Чак Паланик - Проклятые

Мой отец высказал бы вам очередную бесполезную сентенцию: «Женщина живет, чтобы кормить свою киску». В смысле, все наши злоупотребления и крайности – компенсация за недополученный минимум сексуального удовлетворения.

Моя мать ответила бы, что мужчины пьют, чтобы напоить свои пенисы.

Право же, быть отпрыском бывших хиппи, бывших растаманов, бывших панков, бывших анархистов – это значит подвергаться постоянной бомбардировке грубыми банальностями.

Нет, мне еще не довелось испытать оргазм, но я читала «Мосты округа Мэдисон» [13]и «Цвет пурпурный» [14], и от Элис Уокер я узнала: если помочь женщине открыть целительную силу манипуляций с клитором, она станет твоей верной поклонницей и другом навечно.

И вот я стою перед сербской демоницей, огромной голой женщиной-торнадо, которую называют Пшезполница.

Сначала я сбрасываю второй мокасин, ставлю его на безопасном расстоянии от великанши. Стас киваю свой школьный кардиган, складываю и аккуратно помещаю на мокасин. Расстегиваю манжеты блузки и закатываю рукава, все это время глядя на огромные волосатые ноги великанши, смотрю на небо и вижу ее щиколотки, колени, мускулистые обнаженные бедра, задираю голову и вижу бробдингнегский лобок.

Воздух взрывается резким свистом, громким, как пожарная сирена. С земли, возле самых моих ног, на меня смотрит откушенная голова Арчера.

– Эй, малая! – говорит откушенная голова. – Не знаю, что ты там задумала, но не делай этого!

Я наклоняюсь и хватаю Арчера за длинный синий ирокез. С его головой в руке, как с сумочкой, я встаю на подъем гигантской ноги.

Арчер болтается под моей рукой и говорит:

– Когда тебя едят, это жутко больно… Не делай ничего!

Я подношу его синие волосы ко рту и впиваюсь в ирокез зубами, как пират, карабкающийся по корабельным снастям, – в нож. Я лезу по густым волосам на ногах гигантского демона-Пшезполницы, взбираюсь на гору из кожистой плоти. Как Гулливер, я пересекаю сморщенную кожу ее коленей, потом поднимаюсь по бедрам, хватаясь за жесткие волосы. Бросив взгляд на далекую землю, я вижу Бабетт, Паттерсона и Леонарда. Они подняли головы и разинув рты наблюдают за моим подъемом. Если оглядеться, с высоты я вижу вдалеке перламутровый блеск спермового океана, пар над Озером Кипящей Слюны, темную тучу летучих мышей, которые вечно роятся над Рекой Крови.

Я лезу дальше: огибаю сморщенные складки больших половых губ, волочу себя, как в самом ужасном кошмаре Джонатана Свифта, сквозь вонючую чащу кудрявых и густых лобковых волос.

Надо мной зловещим карнизом нависают огромные груди. Между ними я различаю подбородок, а выше – шевелящиеся, жующие губы и одну ногу Арчера в джинсах и мотоциклетном ботинке, которая еще свисает изо рта великанши.

Несмотря на то что мои знания сугубо теоретические и приобретены за годы, проведенные с голыми друзьями семьи на французских пляжах, я в курсе, где что находится у взрослой женщины. Зацепившись за густые волосы, я нахожу колпачок клитора и умело манипулирую кожаным капюшоном, вставляю руку, чтобы найти сжавшийся орган женского удовольствия. Нащупанный вслепую, как буква из азбуки Брайля, в теплом конверте клиторального колпачка, ее клитор по размеру и форме напоминает виргинский окорок.

Отрезанная голова Арчера наблюдает за моими действиями. Облизывая губы, Арчер говорит:

– Малая, ну ты чума! – Потом ухмыляется: – Эта чудовищная сука меня всего облизала – ну и я могу не хуже!

Я вынимаю руку из теплой мясистой глубины и достаю синий чуб изо рта. Вытянув голову Арчера перед собой, я смотрю прямо в его зеленые глаза.

– Вдохни поглубже и давай!

Я запихиваю ухмыляющуюся, истекающую слюнями голову глубоко в мясистую пещеру.

Какое-то время практически ничего не происходит. Огромный рот надо мной продолжает тщательно пережевывать тело Арчера с джинсами и ботинками. Снизу наша троица – Бабетт, Паттерсон и Леонард – смотрит с отвисшими челюстями. Под кожей клиторального колпачка что-то шевелится, стонет и чавкает, как жадный зверь. Постепенно губы великанши перестают жевать, дыхание становится более медленным и глубоким. Целые акры ее кожи заливает теплый розовый свет, лицо, грудь и бедра покрывает обширный румянец. Огромное тело вздрагивает, что больше похоже на землетрясение, и я вынуждена крепче схватиться за лобковые волосы Пшезполницы, чтобы не свалиться на холмы обрезков ногтей далеко внизу.

Пираты, разбойники в масках и похищенные девицы.

Колени великанши дрожат, слабеют и подгибаются. Половые губы выпячиваются и становятся ярче от прилива крови.

Я просовываю руку в мясистый капюшон, откуда твердеющий клитор уже грозит вытолкнуть слюнявую, чавкающую голову Арчера. Хватаясь за волосы, я вытаскиваю Арчера наружу.

Весь скользкий от сока женской страсти, истекающий слюнями, Арчер шумно переводит дыхание. Его зрачки расширены, глаза косят от удовольствия. Он разевает рот. На губах пленка мерзких жидкостей, без которых у взрослых не обходится половое сношение.

Арчер кричит:

– Я КОРОЛЬ ЯЩЕРИЦ!.. [15]

Я снова запихиваю его голову внутрь, чтобы он продолжал оральную битву с отвердевшими, распухшими клиторальными тканями.

Великанша смотрит вниз, на меня, остекленевшими от оргастического экстаза глазами. Ее голова болтается на шее, соски торчат, размером и твердостью похожие на пожарные столбики на тротуаре, такие же ярко-красные.

У ноги в синих джинсах, что еще висит изо рта Пшезполницы, у откушенной ноги Арчера виден четкий контур – бугор мужской эрекции.

Я задираю голову и встречаю расслабленную, слюнявую ухмылку великанши веселой и компетентной улыбкой. Одной рукой держась за лобковые волосы, чтобы не упасть, другой я вжимаю голову Арчера в тесный и скользкий клиторальный капюшон. Наконец я отваживаюсь отнять вторую руку и дружески машу.

– Привет, меня зовут Мэдисон! А раз мы познакомились… Вы не окажете мне крошечную услугу?

Как раз в этот момент капюшон оттягивается, из-под него выскакивает эрегированный клитор, прерывая старания Арчера, и его скользкая обалдевшая голова падает, словно ярко-синяя комета с хвостом из слюны и вагинальной смазки, катится, летит, пикирует на землю, а потом далеко внизу раздается тихий всплеск обрезков ногтей.