Сесили фон Зигесар - Коббл Хилл

Таппер подошел к нему на улице. Рою показалось, что он был в отчаянии.

– Послушайте, я часто вижу вас, и я знаю, что вы, должно быть, очень заняты своим писательством. Но вы ведь работаете дома, верно? – сказал он. – Я Таппер Полсен. Мы Полсены… – Он мешкал, словно ожидая, что Рой узнает его имя. – Элизабет и Таппер Полсен. Мы живем на Кейн-стрит, прямо за углом от вашего дома.

Было немного жутко, что он знал, где живет Рой, но, опять же, для всех остальных это тоже не было секретом.

– Так вот что меня интересует, – нервно и отчаянно продолжал Таппер, – не могли бы вы покормить нашего кота в эти выходные? Мы едем на север штата, а его няня не отвечает на звонки. Наш дом сразу за углом, буквально в двух шагах.

Рой долго молчал, прежде чем ответить. Этот Таппер просит его покормить кота. Он обратился не к Шай и не к Венди, а именно к нему. Рой даже кошек не любит. И все же ему нравилось, когда его просили о чем-то просто по-соседски, а не пялились на него, заискивали перед ним или писали о нем в газетах.

– Конечно, мы в долгу не останемся, когда придет время, – добавил Таппер Полсен. – Просите все что угодно. Элизабет обожает кошек.

– Да, конечно, – согласился Рой, хотя у него, Венди и Шай не было ни кошки, ни других домашних животных. – Рад помочь. Почему бы и нет?

Таппер дал ему ключ и несколько аккуратно написанных от руки инструкций, где упоминалась и кличка кота. Он явно торопился и через несколько минут завел свой винтажный «сааб» серебристого цвета, припаркованный перед домом, и уехал.

– Кэтси? – позвал Рой, приехав к Полсенам на следующее утро. Тишина.

Рой принялся за дело: насыпал сухой кошачий корм в одну миску, а другую наполнил водой.

– Я должен убрать твое дерьмо, – снова крикнул Рой. – Никто не любит копаться в дерьме, но ты, очевидно, привык жить в прекрасном чистом доме.

« Кошачий горшок стоит наверху в ванной комнате, рядом со спальней близнецов» , – гласила записка, оставленная на столе. Он поднялся по лестнице, отметив, что на ней совсем нет пыли и она почти не скрипит. В доме Полсенов был идеальный порядок. Рой последовал инструкциям в записке и отправился в ванную комнату слева в конце коридора. Идя по залитому солнцем паркету, он вдруг понял, что понятия не имеет, сколько детей произвели на свет Таппер и Элизабет Полсен. Только близнецов? Может, у них еще есть дети? Он подумал, что, возможно, видел Таппера с высокой белокурой девуш- кой, гулявшей с детской коляской.

Дом был аккуратным и просторным. Дверь в белоснежную ванную была распахнута настежь, и оттуда доносился резкий запах свежего кошачьего дерьма. Запах был настолько силен, что ему почти захотелось что-нибудь съесть. Разумеется, не кошачьего дерьма – не сошел же он с ума, – а чего-то насыщенного и шоколадного. Когда Рой закончит здесь, можно пойти в шоколадницу и съесть кусочек торта. « Кое-кому надо бы съесть кусочек торта» , – подумал он и хихикнул про себя, потому что был совершенно уверен, что это сказал Винни-Пух.

Рой бросил взгляд через весь коридор в спальню близнецов, ожидая увидеть две колыбели или две крошечные кроватки и целую кучу милых маленьких вещей в двух экземплярах. Вместо этого у бледно-желтой стены стояла одинокая белая кровать. Над кроватью висела фотография двух новорожденных младенцев, завернутых в пеленки и лежащих рядышком в белой плетеной люльке.

Рой уставился на одинокую кровать с выцветшим одеялом с ромашками и серого плюшевого мишку. Он снова посмотрел на фотографию младенцев, а потом закашлялся, как будто пытался отгородиться от страшной потери, которую понесли Таппер и Элизабет Полсен. Один из близнецов умер, но они все еще называли спальню «комната близнецов». Это означало, что оставшийся в живых ребенок должен был лежать в кроватке рядом с опустевшим местом, на котором когда-то теплилось маленькое тело его сестры.

– Я уберу твой лоток, и до свидания, – сказал Рой коту, которого даже не было в его поле зрения. Грустные вещи заставляли Роя нервничать.

Кошачий лоток, вероятно, был переполнен какашками.

Могу я угостить тебя выпивкой в знак благодарности?

Рой уставился на сообщение. Бедняга. Может быть, он попросил Роя покормить его кота только потому, что хотел с ним подружиться. Вряд ли этот человек просто хотел познакомиться со знаменитостью. Он даже не упомянул ни о книгах Роя, ни о телешоу. Таппер просто был дружелюбным соседом.

«Сколько одиноких людей, кому они нужны?» – звучали слова из Eleanor Rigby в голове Роя.

Я как раз прямо сейчас направляюсь в бар Monte, что на Генри-стрит. Если хочешь,

присоединяйся.

Таппер не ответил сразу. Рой надел пальто, схватил ноутбук и позвонил Шай:

– Я снова ухожу!

– Хорошо! – сказала она в ответ.

Экран его телефона засветился, когда он шел по Генри-стрит.

Отлично! Увидимся через 10 минут.

Не было никакой связи между жизнерадостными сообщениями Таппера и печальной историей с младенцем, случившейся в его доме. По пути в бар Рой решил поискать в Google информацию о соседе. На экране появились биография и фотография Таппера. Таппер Полсен работал в сфере промышленного дизайна. Именно он создал декоративную полую скульптуру попугая ара, в которой можно аккуратно хранить все провода и кабели либо прятать там камеру видеонаблюдения. Самым оригинальным решением в попугае было то, что он был белым, а не красным, как настоящая птица, и вписывался практически в любой интерьер. Скульптуры настолько быстро разбирали, что магазины даже не успевали выставлять их на витрины. Как только на Amazon появлялась новая партия, вся она распродавалась в считаные часы. Таппер Полсен был гениальным изобретателем, а его жена Элизабет – известной художницей. Неудивительно, что они жили в одном из самых красивых домов во всем Коббл-Хилл. Они определенно могли позволить себе оплачивать услуги профессиональной няни для кота.

Бар был не заперт, свет горел, но внутри никого не было. С тех пор как Рой вышел оттуда утром, там ничего не изменилось. Он налил себе «Гиннесса», уселся на барный стул и открыл ноутбук. После стольких лет Рой в совершенстве владел искусством писательства.

Слово «Золотой» зловеще сверкнуло на экране. Он удалил его, напечатал слово «Красный» и уставился на него.

«Красный» звучало дерзко. Осенью листья становились красными. Такого же цвета были яблоки, быстрые машины и красное вино. И кровь. Про кровь, убийства и всякие ужасы он не писал.

– Привет.

– Приветик, – ответил Рой и захлопнул ноутбук.

Таппер Полсен сел на соседний стул и протянул ему руку. Она была тонкой и холодной.

– В последнее время пытаюсь писать в баре, – сказал Рой. – Никогда не делал этого раньше.