Дора Хельдт - Отпуск с папой

– А что с ним не так? Вообще-то он уже в квартире, я ему все показала.

Доротея пожала руку Марлен.

– С ним очень весело. Надо просто найти ему дело. Кристина, как дочь, принимает все слишком близко к сердцу.

– А что с нашими вещами? – У меня опять появилось странное предчувствие.

– Ваши чемоданы я уже отнесла. Кристина, тебе надо купить чемодан на колесиках. А дорожные сумки Хайнца еще в багажнике, он сказал, что сам принесет их. Но погоди, ключи от машины здесь, так что забирайте.

Мы пошли к машине и открыли багажник. Все наши вещи были в неприкосновенности. Доротея увидела мое лицо.

– Нельзя требовать от него, чтобы он таскал наши сумки.

– Конечно, нет. Но он и свои не таскает.

– Но ведь у него же…

– Про его бедро даже не заговаривай. С чемоданами Вайдеманн-Цапек и Клюпперсберг он справился легко. И не похоже, что они были пустые.

– Шерсть и пух ничего не весят.

Доротея засмеялась, натягивая на плечи ремни дорожных сумок. Остальное навьючила на себя я, и мы, пошатываясь, побрели к красному домику.

Нам пришлось позвонить в дверь раз пять, пока наконец послышались шаги отца в прихожей. Он остановился у двери, стараясь рассмотреть нас в глазок.

– Кто там?

– Папа, открой!

– Кристина? Доротея? Это вы?

Я шагнула к двери.

– Папа!

– Одну минуту!

Мы услышали, как ключ дважды повернулся в замке, потом дверь медленно приоткрылась. Я протиснулась мимо отца, причем с плеча слетела одна сумка, следом за ней другая. Кошелки и три куртки я сбросила на пол сама. С Доротеи тоже все посыпалось. Папа обозрел беспорядок и покачал головой:

– Могли бы и два раза сходить. Здесь было так чисто.

Я удивилась, что Доротея и не подумала ответить ему злобным взглядом, сама-то я опять не преминула это сделать. Доротея же, напротив, затолкав ногой сумки в угол, взяла папу под руку.

– Ну, босс, проведите экскурсию по нашим апартаментам.

Он склонился в поклоне.

– С удовольствием. Здесь очень хорошо. Сразу видно, что эта врачиха аккуратная женщина.

Наша квартира начиналась в длинном холле-прихожей, из которого две двери вели в спальни, одна – в гостиную. Ванная находилась возле первой спальни, кухня – напротив. Из гостиной был выход на террасу, с которой ступени вели в сад. Я вышла на террасу и обернулась к отцу.

– Где ты хочешь спать?

– Я устроился в первой спальне. Там я буду ближе к двери, на тот случай, если к нам станет кто-нибудь ломиться.

– А если воры заберутся с террасы?

– Но выходить-то они будут через входную дверь.

– Ага. А первая спальня, часом, не самая большая?

Папа ответил мне дружелюбным взглядом.

– Нет, но матрас на кровати лучше. Я проверил раскладушку в гостиной, отличное спальное место. Здесь можно прекрасно отдохнуть.

Я увидела себя тихими летними ночами на ступенях террасы, где удобно выкурить тайком сигарету, пока папа спит на своем хорошем матрасе. Эта картина заставила меня улыбнуться.

– Хорошо, тогда я буду спать в гостиной.

Доротея забрала свои вещи из прихожей и занесла их во вторую спальню. Папа проводил ее взглядом и подошел ко мне на пару шагов.

– Скажи, Кристина, – тихо спросил он, – ты не могла бы мне помочь, с чемоданом и вообще?…

– Я целый день помогаю тебе с твоим чемоданом.

– Нет, я имею в виду помочь мне его распаковать. Твоя мать всегда кладет рядом вещи, которые нужно носить вместе.

Вид у него был смущенный. Мне не хотелось облегчать ему задачу, пусть скажет то, что хочет сказать.

– И что?

– Ну… – Он мял свои большие пальцы. – Я положил туда же свои инструменты, поэтому порядок был немного нарушен, и теперь я не знаю, какие вещи к чему подходят.

Его стремление в течение двух недель без мамы одеваться подобающим образом меня тронуло.

– Пойдем посмотрим. Но распаковываться придется позже, потому что Марлен заказала столик на восемь вечера, а уже без четверти восемь.

Я прошла за ним в его спальню, бросила взгляд на вещи в чемодане и тут же его захлопнула. Папа положил инструменты в самую середину и аккуратно завернул в одежду.

– Да, ты прав, тут теперь не так просто разобраться. Я сделаю это после ужина. Надо спросить у Марлен, не одолжит ли она мне свой утюг.

У отца на лице отразилось облегчение.

– Большое спасибо, Кристина. Но мама перегладила все рубашки, тебе не нужно гладить их второй раз.

Я подтолкнула его к выходу и крикнула Доротее, что пора идти на ужин.

Около восьми мы входили в «Молочный бар», где Марлен зарезервировала столик. Она уже была там, сидела на месте, с которого открывался волшебный вид на море. На входе папа неуверенно огляделся. Я угадала его мысли.

– Это только называется «Молочный бар», папа, а на самом деле нормальное заведение.

– Думаешь, у них будет пшеничное пиво?

– Наверняка.

Он сразу расслабился. Увидев нас, Марлен поднялась с места.

– Прекрасно, вот и вы. Уже распаковали вещи? Со спальными местами все в порядке? Если вам что-нибудь понадобится – обращайтесь.

Доротея плюхнулась на стул.

– Прекрасная квартира. Просто высший класс. Кристина добровольно выбрала гостиную, а у Хайнца и у меня – по спальне.

Хайнц сначала уселся рядом с Доротеей, но потом пересел напротив.

– Хочу видеть море, – улыбнулся он нам. – Чтобы было почти как дома.

Он с жадностью смотрел на воду. Я вспомнила, как он не любит ездить. А в этот раз ему пришлось ехать еще и без мамы. Наверное, я с ним недостаточно терпелива. Вид у него был немного потерянный. Марлен оборвала голос моей совести.

– Что будете пить? Здесь самообслуживание. Может, я схожу за шампанским? Выпьем за встречу.

– У меня от него изжога. Тут есть пшеничное пиво?

– Конечно. Значит, Хайнцу пшеничное пиво, а нам шампанское?

Я кивнула, а Доротея встала.

– Я помогу тебе принести.

– Все в порядке? – спросила я, когда они отошли.

– Да… пожалуй… Я просто подумал…

У меня перехватило горло.

– О чем?

– Остров этот не такой большой, как Зюльт, за две недели я обойду его сто раз. Надеюсь, это будет не слишком скучно.

– А что еще?

– Если я спрошу у Марлен, как устроились фрау Клюпперсберг и фрау Вайдеманн-Цапек, она мне, конечно же, скажет, что отлично, так ведь? Она так скажет, поскольку это ее пансион. А как я узнаю, правда ли это?

– Поинтересуешься у дам.

– Но это было бы слишком навязчиво.

– Ах, папа, завтра утром стащишь ключ на стойке регистрации и посмотришь сам. И все узнаешь.

– И ты думаешь, никто не заметит?

– Что не заметят? – Марлен поставила на стол пиво и мой бокал шампанского.

– Папа… – Я почувствовала, как он под столом наступил мне на ногу. – Ой! Папа раздумывает, не съездить ли ему завтра утром к своему приятелю Калли, но ведь он предложил свою помощь в ремонте и поэтому хочет знать, заметят ли, если он свинтит в первый же день. Так, папа?