Иоганнес Хервиг - Банда из Лейпцига. История одного сопротивления

– Ты видел, как этот придурок копался в своем рюкзаке? – хихикая, спросила Хильма. Я пожал плечами, но Хильма даже не смотрела в мою сторону. Она все смеялась и смеялась. – Как мартышка! Да только яблоки у него все вышли! – Она опять прыснула и снова зашлась в безудержном смехе, не в силах остановиться.

– Ну ладно, хватит, – сказал я в какой-то момент полушутливо, полусерьезно, но Хильма все продолжала хохотать. В конце концов она все-таки угомонилась и отерла рукавом слезы на глазах.

– Чего они нам такое кричали? «Уроды»? «Союзники поганые»? – спросил я. – Ты поняла? Но ведь ее уже давно нет, «Союзной молодежи».

Как всякий молодой человек, я слышал, конечно, о молодежном движении в Веймарской республике [14] Веймарская республика – неофициальное название Германского государства, вошедшее в обиход в 1918 г. после принятия в Веймаре демократической конституции, закрепившей республиканскую форму правления; просуществовала до 1933 г. . Но по-настоящему в этом не разбирался, располагая только какими-то обрывочными сведениями. Какая группа за что там выступала – об этом наверняка знал мой отец, но не я. Гитлерюгенд или подполье, ничего другого больше не существовало.

Хильма рвала травинки и посыпала нас зеленым дождем.

– Придется тебе привыкать теперь потихоньку… – сказала она. – Союзники… Они и сами-то, поди, не знают, что такое «Союзная молодежь». – Теперь она лежала, опершись на локоть, и смотрела на меня. – Просто увидели, что мы выглядим не так, как они. Для такой публики этого достаточно. – Ее испытующий взгляд будто хотел просветить меня насквозь. – Если тебя интересует эта тема, то у меня есть для тебя кое-что, – сказала она. – Мой брат… – она замолчала на секунду и огляделась. – Мой брат был в «Независимой молодежи» [15] Имеется в виду юношеская организация «Независимая молодежь 1 ноября 1929 года» левого толка, основанная в 1929 г. в противовес «Союзной молодежи». В отличие от «Союзной молодежи», в эту организацию девушки не принимались; после прихода к власти нацистов «Независимая молодежь» действовала в подполье. , – продолжила Хильма, убедившись, что кроме меня ее слышат только деревья да кусты. – Он продолжает читать их книги и журналы. Мне разрешено давать все это читать другим в любое время. – В ее голосе звучала гордость, которую невозможно было не заметить. – Пойдем к нам, посмотришь. Но только предупреждаю: держать у себя и распространять такие вещи запрещено, карается законом.

Последние слова она произнесла шепотом. Сладкий ветер играл листьями на соседних деревьях. Отправиться вот так вот запросто домой к девочке, которую я едва знал, и почитать запрещенную литературу – для Хильмы в этом не было ничего такого особенного, для меня же это было совершенно невероятным. Минуту спустя мы уже катили наши велосипеды в сторону ее дома.

Запах кофе в квартире Хильмы был таким сильным, что его можно было бы, наверное, собрать в коробочку и взять с собой домой. Родители Хильмы, похоже, тратили на кофе больше денег, чем на все необходимые продукты питания вместе взятые. В кухне я с удивлением обнаружил уменьшенную копию Хильмы, девчонку с поджатыми губами и двумя корзинками из кос на голове. В остальном же она как две капли воды была похожа на Хильму. Девчонка сидела за маленьким столом, на котором были разложены кучки лоскутков.

– Моя сестра Цита. Харро – друг, – представила нас друг другу Хильма без особых церемоний.

Девчонка вперила в меня свой взгляд, как пригвоздила.

– Поможешь мне потом? – спросила Цита Хильму. Та ответила «да» и выпихнула меня из кухни, чтобы провести в соседнюю комнату, где стояло несколько кроватей.

– Ох уж эти младшие сестры, – вздохнула она и наморщила лоб.

Затем она принялась рыться под одной из кроватей, опять подставив мне на обозрение свою попу. Я старательно отводил глаза. В результате раскопок на свет божий были извлечены стопки книжек, тетрадей, брошюр. Судя по всему, у нее там скопились гигантские бумажные залежи. У меня в руках оказалась тоненькая книжица небольшого формата с надписью на обложке «Азбука героя». Я принялся листать ее, а Хильма все еще копалась под кроватью.

– Это ты правильную вещь выбрал, – сказала она приглушенным голосом из-под кровати. – Любимая книга Конрада была.

Я почитал переписку между неким взрослым учителем и молодым матросом. После каждого письма матроса следовала какая-нибудь история или притча, рассказанная учителем в качестве иллюстрации к описанным эпизодам из жизни молодого человека. Сила и добродетель сквозили в каждом слове, сверкая между строк, как благородная сталь. Рассуждения учителя о героизме, храбрости и морали пробудили в моей груди неведомое мне до сих пор чувство гордости, и эта гордость обжигающим мощным потоком изливалась из слов, проникая в каждый мускул.

Моя вторая половина, вникая в смысл всей этой воинственной риторики, окрашивавшей философское мудрствование относительно самовоспитания и безусловного подчинения общей идее, постоянно находила на это возражения. А где терпимость, где свобода в этом элитарном героическом существовании, главная заповедь которого – преодоление себя? Пока я предавался этим размышлениям, Хильма выбралась из-под кровати. Она принялась перебирать книги, то и дело погружаясь в чтение, и как будто совершенно забыла о моем присутствии.

В середине «Азбуки героя» я наткнулся на картинку с изображением карпа. Он преподносился как символ силы, способности плыть против течения – так, по крайней мере, говорилось о нем в предыдущей истории о самурае. Картинка понравилась мне. Но потом я подумал: а как быть с теми, кто хотел бы плыть против течения, но не может по слабости? Эти вопросы остались открытыми и после разговора с Хильмой.

– Сила и самоопределение – что в этом плохого? – спросила она. У нее на коленях лежал какой-то текст. Ее голос звучал так, как будто она выступает на сцене с художественным чтением. – В этом-то и заключается сегодня главная проблема. Вся молодежь при государстве, все делают одно и то же. Как бараны! – Она отложила листок в сторону и встала. – А члены «Союзной молодежи» служат одному общему делу, а не вождю. Хотя Туск, основатель «Союза немецкой молодежи 1 ноября 1929 года» и автор «Азбуки» [16] Имеется в виду Эберхард Кёбель (1903-1955), основатель организации «Независимая молодежь 1 ноября 1929 года»; по традиции, восходящей к движениям «Перелетные птицы» и «Следопыты», члены организации имели свои «походные имена»; Кёбель, побывавший в Лапландии, взял себе имя Туск, что в переводе с лапландского диалекта означает «немец». В 1933 г. был арестован, в 1934 г. выпущен под залог; в том же году эмигрировал в Англию; в 1948 г. вернулся в Германию и до самой своей смерти жил в ГДР. , был для многих таким вождем. – Хильма меряла комнату шагами. – А для кого-то остается по сей день. Говорят, он сейчас в Англии живет, этот Туск. – Она остановилась и посмотрела на меня. – Лично мне в «Независимых» не нравится совсем другое.