Эндрю Шон Грир - История одного супружества

Незнакомец поднял глаза и словно бы удивился, увидев меня, хотя и обрадовался. Улыбнулся и сказал, что надеется на мою помощь. Я ответила, что тоже надеюсь. У него в руках было два маленьких подарка.

– По-моему… Кажется, я заблудился.

– Вы, должно быть, приезжий? – спросила я.

– Это самое забавное. В чужом городе я никогда не плутаю. Видимо, инстинкт самосохранения. – Он широко улыбнулся и хихикнул. – Но тут, в собственном…

Я прислонилась к косяку. Улыбнулась и ничего не сказала. Я заметила, что розовый велосипед девчонки Делон валяется на газоне, где она его бросила, словно павший в бою.

Он снял шляпу. Я не слишком привыкла, чтобы такие мужчины, как он, снимали шляпу в моем присутствии. У него были золотистые волосы. Я спросила, какую улицу он ищет.

– У нее испанское название. Может, надо притвориться, что я в Испании, тогда все наладится.

Я ответила, что тогда он, возможно, и не заблудился.

– Это Норьега? – спросил он.

– Да, – тихо ответила я.

– Правда? Тогда у меня все неплохо. Я никогда здесь не бывал. Не знал, что люди живут так близко к океану. Словно приехал в прибрежный городок в Южной Америке.

– Этот район называют Аутсайд-лэндс.

– Аутсайд-лэндс, – улыбнулся он. То, как он был одет и держал себя, показалось мне знакомым, но, возможно, дело было в легком южном акценте так далеко от дома. Лучше всего остального я запомнила то, как он смотрел прямо на меня все время, что со мной говорил. Я к такому не привыкла – в нашем районе даже продавец сельтерской едва мог поднять на меня взгляд. А он смотрел в упор своими удивительными глазами, словно наконец нашел того, кто согласен его выслушать.

– Кого вы ищете?

Он поставил на землю свои подарки и снял перчатки, затем достал блокнот, в котором аккуратным школьным почерком был записан номер. Тогда я заметила, что у него не хватает пальца. Левого мизинца. Но тогда это было сплошь и рядом, каждый солдатик что-то да оставил на войне.

Глядя в блокнот, он прочел вслух номер, который я знала наизусть. Он был написан краской на тротуаре, но закрыт машиной.

– Холланд Кук, – сказала я.

– Да. Вы его знаете?

Я видела, как в доме через дорогу соседка Эдит выглянула из венецианского окна, окидывая единым взглядом все происходящее, чтобы было о чем судачить с подружками, стоя в клубах теплого крахмального запаха, поднимающегося от утюга. Урок музыки плыл в воздухе, спотыкаясь на каждой ноте. Из одного из десятка окон доносился звук телевизора, бормотавшего себе под нос: «…история девушки и мужчины, который пытается установить ее личность, – неожиданная развязка…»

– Я его жена.

К моему изумлению, он улыбнулся и протянул мне руку:

– Тогда вы, должно быть, Перли.

Я спросила, не военный ли он.

– Кто?

– Военный. Выглядите как человек на службе.

– Из-за одежды?

– Из-за обуви, – пожала плечами я.

– Конечно. Нет, я не на службе, но я познакомился с вашим мужем на войне.

– Первая пехотная?

Он выдавил болезненную улыбку и опустил руку, хотя и не отвел глаз от моего лица ни на миг.

– Простите, что беспокою вас, – сказал он. – Похоже, у вас этим утром много дел.

Оказывается, у меня в руке все это время были ножницы. Я бросила их в карман платья. Я слышала, как Сыночек пробирается по коридору. Из-за шин на ногах казалось, что идет Железный Дровосек.

– А это, должно быть, ваш сын, – сказал мужчина.

Я сказала, что это он, и обернулась к Сыночку, который прятался за радиоприемником.

– Сыночек, поздоровайся с дядей.

– Привет. Меня зовут Базз Драмер.

– Поздоровайся с мистером Драмером, – сказала я, но Сыночек не издал ни звука. – Обычно он разговорчивый.

– Он красавец. Весь в маму.

Это меня озадачило. Конечно, Сыночек был красавец – «весь как пряничек», шептала я ему каждое утро, – но я считала, что он пошел в отца, что мужнины гены, как алхимические элементы, не могли смешаться с моими, невзрачными. Мне в голову не приходило, что глаза сына – у Холланда не было таких медовых глаз, – возможно, не просто дар судьбы, что они, например, мои.

– Ох, он тот еще подарок, – только и сказала я.

– Должно быть, это нелегко.

Я понятия не имела, какого ответа он от меня ждет.

– Не стоит мне вас задерживать, – сказал он. – Не могли бы вы передать это Холланду? Просто я знаю, что у него скоро день рождения.

– Почти через месяц.

– Ах да, точно, – сказал он, качая головой. – Плохо запоминаю даты. Все цифры слипаются. Помню только важное – имена и лица.

Я сказала, что никто никогда не возражал против раннего подарка.

– А там и ваш день рождения, да? – спросил он с улыбкой.

Совершенно непонятно, откуда незнакомец мог знать мой день рождения.

– Через день, правда? Я слыхал, что в Китае это считается добрым знаком для женщины. Надеюсь, что я не перепутал, потому что у меня для вас есть кое-что…

– Что вы, не надо было, – сказала я, чувствуя себя почему-то польщенной и смущенной.

– Меня так мама воспитала, – кивнул он. – А Холланд скоро вернется?

Несколько безумных мгновений я думала, не соврать ли. Может, оттого, что туман тем вечером ложился так низко и мягко, или оттого, что глаза у него были такого особенного голубого цвета, или в его голосе мне послышалось что-то, о чем он не говорил.

Но я не могла врать незнакомцу, стоя в дверях.

– Да. Да, он вернется с минуты на минуту.

– Я знал, что Холланд женится на прекрасной девушке. Это было сразу понятно. Вы его детская любовь, правильно? Он все время о вас говорил.

Соседка, старая немка, вышла на крыльцо поглазеть на нас. Я шагнула в дом и сказала:

– Хотите зайти и подождать?

Мы сели на диван в нескольких футах друг от друга, он с довольным видом пил пиво, а я гладила Лайла. Он рассказывал истории из юности Холланда, который одно время был его подчиненным, и то и дело повторял, как он рад со мной познакомиться. «Красавица» – он все время говорил, что я красавица, и это звучало так же странно, как если бы кто-то называл меня француженкой. Потом он вложил мне в руку свой подарок – бирюзовую коробочку размером не больше тоста, – и поначалу я отказывалась. Слишком уж он норовил сразу сблизиться. Но Базз был обаятелен, что да, то да, и в конце концов уговорил меня открыть подарок.

– Спасибо вам. Как красиво.

Прошло пять минут, оберточная бумага лежала между нами на диване. Лайл бил хвостом по моей ноге в радостном предчувствии прихода Холланда. Мы услышали, что открылась входная дверь, и затем мой муж появился на ступенях нашей гостиной, расположенной ниже уровня коридора. Лайл подбежал к нему, а мы оба встали, словно в присутствии монарха.

Муж сошел вниз. Мы смотрели, как он по частям возникает в круге света: сначала узкий лаковый носок одной туфли, потом другой, затем заутюженные отвороты костюмных брюк, длинные ноги в угольно-черных штанинах, ремень на все еще подтянутой талии школьного спортсмена, мятая, что для него необычно, сорочка с закатанными рукавами и одинаковые отблески на часах и обручальном кольце. «Привет? Привет?» – а затем лицо, которое я так любила, изумленное темнокожее лицо моего мужа.