Элис Осман - Я рожден(а) для этого

Я вступила в фандом, когда все только начиналось – четыре года назад. «Ковчег» в то время выкладывал каверы на ютьюбе. Я была там, когда их видео завирусилось и они подписали контракт со студией на рекордную сумму. Я была там, когда они впервые выступили на Radio 1 – и когда их первый сингл покорил чарты Великобритании.

Я прошла с ними через медиабурю, разразившуюся, когда шестнадцатилетний Джимми признался, что он трансгендер – при рождении ему был приписан женский пол. Я прочла от корки до корки хорошие статьи («Джимми Кага-Риччи: новая транс-икона») и плохие, которых было намного больше («Не слишком ли мы увлеклись “разнообразием”?»; «“Ковчег”: Чернокожий парень, белый парень и трансгендер смешанной расы»; «Неужели успех “Ковчега” связан с одержимостью миллениалов разнообразием?»; «Политкорректность разрушает музыкальную индустрию»).

К счастью, за стенаниями обывателей слышались и голоса разумных людей, которые радовались тому, что парень-трансгендер стал одним из самых популярных музыкантов в мировой истории.

Я была с «Ковчегом», когда они появились на обложке журнала GQ и впервые выступили на фестивале в Гластонбери. Была с ними, когда фанаты начали шипперить Джимми и Роуэна – и когда пошел слух, что Листер бисексуал. Участвовала в дискуссиях об истоках дружбы Джимми и Роуэна – и обсуждала теории о бонусном треке ко второму альбому. И разумеется, не обошла стороной видео на песню «Жанна д’Арк», породившее горячие споры.

Пусть не физически, но душой, мыслями, всеми своими чувствами я была там.

Один из стилистов «Ковчега» выкладывает в твиттер фотографию Джимми. Он улыбается и смотрит куда-то в сторону. Джимми одет во все черное – как мы и предполагали, – но на нем джинсовый пиджак. Это что-то новенькое. Ему идет. Шелковистые темные волосы выбриты на висках, отчего лицо стало более эльфийским и почему-то выглядит старше. Иногда мне трудно поверить, что мы с ним ровесники. А иногда кажется, что мы росли вместе.

Он мой любимец. Джимми Кага-Риччи.

Не подумайте, что я в него влюблена. Нет, дело не в этом. Но, господи боже мой, если бы по земле ходили ангелы, он был бы одним из них.

– Сегодня мы ведем трансляцию с церемонии West Coast Music Awards , и рядом со мной три величайших исполнителя Великобритании: Листер, Роуэн и Джимми из «Ковчега»!

Улыбчивый комментатор в костюме – не знаю, как его зовут, – поворачивается к нам, и камера следует за ним. Этот участок ковровой дорожки выделен специально для интервью. Пообщаться с нами хотят решительно все, поэтому мы просто идем вперед и останавливаемся, только когда Сесили тыкает пальцем в какого-нибудь журналиста.

В ответ я как можно жизнерадостнее говорю: «Привет, как жизнь?» – Листер ограничивается одним «Привет», а Роуэн молча кивает и улыбается.

– Как себя чувствуете, мальчики?

Я стою ближе всего к комментатору, и потому он подносит микрофон ко мне. Я ухмыляюсь и кошусь на «мальчиков».

– Все отлично, спасибо!

Листер поддакивает, а Роуэн снова кивает.

– Три месяца назад ваш сингл «Жанна д’Арк» взорвал чарты, и теперь «Ковчег» участвует в номинации «Новая звезда» одной из самых престижных музыкальных премий. Сегодня ваше второе выступление в США, верно?

Не успеваем мы ответить, как комментатор продолжает.

– Как вы оцениваете свои шансы? – интересуется он с лукавой улыбкой, словно задавать этот вопрос опасно.

Это, конечно, смешно. Два года назад мы выиграли в номинации «Лучшая британская группа» на BRIT Awards [5] Ежегодная церемония вручения музыкальных наград Великобритании в области поп-музыки, британский эквивалент премии «Грэмми». , и с тех пор другие премии нас мало волнуют. Круто уже то, что мы приехали в Калифорнию и можем издали полюбоваться на Бейонсе.

– Ну, – начинаю я, – забавно, что WCMA в своих твитах называет нас поп-группой, хотя мы ни разу не поп-группа.

Я говорю это со смехом, хотя мне и в самом деле хотелось бы, чтобы люди воспринимали нас как рок-группу. Потому что мы играем рок. С большой натяжкой нас можно отнести к технопопу. И нет, я не музыкальный сноб. Отстаньте.

Интервьюер тоже смеется.

– Правда? Это безумно интересно. – Его взгляд уходит куда-то в сторону, и вот он уже тянет микрофон к Листеру. – А ты, Листер? Что думаешь о сегодняшнем выступлении? У вас сильные соперники!

Листер глубокомысленно кивает и отвечает бодрым голосом, предназначенным для подобных интервью:

– Знаете, неважно, выиграем мы или нет. Мы вкладываем душу в свою музыку, за это слушатели нас и любят. И это, я считаю, самое главное. Быть номинированными для нас большая честь, и мы очень рады, что будем сегодня выступать на WCMA .

Я с трудом сдерживаю смех. Когда нужно нести всякую пургу, Листеру нет равных. Он просто неподражаем.

– Ваш последний сингл «Жанна д’Арк» пришелся фанатам по вкусу. Они его обожают. – Интервьюер поворачивается к Роуэну. – Эта композиция породила несколько довольно-таки сумасшедших теорий.

Роуэн рядом со мной переминается с ноги на ногу. Ему явно неуютно.

Приехали.

– А что вы, парни, думаете обо всех этих безумных слухах о… как там? – Интервьюер изображает пальцами кавычки: – «Джоуэне»? Насколько я знаю, они во многом связаны с видео на эту песню.

Листер громко вздыхает. Я застываю с кривой улыбкой, пытаясь сообразить, как бы ответить повежливее. Что можно сказать, чтобы не разозлить фанатов – но и не соврать? И не оказаться вновь на первых полосах всей желтой прессы.

Клип на песню «Жанна д’Арк». Почему-то фанаты решили, что это метафора наших с Роуэном «романтических» отношений. Которых на самом деле нет. Разумеется, все это чушь, но фанатам нравится искать тайный смысл во всем, что мы делаем.

Не то чтобы это сильно раздражало – поверьте, есть вещи, которые бесят нас куда сильнее. Но конкретно сейчас очень обидно: «Жанна д’Арк» – одна из лучших наших песен, мы ею гордимся, а всех волнует только, спим мы с Роуэном или нет.

– Наши фанаты, – Роуэн отвечает прежде, чем я успеваю открыть рот, – люди невероятно увлеченные. – Его голос звенит от напряжения. – И мы признательны им за это. Но, как и во все времена, начиная с Библии и заканчивая «Битлз», порой они слегка перегибают палку. – Роуэн идет по самому краю. – И все это исключительно из любви к нам, да? – Он ударяет себя в грудь. – Это все любовь. Они просто очень нас любят. Потому и сочиняют эти… ну да… истории. И я не собираюсь их останавливать. Потому что мы их тоже очень любим, верно, парни?

Листер фыркает и кивает.

– Конечно! – поддакиваю я.

И когда мы научились так притворяться?

– А Джимми, – продолжает Роуэн, в типично мужской манере хлопая меня по плечу, – Джимми мне как брат . И фанаты прекрасно это знают. Весь мир об этом знает. Думаю, в этом и заключается секрет «Ковчега». Пусть мы не родные по крови, мы правда братья .