Чак Паланик - Проклятые

Моя мама часто говорила: «Мэдисон наплетет вам о себе что угодно – кроме правды». В смысле, не ожидайте, что я мгновенно завалю вас откровениями касательно моего глубинного, личного «я». Если хотите, объясняйте мою сдержанность подавленным чувством стыда, но это не тот случай. Может, я и окончила всего семь классов, может, я безнадежно наивна и еще не зарабатывала себе на хлеб, но я не настолько истосковалась по вниманию, чтобы делиться с вами самым сокровенным.

Вам достаточно знать одно: я видела, как там, по другую сторону. Я мертва, и, судя по моему, пусть и ограниченному, жизненному опыту, все лучшие люди тоже. В смысле, тоже мертвы. Правда, вряд ли все, произошедшее после моего передоза, можно назвать «жизненным» опытом.

Я мертва, и меня несет по аду в ладони-лодочке гигантская демонесса. Со мной мои новые соотечественники: Леонард, Паттерсон, Арчер и Бабетт – мозг, тупой спортсмен, бунтарь и королева бала. С эргономической точки зрения путешествовать в огромной ладони чрезвычайно удобно: представьте себе сиденья первого класса «Сингапурских авиалиний» в сочетании с легкой качкой в салон-вагоне «Восточного экспресса». С этой высоты, сравнимой со вторым ярусом Эйфелевой башни или верхушкой Лондонского колеса обозрения, мы видим массу достопримечательностей – и немало низвергнутых в ад знаменитостей.

Футболист Паттерсон показывает нам Горы Дымящихся Собачьих Кучек… Болото Прогорклого Пота… луг, похожий на вересковый, а на самом деле заросший нелеченым ногтевым грибком.

Леонард объясняет, что Пшезполница ростом ровно триста локтей. Наша хозяйка-внедорожник – отпрыск ангелов, которые посмотрели вниз с небес и безумно возжелали смертных женщин. Эта история, говорит Леонард, восходит ни много ни мало к святому Фоме Аквинскому: тот еще в тринадцатом веке писал, что ангелы спустились на землю в виде инкубов – сексуально озабоченных сверхсуществ. Ангелы сделали со смертными женщинами Большую Бяку и зачали великанов вроде Пшезполницы, а сами были низвергнуты в ад и стали демонами. Прежде чем усомниться в этом дурацком сценарии, учтите, что Фомы Аквинского в Гадесе не видать, так что его догадка явно оказалась правильной.

По аналогии, когда земные мужчины воспылали страстью к ангелам в Содоме и Гоморре, сообщает Леонард, Бог устроил им неслабую взбучку. Соляные столпы по полной программе.

Да, так нечестно, но похоже, единственный бессмертный, которому можно крутить шашни со смертными, – это сам Бог.

Ой, вечно я говорю слово на букву «Б»! Привычка – вторая натура.

– Давай дальше! – говорит Паттерсон и дает Леонарду подзатыльник. – Еретик гребаный!

– Ну и язык, – фыркает Бабетт. – Может, сразу насрешь мне в уши?

Арчер машет нескольким демонам, включая крупного блондина с оленьими рогами, торчащими из головы.

– Алё! Цернуннос, чувак!

Леонард шепотом сообщает мне, что это свергнутый с трона кельтский бог оленей. То, что христианского дьявола изображают рогатым, – не что иное, как злобный выпад в адрес Цернунноса.

Арчер показывает большой палец другому демону, подальше – человекоподобному существу с головой льва, печально поедающему мертвого юриста. Арчер прикладывает руки ко рту рупором:

– Как дела, Мастема?

– Принц духов, – шепчет Леонард.

Бабетт спрашивает:

– Сколько сейчас времени? Еще четверг?

Она сидит на краю огромной ладони, скрестив руки на груди и нетерпеливо топая грязным «маноло блаником».

– Ну как это так: в аду нет вайфая!

Наш корабль, наша хозяйка Пшезполница, идет дальше. Ее черты еще освещает мягкая посткоитальная улыбка.

С этой улыбкой может соперничать лишь улыбка Арчера, все тело которого, от синего ирокеза до черных ботинок, уже регенерировалось. Он ухмыляется так широко, что его булавка заехала чуть ли не за ухо.

Далеко внизу бредет иссохший старик. Он опирается на трость и волочит за собой длиннющую бороду. Я спрашиваю Арчера, не демон ли это.

– Он-то? – Арчер тычет в старика пальцем. – Это Чарлз Дарвин, мать его в рот!

Арчер отхаркивается, и его плевок падает, падает, падает на землю так близко, что старик его замечает и смотрит вверх. Встретившись с ним глазами, Арчер кричит:

– Эй, Чак! Все еще трудишься на Сатану?

Дарвин поднимает дряхлую, оплетенную венами руку и показывает Арчеру средний палец.

Оказывается, фундаменталисты, креационисты и прочие христиане были правы. Ах, как мне жаль, что я не могу сказать родителям: Канзас был прав. Да, эти змеедержатели и пятидесятники, сектанты, выродившиеся от близкородственных браков, оказались круче моих мамы с папой – миллиардеров и светских гуманистов. Темные силы зла действительно разбросали повсюду кости динозавров и подделали отчеты о раскопках, чтобы ввести человечество в заблуждение. Эволюция – полный вздор, в который мы безоговорочно поверили.

На горизонте на фоне пылающего оранжевого неба возникают контуры какого-то здания.

Вытянув голову, чтобы заглянуть в широкое, висящее полной луной лицо нашей удовлетворенной великанши, Леонард кричит:

– Главни стаб! Угодити! Затим!

Мне Леонард объясняет:

– Сербский. Я выучил пару слов на университетских подготовительных курсах.

Здание вдали еще частично скрыто изгибом горизонта, но постепенно, когда мы подходим ближе, разрастается в целый комплекс флигелей и сложных пристроек.

Я уже начала хвастаться, что лучшие люди давно мертвы. С тех пор как попала в ад, я увидела целую кучу известных личностей всех времен и народов. Даже сейчас, выглядывая за ладонь великанши, я указываю на крошечную фигурку внизу:

– Эй, смотрите!

Паттерсон прикрывает глаза рукой, словно отдает салют:

– Ты имеешь в виду вон того старика?

Тот старик, говорю я ему, не кто-нибудь, а Норман Мейлер.

В аду и повернуться нельзя, не пихнув локтем какую-нибудь важную птицу: Мэрилин Монро или Чингисхана, Кларенса Дэрроу или Каина. Здесь Джеймс Дин, Сьюзен Сонтаг, Ривер Феникс, Курт Кобейн… Честно говоря, список местных обитателей похож на список гостей вечеринки, на которую бы рвались оба моих родителя. Рудольф Нуриев, Джон Ф. Кеннеди, Фрэнк Синатра и Ава Гарднер, Джон Леннон и Джимми Хендрикс, Джим Моррисон и Дженис Джоплин.

Прямо вечный Вудсток какой-то. Знай мой отец про здешние возможности завести связи, тут же наглотался бы крысиного яда и бросился на самурайский меч.

Да чтобы посудачить с Айседорой Дункан, моя мама открыла бы пожарный выход и посреди полета выскочила бы из нашего самолета.

Нет, правда: тут хочешь не хочешь, а пожалеешь бедолаг, которым удалось пройти в Жемчужные Врата. Представляю себе зачуханный ВИП-лаундж в небесах – безалкогольная вечеринка с мороженым, в главных ролях Гарриет Бичер-Стоу и Махатма Ганди. Модная тусовка, ничего не скажешь.