поведение я даю Джинни кошачью мяту: так забавно бывает смотреть, как она после этого кайфует, катаясь по полу!

Переехав в деревню после многих лет жизни в городе, я захотел завести какое-нибудь животное. Мне очень нравятся кошки, и, когда я был маленьким, они всегда у нас жили, поэтому я отправился в ближайший кошачий приют. Там я увидел прелестное маленькое черненькое существо, которое смотрело на меня большими желтыми глазами. Когда служитель вытащил киску из клетки, малышка не только позволила взять себя на руки, но даже замурлыкала и лизнула меня в нос. Она была такая ласковая и такая певунья, что я не мог не забрать ее к себе домой. Дело было под Рождество, поэтому я назвал кошечку Холли [38].

Сейчас ей семь лет, и нам прекрасно живется. Она замечательно ладит и с людьми, и с котами, и даже с другими кошками, что, насколько мне известно, встречается нечасто. Холли постоянно за мной бегает, приглашая поиграть. А когда у нас появились новые соседи, она целую неделю у них пропадала: хотела познакомиться поближе. Видимо, они ее дружелюбно принимают и щедро угощают.

В конце нашей улицы есть школа, и когда ученики туда идут, я слышу их разговоры. Из-за того что Холли часто сидит на крыльце, а дом у меня старый, в викторианском стиле, дети сочиняют, будто в моем жилище водится нечистая сила. По перешептыванию, хихиканью и визгу за окном я всегда понимаю: кошка заняла свой пост и глядит на проходящих мимо школьников. Вообще-то, Холли совсем не страшная, хотя и черная, но им, видимо, нравится думать, что она злая колдунья из сказки.

В соседском гараже бездомная кошка родила котят. Их было четверо, и все они вели себя довольно воинственно: шипели и плевались. Но я не испугался и взял себе одного из них, а остальных разобрали другие соседи. Мой малыш, которого я назвал Сидом, был черненький. Несмотря на его агрессивное поведение я надеялся, что, если за ним хорошо ухаживать, он меня полюбит. Как бы не так!

Сейчас Сиду около восьми месяцев, и он по-прежнему не позволяет себя даже погладить! Предпочитает гулять сам по себе, а на меня ему плевать – как будто я его не кормлю, не расчесываю, не мою его туалет. При каждом удобном случае эта неблагодарная животина потихоньку выбегает из дома, а мне не хочется, чтобы мой кот торчал на улице, поэтому я ловлю его и несу обратно. Может, за это он меня и не любит. Причем, похоже, со временем его антипатия ко мне только возрастает. Если Сид хочет выйти, а я его не пускаю, он кусается и царапается. Стоит мне даже просто подойти – уже шипит.

Когда коту было три месяца, я его кастрировал: думал, от этого он подобреет. Но мои надежды опять не оправдались. Мне бы хотелось, чтобы Сид стал вести себя как все нормальные домашние кошки, которых можно гладить и тискать, но, боюсь, этого никогда не произойдет. Я продолжаю кормить своего злюку и ласково разговариваю с ним, даже когда он шипит мне в лицо. Может, когда-нибудь Сид все-таки поймет, что я ему не враг?

Там, где мы раньше жили, я всегда кормил бездомных кошек. В большинстве своем это были веселые, дружелюбные животные. Помню, одна из моих подопечных, очень пушистая, родила трех котят. Двум из них она была прекрасной матерью, а вот третьего невзлюбила: если он пытался поесть, кусала и отталкивала его.

Когда несчастному малышу исполнилось недель восемь, головка у него была с грецкий орех, ребра торчали. Бедняга умирал от голода. Есть то, что мы выносили взрослым кошкам, он еще не мог, а когда мы стали специально для него выставлять еду для котят, ему все равно ничего не доставалось: только он подберется – другие бродяжки уже все съели. Пришлось нам заворачивать кроху в мягкое полотенце и поить подогретым молоком. Наевшись, он засыпал, довольный, что сыт и ему тепло. Так он у нас и остался.