Сара Груэн - Дом обезьян

Спустя несколько минут Исабель села и снова включила настольную лампу. Потянулась к телефону, но рука зависла в воздухе. Какой номер набрать? Наконец решилась.

— Алло? — сказали на том конце провода.

Аманда прошла через контроль и бросилась к Джону. Он подхватил ее на руки и закружил. На них глазели люди, но Джону было все равно. Запах ее кожи, прикосновение ее волос… он не хотел выпускать ее из объятий.

Когда Аманда положила голову ему на плечо и как доверчивый ребенок уткнулась носом в ключицу, он едва не лишился жизни от счастья.

— Ах, Джон, я так соскучилась.

— Я тоже, милая. Я тоже.

Когда он наконец опустил ее на пол, она огляделась по сторонам и смущенно поправила одежду. Щеки ее пылали.

— Это весь твой багаж? — поинтересовался Джон, подхватив ее рюкзак.

— Я же всего на три дня.

— Не напоминай.

— Ты точно не сможешь завтра освободиться?

— Точно. Колонка выходит в воскресенье.

Когда они добрались до дома, их губы сомкнулись в поцелуе раньше, чем захлопнулась входная дверь. Джон выпустил из рук сумку Аманды.

— Осторожно! — в перерыве между поцелуями сказала она. — Лэптоп!

— Извини!

Джон срывал с себя плащ, пока Аманда расстегивала его рубашку.

Чуть позже в решающий момент Аманда прильнула к нему и прошептала:

— Давай сделаем ребенка.

Реакция последовала незамедлительно, и это был ужас. Несмотря на помощь Аманды, которая была в идеальной форме, Джон так и не смог восстановить силы. В конце концов она сдалась и откатилась в сторону.

— Что с тобой? — спросила Аманда после нескольких минут молчания.

Пламя свечей, которые она зажгла во время одной из пауз, начало мерцать, фитили стали длиннее, тени — чернее.

— Не знаю, — сказал Джон. — Такое иногда случается.

Ему хотелось, чтобы матрас поглотил его, как морская пучина. Бульк — и все. Такая крохотная воронка Вселенной. Разве это так сложно?

— Раньше никогда не случалось, — сказала Аманда. — Это из-за того, что я сказала?

— Нет, конечно, нет, — заверил ее Джон.

«Да, да, конечно, из-за этого!» — кричал его внутренний голос.

— Не хочешь нанять маленького… помощника? — игриво предложила Аманда.

Когда Джон был подростком, его мама посещала Тапервер-пати и Эйвон-пати. Позднее она перешла на Топ-чиф и Кэндл-пати. Когда нью-йоркские друзья Аманды пригласили ее на подобную вечеринку, она была посвящена женскому белью и секс-игрушкам. Хозяйка весь вечер усиленно угощала гостью вином, а потом отвела в «консультационную комнату». Вернувшись домой, захмелевшая Аманда, хихикая, преподнесла Джону пакет с игрушками. Джон тогда лишился дара речи, испугался и… был заинтригован. Очень скоро он понял, насколько они могут быть полезны. После восемнадцати лет совместной жизни разнообразие было отнюдь не лишним.

— М-м-м… пожалуй, — согласился он.

— Что-нибудь конкретное?

— Нет. Удиви меня.

Джон закинул руки за голову, а Аманда выдвинула верхний ящик прикроватной тумбочки. Пошарила рукой по дну. Через секунду на ее лице отразилось недоумение, она начала шарить энергичнее. Наконец рука ее наткнулась на что-то шуршащее. Аманда приподнялась, чтобы взглянуть, что там такое… И взвизгнула. А потом начала издавать звуки, похожие на те, что издавал Магнификэт, когда срыгивал комки шерсти, и пулей вылетела из комнаты.

Джон приподнялся на локте и заглянул в ящик. Все, что там хранилось, было упаковано в полиэтиленовые зип-лок пакеты и разложено в соответствии с размерами в глубине ящика.

Джон повалился на кровать. От одной мысли о том, что Фрэн залезла в ящик и поняла, что за предметы там лежат, у него заболели глаза. Эту картинку было нетрудно представить: вот она чувствует превосходство от своего открытия; наслаждается праведным гневом, сортируя и пакуя свои находки; похотливо радуется, представляя их реакцию на ее действия. Джон хорошо представлял, что чувствует Аманда. Вообще-то он мог это слышать. Десять минут она провела в ванной, ее выворачивало на пустой желудок. К тому времени, когда она вернулась в постель, секс-игрушки и смазка были похоронены в мусоре в подвальном этаже, а свечи погашены.

— Все в порядке? — спросил Джон.

— Нет, — сказала она, забираясь в постель, и укрылась под его рукой.

Аманда хлюпала носом, возможно, потому, что плакала, а возможно, у нее забился нос из-за того, что она долго простояла, склонив голову над унитазом.

— Она, наверное, ждет, что я скажу ей за это спасибо, и за дурацкие салфетки тоже.

Джон погладил ее по волосам.

Свадьба Ариэль даже близко не смахивала на наспех организованное торжество. Больше всего было похоже на то, что тетя и кузина планировали это событие каждую секунду из тридцати трех лет ее жизни. Джон был поражен обилием цветов и ленточек и в изумлении разглядывал тюль, украшавший ряды скамеек в церкви.

Они с Амандой прибыли за минуту до начала церемонии и все еще хихикали над плакатом, мимо которого только что прошли.

(На плакате было написано: «Старичье и важные шишки». «Звучит, как «Операция родаков», — заметил Джон. «Ага, только в моей семье за шишки отвечает мама», — съязвила Аманда.)

В церкви их быстро проводили на место. Фрэн сверкнула на них глазами и тут же с гордым видом отвернулась. Аманда вздохнула, настроение разом испортилось, чтобы поддержать ее, Джон взял ее за руку.

Извечная модель ссор между Амандой и Фрэн была отработана до мелочей: Фрэн дулась, Аманда в конце концов сдавалась и со слезами на глазах просила прощения. На этом этапе Фрэн прижимала дочь к груди и обвиняла во всем Джона, после чего милостиво его прощала, потому что они, в конце концов, одна семья. Последнее обычно сопровождалось взглядом в сторону Джона, за который в минувшие века сжигали на костре.

Никогда еще Аманде не удавалось продержаться так долго — со времени Великого побега прошло уже три недели, — а лицо Фрэн было подобно броне.

Облаченный в смокинг жених Ариэль занял свое место в конце прохода, больше всего на свете он был похож на перепуганного оленя. Джона бы нисколько не удивило, если бы он увидел, что тот наложил в штаны.

Тут процессия двинулась. За Ариэль шли четыре подружки невесты в плохо подогнанных платьях цвета морской волны. На их фоне она казалась просто очаровательной. Комбинация из вуали до талии и пышного букета удачно скрывала ее положение.

Многие женщины плакали и аккуратно, чтобы не испортить макияж, промокали глаза платочками. Аманда не плакала, во время процессии Джон заметил, что она то и дело бросает взгляд то на одного приглашенного, то на другого и хмурится. Она явно производила в уме какие-то математические расчеты. Позже, когда они ехали на прием, Джон узнал, что именно она вычисляла.