Саймон Скэрроу - Уличный боец

Луп нахмурился:

– Почему? Ведь если ты так сильно ненавидишь рабство, то путь гладиатора может стать кратчайшим путем к обретению свободы. Конечно, он может стать и кратчайшим путем к смерти…

– Вот именно, – сухо заметил Марк. Немного помолчав, он сказал: – Правда в том, что сама мысль об этом приводит меня в ужас.

Луп не сумел скрыть удивления:

– Ты что, боишься? Никогда этому не поверю. Ты рисковал жизнью, чтобы защитить Порцию, а потом пошел в Яму. Ты не трус, Марк.

– В самом деле? – мрачно улыбнулся Марк. – Говорю же тебе, у меня внутри словно все в узел завязалось, руки трясутся, ноги дрожат. Одно дело – действовать без подготовки, мгновенно, как тогда, когда мы спасали Порцию, и совсем другое дело – знать, что ты будешь драться с кем-то в определенное время, в определенном месте и до смерти. – Марк пристыженно опустил глаза. – Я боюсь, Луп. Я думал, что во второй раз будет легче, но это не так. Сейчас мне еще страшнее, чем тогда, когда я дрался с тем задирой Фераксом в школе гладиаторов.

После паузы Луп заговорил спокойным тоном:

– И все же ты будешь драться, даже если хозяин предоставит тебе право выбора.

Марк кивнул:

– Я должен. Ради моей матери.

– Тогда ты не трус, Марк. Любой, кто живет в страхе перед таким боем и готов преодолеть этот страх, для меня герой. Вот что такое смелость.

Марк подумал над его словами и кивнул:

– Может быть, ты и прав. Но даже если это так, хотел бы я найти другой выход из этой ситуации.

Послышались шаги, и на пороге появился Флакк:

– Хозяин ждет тебя в кабинете.

Марк встал, словно деревянный, расправил плечи и вслед за Флакком прошел через двор в главную часть дома. Флакк замедлил шаги и зашагал в ногу с Марком.

– Ты стал здесь прямо-таки любимчиком, – кисло произнес он.

Ясно было, что этот человек ревнует, и Марк подумал: «Как это нелепо, когда рабы враждуют друг с другом, ведь все они – жертвы несправедливости».

– Я такой же раб, как и ты, – ответил Марк. – Все мы просто собственность. Единственная разница, которая имеет значение, – это раб ты или свободный человек.

– Хм, – фыркнул Флакк. – Есть рабы – и есть рабы, мальчик. Некоторые из нас на протяжении многих лет тяжело и упорно работали и доказывали нашу верность, дожидаясь хоть малейшего знака внимания. Но ты… Ты появился здесь – и сразу же стал любимчиком Цезаря. Это неправильно.

Марк глухо засмеялся и поднял руку, показывая Флакку порезы и синяки:

– Разве я похож на избалованного любимчика?

Флакк взглянул на руку и пожал плечами. Они молча продолжили путь. Марк невольно почувствовал злость. На что могут надеяться рабы, разделенные глупой ревностью и соперничеством за благосклонность хозяина? Пока все рабы Рима не осознают своих общих интересов, они никогда не завоюют себе свободу.

Они дошли до кабинета, Флакк прочистил горло и постучал в дверь:

– Хозяин, мальчик здесь.

– Давай его сюда.

Флакк склонил голову и пропустил Марка вперед себя. В кабинете мальчик увидел Феста, который сидел на скамье около стола хозяина. Между ними на столе стояли графин вина и два изящных стеклянных бокала.

Цезарь взглянул на управляющего:

– Как идут приготовления к обеду?

Рано утром уже было несколько доставок мяса и экзотических фруктов. Марк узнал от Лупа, что Цезарь собирается отпраздновать принятие своего закона о земле в тот же день, когда он официально объявит о предстоящей свадьбе Порции и племянника Помпея, – конечно, при условии, что голосование пройдет в его пользу.

– Продукты для блюд заказаны, хозяин. Вино тоже. Я договорился с танцорами и музыкантами. И жду подтверждения от греческой труппы мимов.

– Ждешь? – нахмурился Цезарь.

– Да, хозяин. Они опасаются, что не смогут написать сценарий по твоей идее и отрепетировать. Один из состава заболел, и они были вынуждены взять другого человека.

– Скажи им, пусть выкручиваются как хотят, но сделают так, как я велел. Намекни им, что глупо разочаровывать консула, если они рассчитывают когда-нибудь в будущем получить работу в Риме.

– Да, хозяин.

Цезарь махнул рукой, отпуская его:

– Можешь идти, Флакк. Смотри, чтобы я не разочаровался. Закрой за собой дверь.

Когда Флакк ушел, Цезарь показал Марку на скамью:

– Садись. – Он налил мальчику немного вина в бокал и разбавил его водой из медного кувшина: – Возьми.

– Спасибо, хозяин.

Марк сделал глоток и ощутил фруктовый вкус.

– Не слишком налегай, ладно? – улыбнулся Фест. – Следующие несколько дней ты должен сохранять ясность ума. Как ты себя чувствуешь, парень?

Марк хотел было изобразить храбрость, но решил, что перед будущим боем важнее быть честным.

– Порезы и царапины – это ерунда. Синяки болят, но они мне не помешают. Меня беспокоит только колено.

– Дай я посмотрю.

Марк положил ногу на скамейку, и Фест осторожно снял повязку. Над разорванной плотью образовался широкий почерневший струп, из-под которого сочилась прозрачная жидкость. Фест глубоко вздохнул, снова наложил повязку и велел Марку опустить ногу.

– Небольшое окоченение сустава, – сообщил Фест Цезарю. – Сомневаюсь, что за эти два дня Марк полностью обретет подвижность. Если он будет усердно разрабатывать колено, в бою рана откроется и он потеряет много крови.

– Это очень плохо, – ответил Цезарь. – Он должен драться. Я все обдумал и решил принять предложение Бибула. Если я отступлю, то буду выглядеть слабаком.

Он с сочувствием посмотрел на мальчика:

– Марк, ты должен войти в мое положение. Я знаю, что это именно тебя вызвали на бой, и надеюсь, что ты сделаешь все для победы. Ты должен победить любой ценой – я уверен, что Бибул приказал своему гладиатору не жалеть противника и не просить пощады. По всей вероятности, это будет бой насмерть, чего бы ни хотели зрители. Знай это.

Марк кивнул:

– Я понимаю, хозяин.

– Я не послал бы тебя драться, если бы у меня был выбор. У моих противников хватило ума заставить меня сделать это. Они надеются, что, если ты потерпишь поражение, это выставит меня в невыгодном свете и они сумеют перетянуть на свою сторону народ, а также кое-кого из сенаторов, чтобы провалить мой закон о земле. – Цезарь сделал глоток вина. – Если проголосуют против закона, тогда ветеранам генерала Помпея не дадут земли, которую они, по их мнению, заслужили. Они будут давить на Помпея, требовать, чтобы он защитил их интересы. Боюсь, что в этом случае Помпей отбросит всякую осторожность и объявит себя диктатором Рима. Марк, последний раз, когда у нас был диктатор, погибли десятки тысяч людей. Улицы города были залиты кровью. Войны банд, свидетелями которых мы были последние месяцы, – ничто по сравнению с теми событиями. – Цезарь поморщился, вспоминая. – Вот почему мы должны победить в голосовании, и вот почему других шансов быть не может. Мне необходимо, чтобы ты победил, Марк. Жизни тысяч людей зависят от тебя. – Он пристально посмотрел на Марка. – Ты сможешь это сделать?