Би Фэйюй - Лунная опера (сборник)

– Зови меня по имени, мы ведь не в офисе.

Войдя в воду, они надели надувные круги и теперь бултыхались в них. Но вряд ли это можно было назвать плаванием. Им понадобилось немало времени, чтобы отплыть с мелководья подальше от отдыхающих, в конце концов они оказались практически рядом с противоакульими сетками. Вот теперь Линь Хун чувствовала себя на свободе. Лазурное небо, лазурное море. Мир вокруг, куда только ни падал глаз, являл собой нескончаемую, чистую и уединенную красоту. Закрыв глаза, Линь Хун покачивалась на волнах. В таком положении она отчетливо улавливала каждое естественное колебание своего тела. Когда они уже зашли в море, Линь Хун, надев круг, хотела поговорить с Чжан Гоцзином. Но и без разговоров было хорошо, поэтому она молчала. Цвет неба и моря как нельзя лучше располагал к полному расслаблению. Лежа на морской глади, Линь Хун заметила, что ее конечности под водой выглядят несколько иначе. У нее вдруг возникла мысль, что, попадая в море, человеческое тело начинает уподобляться водорослям, все его движения подчиняются соответствующему ритму, приобретая чарующую грацию волнообразных покачиваний из стороны в сторону, что выглядело даже несколько эротично. Ведь все живое зародилось в море, это уже на суше человечество разделилось на всякие там народы и расы. Но стоило людям попасть в водную среду, как они тотчас преображались, возвращаясь к своим истокам, приобретая абстрактные чувства и исходные формы. Как только человек начинает мыслить абстрактно, его сознание расширяется, просветляется, словно голубое небо, очищается, успокаивается и обретает длиннющий поток неиссякаемых, бесконечных желаний. Линь Хун вспомнила себя за работой: безукоризненно одетая, с утра до вечера она всегда сохраняла серьезный вид, не признавая никаких шуток, она и вправду себя обкрадывала. Место Линь Хун должно быть на подиуме, где бы она демонстрировала свадебные наряды. Облаченную в сверкающие, обтягивающие платья, ее озаряет свет софитов. У нее несколько любовников, ей плевать на всякие догмы, все они крутятся вокруг нее, словно звезды около луны. Вот куда улетела сейчас Линь Хун в своих фантазиях. Но ведь мечтать не вредно? И почему бы ей наконец-то не раскрепоститься? Линь Хун закрыла глаза и, находясь между лазурным небом и изумрудным морем, предавалась своим размышлениям. Мысли ее были совершенно распущенными.

Чжан Гоцзин в полном одиночестве лежал на спине и, похоже, уже совсем от этого одурел. Набрав в легкие побольше воздуха, он погрузился под воду, в надежде, что там ему полегчает. Нырнув, он широко раскрыл глаза, морские глубины выглядели совершенно нереально, вокруг абсолютная пустота, только цвет и колебание воды. Наверняка еще глубже росли водоросли, которые, покачиваясь в темной воде, превращались в густые заросли. Чжан Гоцзин поднялся наверх и обратился к Линь Хун:

– Там так красиво.

Будучи в хорошем настроении, Линь Хун тоже набрала воздуха и нырнула. Плавать она умела, поэтому чувствовала себя уверенно. Она погрузилась на глубину нескольких метров, прежде чем открыла глаза. Поскольку она плыла вниз головой, то прямо перед собой увидела морское дно. Иссиня-черные волны, колыхаясь в глубине, напоминали огромное количество распростертых рук, готовых в любое время схватить Линь Хун. И тут ей внезапно вспомнилась Чэнь Юэфан. Не в силах сладить со своими эмоциями, Линь Хун тотчас развернулась и устремилась наверх, обгоняя силу выталкивания. Все то время, пока она выплывала на поверхность, ей чудилось, что она сейчас похожа на повесившуюся Чэнь Юэфан. Думая об этом, она все больше впадала в панику, казалось, что повсюду под водой был слышен стук ее сердца. Линь Хун хотелось закричать, но тут она заглотнула воды. И когда ей показалось, что запас воздуха уже совсем кончается, она наконец-то выплыла. Только она открыла рот, чтобы перевести дыхание, как на нее нахлынула волна, и вода снова попала в рот. Из-за кислородного голодания Линь Хун стала мертвенно-бледной, она перепугалась до смерти и как сумасшедшая ринулась к Чжан Гоцзину Она схватилась за него железной хваткой, обняв за шею. Подтянув ноги, Линь Хун обвила их вокруг Чжан Гоцзина и вплотную прилипла к нему, словно водоросль или морская змея. На счастье, Чжан Гоцзин держался рукою за круг, иначе они бы вместе пошли ко дну. Чжан Гоцзин подумал, что Линь Хун увидела акулу, и внутренне напрягся. Но поскольку после своей агонии Линь Хун быстро расслабилась, то акула тут, видимо, была ни при чем, и Чжан Гоцзин успокоился. А успокоившись, он не знал, как выйти из неловкой позы. Откашлявшись, Линь Хун беззвучно затряслась в рыданиях. Чувствуя, как сильно напряглись мышцы живота Линь Хун и как неистово вздымается ее грудь, Чжан Гоцзин понял, что она чего-то испугалась. Он освободил свою руку, обнял Линь Хун за талию и стал ее успокаивать:

– Ну, ничего, ничего, все уже позади, ничего страшного.

Но это только усугубило ситуацию, и Линь Хун зарыдала в голос. Однако она быстро успокоилась. Словно что-то вспомнив, она полностью отстранила Чжан Гоцзина и сказала:

– Пусти.

Тому пришлось ее послушаться. Эта сумбурная сцена прекратилась так же непонятно, как и началась. Линь Хун подплыла к своему кругу, надела его и расплакалась еще сильнее. На нее вдруг разом нахлынули накопленные за последние два дня чувства обиды и недовольства сложившейся ситуацией. Чжан Гоцзин подплыл к ней и, пристроившись напротив, тихо спросил:

– Ну что, в конце концов, произошло?

Линь Хун прикрыла рукой лицо, так, что остался виден только ее рот:

– Оставь меня в покое. Тебя это уже не касается.

Линь Хун очень тяжело переживала случившееся. Уже возвратившись к себе в номер, она несколько часов никак не могла прийти в себя. При этом раз за разом она вспоминала не Чэнь Юэфан, а Чжан Гоцзина, то, как она прилипла к нему, сжимая его словно в тисках. На тот момент Чжан Гоцзин, накопив плавучесть, уверенно держался на воде и теперь точно так же, как там, в море, он все всплывал и всплывал в воображении Линь Хун. Линь Хун ужасно сердилась на себя. Она отчетливо увидела, что ее страсть набирает обороты, эта страсть напоминала растущее дерево, выпускающее незримое количество ветвей. И сама Линь Хун не могла определить, какая из ветвей или какой из листочков находится на самой верхушке. Это ее удручало. Но вместе с тем Линь Хун испытывала радость. Веселье, поселившееся в ее душе, походило на бутылку с пивом. Как только ее открыли, из горлышка тут же нескончаемым потоком полезла белая пена, она выплескивалась непроизвольно, ее уже было не остановить. Пока пиво оставалось закрытым, никакой пены не было, сдерживаемая давлением, она мирилась со своим положением, которое на самом деле оборачивалось крайним самообманом и самоутешением. Но сейчас Линь Хун услышала хлопок отлетевшей крышки. Миллионы белых пузырьков устремились наверх, перегоняя друг друга. Линь Хун чувствовала, что внутри ее происходят какие-то непонятные химические реакции. На какой-то миг Линь Хун показалось, что она – это Цин Го, она даже посмотрела в зеркало, чтобы отвести от себя это наваждение. Линь Хун предположила, что такого рода химические реакции, вероятно, сопутствуют восприятию себя как «женщины». Она вспомнила, что от природы действительно является женщиной, которая просто забыла об этом. При ее образе жизни можно было запросто забыть о разделении людей на два противоположных пола. Вопрос о том, кто является нашим спутником, есть основной вопрос бытия. Но в жизни Линь Хун разделения на мужчин и женщин не существовало, были только «люди». Слова-обращения по роду деятельности, как то: начальники, подчиненные, коллеги, служащие, уже давно поставили крест на восприятии людей согласно их тендерным признакам. Линь Хун вдруг подумала, что и своего мужа, который вроде бы является мужчиной, она перестала отчетливо воспринимать как особь другого пола. Даже в короткие моменты интимной близости у нее отсутствовало яркое осознание того, что она находится с мужчиной. Ее муж, начальник налоговой службы, обычно четко планировал их занятия сексом, он подходил к этому методично, считая близость частью рабочего расписания. Супруг боялся Линь Хун. У него, как и у его предков-чиновников, была прекрасная репутация, которая определяла его качества одним словом – «надежный». И пусть он ничего не умел, но он мог быть «надежным». На работе все считали, что он такой же надежный и верный, как сейф. Занимаясь с Линь Хун любовью, он сохранял сдержанность. Все его действия были тактически продуманы, он никогда не шел напролом, не позволял эмоциям брать над собой верх, не допускал, чтобы сердце выскакивало из груди, и от начала и до конца придерживался намеченного курса и цели.