Сара Груэн - Дом обезьян

Нарисованный дом исчез в клубах нарисованного дыма, и тут появились они — настоящие обезьяны сидели, сбившись в углу металлической клетки. Черная волосатая масса длинных рук, длинных кистей и еще более длинных ступней.

У Исабель перехватило дыхание, она застыла на коленях перед экраном, желудок спазматически сжимался, словно она проглотила кусок льда. Она попыталась пересчитать бонобо, чтобы убедиться, что они все там, но разобрать, где заканчивалась одна обезьяна и начиналась другая, оказалось практически невозможно.

Бонобо сидели без звука, вцепившись друг в друга. Кто-то пискнул, потом последовала серия визгов. Бонзи высвободила из клубка тел черную руку и похлопала кого-то, как будто успокаивая. Она подняла голову и встретилась взглядом с Сэмом. Сэм тревожно смотрел то на одну камеру, то на другую.

Зазвенел противный зуммер, а потом последовал отчетливый металлический стук. Обезьяны заверещали и снова сбились в клубок. Гидравлические поршни медленно подняли дверь в клетку и зафиксировали ее в верхнем положении.

И снова в доме наступила гробовая тишина.

Долгое время единственными признаками жизни в клетке были только поднимающиеся и опускающиеся бока обезьян и редкие взвизгивания испуганных приматов. Первыми от общего клубка отделились Бонзи и Сэм. Остальные принялись кричать и пытаться втащить их обратно, но Сэм и Бонзи терпеливо отцепляли от ног пальцы сородичей. Потом Бонзи передала Лолу Макене и остановилась у двери, чтобы осмотреть поршни. Спустя некоторое время она встала на четвереньки и очень-очень медленно двинулась вперед на костяшках пальцев. Сэм стоял на страже возле одного из поршней, по лицу его было видно, что он очень внимателен и сосредоточен.

Бонзи добралась до центра комнаты и повернулась кругом, впитывая всю информацию об окружающей обстановке. Макена с Лолой задержались у выхода из клетки, им хотелось быть рядом с Бонзи, но они не доверяли поршням и предупредили об этом остальных.

Бонзи подошла к двери в комнату, понюхала ее, ощупала и пробежала пальцами вдоль щели возле пола. Потом выглянула в глазок, который оказался на уровне ее глаз, сморщилась, дотронулась до дверной ручки. Подергав замок двумя руками то в одну, то в другую сторону, Бонзи легла на спину и попробовала толкнуть дверь ногами. После этого обошла комнату по периметру — кроме клетки, в комнате ничего не было.

Исабель придвинулась ближе к телевизору, пытаясь разглядеть значки, на которые жмут пальцы Бонзи. Это была программа из лаборатории. Как Фолкс смог наложить на нее лапу? Разница, правда, была — если лексиграммы в лаборатории были разработаны для сложных речевых выражений, то у Фолкса это были простые существительные, позволяющие решать конкретные вопросы. Бонзи без пауз перепрыгивала с одной подкатегории на другую и выбирала значки, которые означали еду, электронику, игрушки, инструменты и одежду. Исабель сидела не шелохнувшись, несмотря ни на что, она оставалась ученым и с облегчением отметила про себя, что все это записывается на видео. Пока Бонзи занималась делом, остальные бонобо выбрались из клетки и с великой осторожностью принялись обследовать дом. Исабель пересчитала их по головам. Все были на месте, и все, так ей показалось, были целы. Слышать бонобо она не могла — трансляция сопровождалась музыкальными записями, звуковыми эффектами и смехом, который ассоциируется с шоу типа «Самые смешные домашние видео Америки». Экран разделился на секции, в которых демонстрировалось все, что происходит в доме. Бонзи оставалась в центральном квадрате параллельно увеличенному изображению списка покупок, который был написан жирным белым мелком на красном фоне. Мбонго в нижнем левом квадрате обошел все три ванные комнаты и везде открыл краны на полную катушку. Он облегчился в туалете и стоял там, без конца сливая воду из бачка. Сэм в квадрате над Мбонго исследовал холодильник и морозильник, но там, кроме автоматического айсмейкера, ничего не оказалось. Тогда он один за другим запихал в рот кубики льда, пока щеки не раздулись, а потом начал плеваться ими по разным целям. В правой части экрана Джелани запрыгивал на стены и переворачивался, оказавшись под потолком, а Макена с восторгом наблюдала за его кульбитами. Время от времени кто-нибудь из бонобо заходил в комнату к Бонзи и возбужденно пищал (Исабель понимала это по их дыханию и по тому, как складывались их губы), а иногда они даже выражали свои требования на языке жестов. Бонзи ответственно вносила все «заявки» в компьютер. И все это время Лола сидела у нее на голове, не отрывала глаз от монитора и сама тоже тыкала в значки своими тоненькими пальчиками. «Написанный от руки» текст вырос до таких размеров, что начал прокручиваться:

Бонзи задумчиво смотрела на монитор и продолжала тщательно отбирать необходимое.

В контрольной комнате Кен Фолкс грохнул по консоли с мониторами кулаком и подпрыгнул.

— Да! — торжествующе заорал он.

Комната взорвалась от радостных возгласов. На фоне криков выстреливали пробки от шампанского.

Коренастый мужчина в черных наушниках поднял над головой бутылку.

— Мы сделали это! Поздравляю! «Дом обезьян» в эфире!

— Да здравствует «Дом обезьян»! — пробасила женщина у него за спиной.

— Да здравствует «Дом обезьян»! — поддержали ее все присутствующие в контрольной комнате.

Фолкс раскраснелся, ему жали руку, хлопали по спине, а он вел себя непривычно пассивно, у него даже тряслись руки, когда он протянул бокал, чтобы ему налили шампанское. С испачканными в помаде щеками и с бокалом, который в основном оказался заполнен пеной, он отвернулся от своей команды и снова посмотрел на стену мониторов. На мониторах отображались все возможные уголки дома: белый сверкающий фарфор ванных; кухня со шкафчиками из клена; самка бонобо на стальном табурете напротив встроенного в стену компьютера. Она сидит, поджав колени к подбородку, а детеныш копается у нее в голове. В студию одновременно просачивались и записи для зрительской аудитории, и натуральный шум в доме.