Би Фэйюй - Лунная опера (сборник)

Подключив и ноги, и руки, Юхуань поплыла брассом. Тубэй чувствовал себя уверенно, это было хорошим признаком. Храбрость помогает укрепить спокойствие коварного сердца. Проплывая мимо Тубэя, Юхуань вынырнула, на ее ресницах задержалось несколько капелек воды. Ничего не говоря, они какое-то время плыли вместе. Они находились бок о бок, будто лежали на одной кровати. Такого рода открытие Тубэй прочитал во взгляде Юхуань, это его неожиданно смутило, он даже заглотнул воды. Но Тубэй тут же успокоился, а мужское спокойствие зачастую предвещает, как будут развиваться события. Чтобы скрыть временное замешательство, Тубэй развернулся в другую сторону, и вода, словно пружинистая кровать, отозвалась своим бульканьем. Они молчали главным образом из-за того, что находились в воде. Каких только мыслей не таится под водой, но слышал ли хоть кто-нибудь, как говорит вода? Гуманисты любят горы, а философы – воду. Вода безмолвствует, и философы тоже. Между Тубэем и Юхуань находилась заполняющая все и вся водная стихия, она то отступала, то накатывалась с новой силой.

Дома у Юхуань оказалось красиво, ее жилище одновременно было похоже и непохоже на квартиру. Когда она вышла из спальни, на голове у нее красовался тюрбан для сушки волос, сама же она была одета в длинную шелковую юбку молочного оттенка, за складками которой с легкостью угадывались очертания ног. Юхуань налила Тубэю вина; едва она наклонилась вперед, ее прекрасные груди картинно провисли, образовав между собой длинную каплевидную ложбинку. Юхуань уселась на подлокотник дивана, вплотную прижавшись к Тубэю. На какой-то момент он ощутил прикосновение к своему плечу ее сосков, подобное касанию летнего ветерка. Губы Тубэя пересохли, большими глотками он стал пить содержимое бокала. Французское вино, попав внутрь, казалось, снова превращалось в блестящие и разбухшие от переполнявшего их сока виноградины, вот-вот готовые лопнуть. Юхуань небрежным жестом сняла с головы тюрбан, ее волосы тут же рассыпались нестройными прядями, распространяя необычайный аромат. Тубэй инстинктивно подался вперед, зарываясь носом прямо в грудь Юхуань. Юхуань отстранилась, но сделала это весьма тактично и непринужденно. При этом она сказала: «Нельзя». Она села напротив Тубэя, вынула темно-красную помаду и стала медленно выдвигать ее вверх. Стержень помады неспешно, но уверенно вышел наружу, во всем этом содержался более чем красноречивый намек. Тубэй как мог сдерживал себя, хотя был уже на пределе. Он встал со своего места, уговаривая себя подавить инстинкты, но его мужское естество взяло верх над разумом. Он рывком кинулся к Юхуань и зажал между своими коленями ее запястья, в то же самое время он, словно какая-нибудь неумелая доярка, обхватил ее грудь. Руки Тубэя заскользили по ее коже, от невозможности должным образом выразить свои чувства на глазах выступили слезы. Он разорвал длинную юбку, треск ткани поверг его в дикий восторг. Под юбкой у Юхуань ничего не оказалось, никакого бикини. Это стало для Тубэя сюрпризом, совершенно неожиданно он досрочно добился результата, которого так ждал от виртуальной забавы. На какое-то время он растерялся, потому как просто не знал, как действовать дальше. Между тем все это время Юхуань отчаянно сопротивлялась, и пока она трепыхалась, Тубэю вдруг удалось мастерски и без всякой посторонней помощи сделать свое дело. Набухшие виноградины внутри Тубэя разом взорвались, излившись густым соком. Тубэй расслабил руки и протиснул свои пальцы точно между пальцев Юхуань. Освободившись от крепкой хватки, ее пальцы мало-помалу стали восстанавливать свой естественный цвет. Юхуань бессильно моргала, прикрытая растрепанными волосами. На ковре все еще виднелись вмятины от их ступней, наглядно свидетельствующие о том, что именно и при каких обстоятельствах тут произошло. Юхуань повернула голову, струящимся водопадом волосы спали с ее лица набок. Уставившись на орнамент ковра, Юхуань тихо спросила:

– Как тебя зовут?

– Инь Тубэй.

– Инь Тубэй, – повторила Юхуань, – и где же ты учишься?

– В педуниверситете.

Юхуань на какой-то миг замолчала, после чего бессильно сказала:

– Инь Тубэй, ты меня изнасиловал.

Тубэй посмотрел на нее, но лицо ее ничего не выражало. Тубэя словно чем-то оглушили, и он тут же глубоко погрузился в себя.

Открытый на восемьсот двадцать второй странице «Словарь современного китайского языка» давал следующее толкование: «Изнасилование – принудительные действия со стороны мужчины, склоняющие женщину к половому акту». Целый вечер Тубэй провел со словарем в руках, перечитывая это пояснение. Он уже не видел строк перед собой, а просто смотрел в никуда. Тунань по-прежнему сидел в гостиной с игровой приставкой, он упорно хотел раздеть красотку догола, причем хотел, чтобы она сделала это сама. Тунань был просто не способен насиловать кого-либо, его сексуальные действия отличались образцовостью во всех отношениях, представляя собой бизнес, или, выражаясь более научно, торговлю.

Именно в этот день Тунань неожиданно испугался полицейской сирены. Промчавшаяся мимо машина повергла его в трепет, он даже обернулся. Успокоившись, он посмотрел вдаль на удалявшийся автомобиль. На тротуарах было полно народу, и тут Тубэй с удивлением обнаружил, что многие мужчины в душе пережили сходные чувства. Это стало для него большим открытием. Страх обогащает жизнь сложными эмоциональными красками. Свои истинные чувства люди прячут глубоко в себе, делая их тайной за семью печатями. Но взрослым людям все и так понятно, без всяких слов. Это понимание происходит на интуитивном уровне, ему невозможно обучиться специально.

Все эти дни Тубэй проявлял исключительное усердие в учебе. Целыми днями он корпел над книжками, по нескольку часов кряду уставившись на одни и те же иероглифы. Тунань таким положением дел был явно доволен. Прилежание Тубэя он охарактеризовал образным выражением «уйти с головой в учебу, впиваясь в ногу шилом, чтобы не заснуть над книгой». Придуманное древними мудрецами, это высказывание отражало свет их мудрости, и в наши дни оно приходится по вкусу состоятельным людям. А у Тунаня был неплохой вкус, он похлопал Тубэя по плечу и с улыбкой сказал:

– Сегодня пора и расслабиться. Старший брат сводит тебя в такое место, где можно по-капиталистически оторваться.

Голова Тубэя была занята своими мыслями, он находился в несколько подавленном состоянии, поэтому, особо не раздумывая, ответил:

– Я никуда не пойду.

Тунань не терпел отказов со стороны Тубэя; словно отец, он уставился на брата строгим и непреклонным взглядом. Тубэй боялся этого взгляда, он повернул голову, со стены на него смотрел портрет отца. Тунань смотрел на Тубэя, Тубэй – на отца, а последний наблюдал за Тунанем. Тунань понял, почему брат отвел глаза и о чем сейчас думал. Он обратился к Тубэю: