Э. Джеймс - Пятьдесят оттенков свободы

– Продолжай, – шепчу я, прежде чем откусить кусочек восхитительно свежей белой булочки.

– Мы не знали, что Миа пропала. Я думал, может, он шантажирует тебя или еще что. Я перезвонил тебе, но ты не ответила. – Он сердито хмурит лоб. – Я оставил тебе сообщение, потом позвонил Сойеру. Тейлор начал отслеживать твой телефон. Я знал, что ты была в банке, поэтому мы направились прямо туда.

– Не знаю, как Сойер нашел меня. Он тоже отслеживал мой мобильный?

– «Сааб» оборудован специальным маячком. Как все наши машины. К тому времени, как мы подъехали к банку, ты была уже в движении, и мы последовали за тобой. Почему ты улыбаешься?

– В глубине души я знала, что ты погонишься за мной.

– И что же в этом смешного? – спрашивает он.

– Джек приказал мне избавиться от моего мобильного. Поэтому я одолжила телефон Уилана и его-то и выбросила. А свой положила в одну из сумок, чтобы ты смог отследить свои деньги.

Кристиан вздыхает.

– Наши деньги, Ана, – тихо говорит он. – Ешь.

Я подчищаю остатки супа кусочком хлеба и бросаю его в рот. Впервые за долгое время чувствую себя наевшейся до отвала, несмотря на разговор.

– Я все.

– Умница.

Раздается стук в дверь, и снова входит сестра Нора с маленьким бумажным стаканчиком. Кристиан убирает мою тарелку и складывает все назад в коробку.

– Болеутоляющее. – Нора улыбается, показывая мне белую таблетку в стаканчике.

– А мне можно? Я имею в виду… ребенок?

– Да, миссис Грей. Это лортаб, ребенку он не повредит.

Я облегченно киваю. Голова болит ужасно. Глотаю таблетку и запиваю водой.

– Вам надо поспать, миссис Грей. – Сестра Нора многозначительно смотрит на Кристиана. Он кивает.

Нет!

– Ты уходишь? – чуть не вскрикиваю я, охваченная паникой. Не уходи, мы же только начали разговаривать!

Кристиан хмыкает.

– Если вы хоть на минуту подумали, что я выпущу вас из виду, миссис Грей, то вы сильно ошибаетесь.

Нора негодующе фыркает, но наклоняется надо мной и поправляет подушки, чтобы я могла лечь.

– Спокойной ночи, миссис Грей, – говорит она и, бросив последний осуждающий взгляд на Кристиана, выходит.

Она закрывает за собой дверь, и он вскидывает бровь.

– Кажется, сестра Нора меня не одобряет.

Он стоит у кровати, вид такой усталый, и как бы мне ни хотелось, чтоб он остался, я понимаю, что должна попробовать убедить его поехать домой.

– Тебе тоже надо отдохнуть, Кристиан. Поезжай домой. Ты выглядишь измотанным.

– Я тебя не оставлю. Подремлю в кресле.

Я бросаю на него сердитый взгляд, потом поворачиваюсь на бок.

– Ложись со мной.

Он хмурится.

– Нет. Я не могу.

– Почему?

– Не хочу навредить тебе.

– Ты мне не навредишь. Пожалуйста, Кристиан.

– У тебя капельница.

Кристиан. Пожалуйста.

Он смотрит на меня, и я вижу по его лицу, что он борется с искушением.

– Пожалуйста. – Я приподнимаю одеяло, приглашая его в кровать.

– А, к черту.

Он снимает туфли и носки и осторожно укладывается рядом со мной. Нежно обнимает меня рукой, и я кладу голову ему на грудь. Он целует меня в волосы.

– Не думаю, что сестре Норе это понравится, – заговорщически шепчет он.

Я хихикаю, но тут же перестаю, потому что грудную клетку пронизывает боль.

– Не смеши меня. Мне больно смеяться.

– Ох, но я так люблю этот звук, – говорит он голосом низким и немного печальным. – Прости меня, детка, прости.

Снова целует меня в волосы, глубоко вдыхая, и я не знаю, за что он просит прощения. За то, что рассмешил меня? Или за все эти неприятности, которые свалились на нас? Я кладу ладонь ему на сердце, и он нежно накрывает ее своей. Какое-то время мы оба молчим.

– Почему ты пошел к той женщине?

– Ой, Ана, – стонет он. – Ты хочешь обсуждать это сейчас? Нельзя ли оставить это? Я ужасно сожалею, хорошо?

– Мне надо знать.

– Я расскажу тебе завтра, – раздраженно бормочет он. – Да, и детектив Кларк желает побеседовать с тобой. Обычные формальности. А теперь спи.

Он целует меня в волосы. Я тяжело вздыхаю. Мне надо знать почему. По крайней мере, он говорит, что сожалеет. Это уже кое-что, говорит мне мое подсознание. Похоже, оно сегодня в хорошем настроении. Бр-р, детектив Кларк. Меня передергивает при мысли о том, чтобы пересказывать ему события четверга.

– А нам известно, почему Джек делает все это?

– Гм, – бормочет Кристиан.

Меня успокаивает мерный, медленный подъем и опадание его груди, мягкое покачивание моей головы, убаюкивающее меня по мере того, как дыхание его замедляется. И балансируя на грани сна и яви, я пытаюсь сложить воедино фрагменты разговоров, но они выскальзывают из мозга, упорно оставаясь неуловимыми, дразня меня на краю моей памяти. Ох, как же это расстраивает и утомляет… и…

Рот сестры Норы сурово сжат, а руки грозно сложены на груди. Я прикладываю палец к губам.

– Пожалуйста, не будите его. Пусть поспит, – шепчу я, щурясь в свете раннего утра.

– Это ваша кровать. Не его, – сердито шипит она.

– Я спала лучше, потому что он рядом, – настаиваю я, бросаясь на защиту мужа. Кроме того, это правда.

Он бормочет во сне: «Не прикасайся ко мне. Больше никогда. Только Ана».

Я хмурюсь. Мне редко доводилось слышать, чтобы Кристиан разговаривал во сне. Правда, следует признать, это, возможно, потому, что он спит меньше меня. Я слышала только его ночные кошмары. Он стискивает обнимающие меня руки, и я морщусь.

– Миссис Грей… – Брови сестры Норы грозно насуплены.

– Пожалуйста, – умоляю я.

Она качает головой, разворачивается на пятках и выходит, а я снова прижимаюсь к боку Кристиана.

Когда я просыпаюсь, Кристиана нигде не видно. Солнце ярко светит в окна, и сейчас я могу как следует рассмотреть палату. Цветы! Ночью я их не заметила. Несколько букетов. Я рассеянно гадаю, от кого они.

Тихий стук отвлекает меня, и в двери заглядывает Каррик.

– Можно? – спрашивает он.

– Конечно.

Отец Кристиана заходит в палату и подходит ко мне, его мягкие голубые глаза внимательно оглядывают меня. Он в черном костюме – должно быть, с работы. К моему удивлению, он наклоняется и целует меня в лоб.

– Можно присесть?

Я киваю, и он присаживается на краешек кровати и берет мою руку.

– Не знаю, как благодарить тебя за свою дочь, ты наша сумасшедшая, храбрая, дорогая девочка. То, что ты сделала, вероятно, спасло ей жизнь. Я буду вечно у тебя в долгу. – Голос его дрожит, полный признательности и сочувствия.

Ох… Не знаю, что сказать. Я сжимаю его руку, но не произношу ни звука.

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше. Правда, все болит, – честно признаюсь я.

– Тебе дают болеутоляющие?

– Да, какой-то лор… не помню точно.

– Хорошо. А где Кристиан?

– Не знаю. Когда я проснулась, его уже не было.