Сара Груэн - Дом обезьян

Фолкс наклонился к монитору. Зеленый огонек означал, что некто смотрит трансляцию в прямом эфире. Любой, кто настроился, был лицом к лицу с Бонзи. (А судя по данным компании «Нильсен», «любой» — это очень много людей.) Блестящие глаза обезьяны внимательно следили за курсором. Она обернулась и несколько раз пискнула через плечо.

Фолкс протянул руку и провел пальцем по контуру ее подбородка.

— Вот это моя девочка, — шепотом сказал он.

— Эй, руки прочь от моего экрана, — проворчал единственный инженер, который не оставил свой пост.

Он сидел, сгорбившись над своей аппаратурой, а когда, не услышав ответа, поднял голову, увидел холодные глаза Фолкса и поспешил исправиться:

Джон рывком ослабил галстук, ожидая, пока дверь гаража, дергаясь, точно старый подагрик, закончит свой путь наверх. Джон высунулся в окно своего «Фольксвагена Джетта» и постукивал по дверце черным пластиковым пультом от гаража. Когда гаражная дверь наконец добралась до «финиша», Джон прицельно кликнул пультом, после чего, чтобы кнопка не запала, сильно стукнул им об руль. Если довериться собственным механизмам двери, она будет подниматься и опускаться до бесконечности.

Джон был убежден, что поездки на работу его прикончат. Ехать бампер к бамперу с другими машинами и задыхаться от вонючих выхлопов по часу двадцать в один конец только для того, чтобы весь день сочинять текст для рекламного ролика «Проктор энд Гэмбл» в кабинке, которую трясет всякий раз, когда за стеной поднимается или опускается лифт. Ему только что предложили продлить контракт еще на три недели, и это несмотря на то, что явно были не в восторге от его первых опытов. Например, он выдал следующий перл: «Перхоть — это не беда, «Хэд энд Шолдерс» есть всегда». Вообще-то он имел в виду, что это шутка, и поэтому был страшно оскорблен, когда коллеги вынесли его слоган на обсуждение.

Джон понимал, что должен быть благодарен судьбе — он не торговал бургерами, не делал замеры на свалке или в канавах, не пересчитывал «раздетые» машины на обочинах шоссе. Но он и не работал над репортажами о «Доме обезьян» в Лизарде, Нью-Мексико.

На следующий день после приезда в Лос-Анджелес у Джона была возможность обдумать все еще раз. Он смотрел через ветровое стекло — в четверти мили перед ним на столбе высотой тридцать футов цифровой экран демонстрировал фотографии бонобо. Волосатая рука тут, бакенбарды на щеках там. А внизу красным шрифтом неизменный текст — адрес веб-сайта и дата, больше ничего. Джону не пришлось долго ломать голову, чтобы понять (как поняли это Кэт и другие репортеры из крупных газет, которые все еще освещали историю с бонобо), что за всем этим стоит Кен Фолкс, бывший босс Джона по «Нью-Йорк газетт».

По всей видимости, Фолкс купил обезьян и построил для них специально оборудованный дом с двориком в одном из глухих уголков Нью-Мексико, которое больше славится своими третьеразрядными казино и клубами «для джентльменов». В доме установили камеры так, чтобы от них нельзя было спрятаться. В остальном там было пусто, если не считать единственного компьютера и табурета, чтобы обезьяны могли до него дотянуться. Фолкс поместил в этот дом обезьян, включил камеры и стал передавать хронику их жизни в прямом эфире.

Горстка активистов из Общества защиты животных торчала у дома с первого дня, но на самом деле никто не верил, что эта затея продлится дольше двух суток. Даже пресловутый Кен Фолкс, который сколотил состояние на порносериалах типа «Леди Горячие Сиськи», «Трах-тарарах» и «Бешеные пумы», не мог заморить голодом человекообразных обезьян в прямом эфире.

Но оказалось, что Кен Фолкс — единственный, кто по достоинству оценил бонобо. Они использовали компьютер, чтобы заказать еду. Потом они заказали одеяла и детские бассейны, кубики и кресла «бинбэг». И даже телевизоры заказали. Технически бонобо, естественно, не заказывали для себя установщика телевизоров, но они позволили ему сделать свою работу и только потом указали на дверь. Джон видел в новостях, как он выходил из дома. Серый и трясущийся от страха человек, спотыкаясь, вышел из парадной двери и тут же повалился в глубоком обмороке на руки ближайшего демонстранта. Очевидно, он заслужил нежный поцелуй, хотя сам поцелуй и не был показан в шоу «Дом обезьян» «по техническим причинам».

Спустя пять дней шоу превратилось в самый громкий феномен в истории современных СМИ, и причиной тому были не только поразительные лингвистические и компьютерные способности бонобо. Причина была в сексе. У бонобо секс — неотъемлемая часть жизни во всех ее проявлениях, и в результате человеческая аудитория попалась на этот крючок. Бонобо занимались сексом, когда приветствовали друг друга; занимались сексом перед едой и чтобы снять напряжение. Они занимались сексом в самых разных сочетаниях, так часто и в столь разнообразных позах, что по прошествии трех дней Федеральная комиссия связи потребовала убрать шоу из эфира. Но для Кена Фолкса реакция ФКС не была сюрпризом, наготове он держал запасной вариант, так что шоу продолжалось, не прервавшись ни на секунду. «Дом обезьян» был доступен через спутники и Интернет (где ФКС была бессильна) и, что неудивительно, только по платной подписке.

Когда Джон вошел в гостиную, Аманда сидела на ковре в центре комнаты, одну ногу она подогнула под себя, а вторую выпрямила. Перед ней стоял лэптоп, и, чтобы печатать, ей приходилось горбиться над клавиатурой. Вокруг были разбросаны скомканные листы бумаги, а напротив что-то орал телевизор.

Экран телевизора был разделен на небольшие квадраты, и в каждом — какая-нибудь картинка из жизни в «Доме обезьян». Одна обезьяна с восхищением разглядывала себя в зеркале и ковыряла в зубах. Другие раскачивались в дверных проемах и раскатывали из угла в угол на самокатах. Еще одна отдыхала в детском бассейне, периодически подливая в рот воду из шланга и изображая фонтан. В верхнем правом квадрате две дико улыбающиеся самки слились в страстных объятиях и принялись натирать друг другу распухшие гениталии, которые выглядели как большущий комок розовой жевательной резинки. Три раза просигналил клаксон, и последняя картинка в увеличенном варианте скользнула в центр экрана. В нижней части картинки появились ярко-красные вспыхивающие субтитры: «Хока-хока!!!» И все это сопровождалось развеселой клоунской музыкой и записанными звуковыми эффектами — шлепками, свистом, хлопками.

— Что происходит? — поинтересовался Джон.

Аманда подняла голову, ее по-новому белокурые и идеально прямые волосы качнулись назад, и Джон увидел над верхней губой жены жирную полоску белого крема. У крема была прозрачная, сахаристая и какая-то алхимическая структура.