Джесси Энн Фоули - Соболезнуем вашей утрате

Бросив на горячую сковородку кусочек масла, мама подвигала его ножом по кругу.

– Мы с ней не встречаемся. Не в этом смысле. – Нок плюхнулся на ближайший кухонный стул. – И никакой вечеринки у нее не было. Просто она позвала кое-кого…

– Разве не это называют вечеринкой – когда приглашаешь кого-то к себе?

– Не совсем… – Нок вздохнул. – А можешь мне еще бекона пожарить?

– Он кончился. Я приготовлю тебе свиные колбаски. – Она вылила яйца на сковородку. – Значит, ты не встречаешься с этой Иззи? Вы расстались?

– Нет, не расстались. – Нок безнадежно обхватил голову руками. Если бы не обещанные колбаски, он был бы уже на середине лестницы наверх. – Мы никогда и не были вместе. Мы просто друзья. Почему Норин ведет себя так, будто она в курсе моей жизни?

– Возможно, я что-то не так поняла. В моем возрасте неудивительно… – Мама указала на него лопаточкой. – Но, милый, если что-то не так, обязательно говори мне. Если тебя что-то беспокоит, ты всегда можешь поделиться со мной. Ты ведь знаешь, правда?

– Конечно, мам.

На самом деле это было далеко не так – Джуди Флэнаган теперь продвигалась по жизни с большой опаской, избегая всего, что могло бы нарушить хрупкое эмоциональное равновесие. Не следила за политикой, не посещала вечеринки или какие-то общественные мероприятия, перестала смотреть свои любимые документальные детективы, не садилась за руль в час пик и вышла из команды по боулингу – слишком азартно. Когда «Чикаго Кабс» выигрывали Мировую серию [2] В 2016 году «Чикаго Кабс» одержали сенсационную победу на Мировой серии по бейсболу, куда не могли пробиться на протяжении 70 лет, что считалось своеобразным «проклятьем» команды. и вся семья в одинаковых синих футболках приникла к экрану большого телевизора, мама во время последних подач ушла и спряталась в туалете, боясь не вынести, если те все же потерпят поражение. И она определенно не хотела бы знать о каких-то проблемах детей, более серьезных, чем легкое урчание в животе от голода, которое тут же можно исправить большой порцией омлета и свиных колбасок. Поэтому Нок не мог рассказать матери ни о своих жалких отношениях с Иззи, ни о паршивых оценках. И уж точно не мог поговорить о Патрике, о том, как скучает по нему – иногда просто невыносимо. Даже если захотел бы. Мама просто не стала бы слушать. Ей это было не по силам.

В дверях вдруг возник Люк собственной персоной – со стеклянными глазами и сальными волосами, через плечо сумка для ноутбука.

– Привет, – хрипло буркнул брат, избегая смотреть на Нока.

– Ты как раз к завтраку, – проговорила мама.

– Нет, спасибо. Опаздываю на семинар.

Прихватив из холодильника бутылку красного изотоника и сунув ее в сумку, Люк с неопределенным взмахом руки вышел в заднюю дверь.

– Бедный мальчик, – с заботой в голосе проговорила мама, следя через сетчатое окно, как тот пересекает двор и исчезает за воротами. – У него такой измотанный вид. Наверное, все из-за этого экзамена. Столько работает!

Снова взяв карандаш, она вернулась к наполовину законченной раскраске с извивающимися голубыми, розовыми и зелеными узорами. Нок продолжал молча есть. Он заранее знал, что увидит, поднявшись наверх убрать камеру: забытый, как обычно, на ночном столике ноутбук Люка, который тот купил себе три года назад, поступив в аспирантуру. Как и то, что сделает после – поднимет с пола журнал и набросит сверху, чтобы мама, если окажется в их комнате, ничего не заметила и не начала что-то подозревать. У самого Нока, конечно, давно уже возникли сомнения по поводу этих субботних семинаров, а также трясущихся рук и красных глаз брата и нетронутой стопки тетрадей у его кровати. Однако спросить напрямую?.. Нет, в их семье так не было заведено.

Внешне мистер Хьюз представлял собой ходячий стереотип учителя ИЗО. У него были тронутые сединой дреды до плеч и толстые очки в квадратной черной оправе, которые он то и дело сдергивал с носа и сощуривался, чтобы получше рассмотреть работы учеников. В кармане рубашки с расстегнутой верхней пуговицей и желтыми пятнами под мышками – неизменный набор коротких и толстых угольных карандашей. Поклонники восхищенно перешептывались, какой у них классный учитель – одну его инсталляцию когда-то выставили в Музее современного искусства, а еще он лет десять жил в Нью-Йорке!

Утром понедельника, когда Нок вошел в класс, мистер Хьюз стоял на лестнице, развешивая под потолком вереницу воздушных змеев из папье-маше.

– Флэнаган, как прошла съемка с фотокружком?

– Отлично, – откликнулся тот, встав у лестницы. Прямо у его лица оказались потрепанные сандалии.

Мистер Хьюз ткнул одним из змеев в сторону Нока.

– Ты ведь ходил туда, правда?

– Конечно, – кивнул тот, стараясь не смотреть на торчащие через носки желтоватые ногти больших пальцев. – Ну, в смысле, опоздал чуть-чуть, но все равно сделал кучу снимков.

Он расстегнул рюкзак и достал фотоаппарат.

– Нужно только проявить пленку…

– Хорошо. – Мистер Хьюз обмотал нитку вокруг какой-то торчащей из потолка трубы. – Ключ от фотолаборатории на крючке за моим столом. За работу! Камера нужна мне как можно быстрее, а твои снимки я жду в течение недели!

– Фотолаборатория?.. – переспросил Нок. – А как мне?..

Мистер Хьюз сорвал очки и уставился на него с лестницы.

– Я все объяснял осенью, на факультативном мини-курсе по фотографии. Помнишь?

– Э-э, само собой, – соврал Нок. – Конечно.

Что там было осенью? А, ну да – «Чикаго Кабс» выиграли Мировую серию впервые за 108 лет. На протяжении финальных матчей Нок и вся его семья из двадцати шести человек, втиснувшись в гостиную, встречали стонами неудачи и воплями – победы, опустошали целые тазики сырного и шпинатного соусов и поглощали неимоверное количество «корневого пива» [3] Корневое пиво (рутбир) – безалкогольный газированный напиток, традиционно изготовлявшийся из коры корней сассафраса (сейчас в основном из искусственного заменителя) с добавлением различных пряностей. . Если бы даже небо упало на землю, он все равно продолжал бы видеть перед собой на перемотке, как Крис Брайант в решающем иннинге принимает низкую подачу Майкла Мартинеса и бросает мяч Энтони Риццо. Кого мог тогда волновать какой-то там факультатив?!

Нок направился к столу мистера Хьюза. Черная фотокамера висела на шее как удавка. По дороге была парта Маркуса Флада, тоже известного лодыря и сачка. Довольно насвистывая себе под нос, тот лепил из глины маленькую курительную трубочку. Вот кто должен знать, можно ли как-то смухлевать.

– Эй, – шепнул Нок. – Видишь камеру?

Маркус, смолкнув, поднял взгляд.

– Вижу, и что?

Нок оглянулся, чтобы убедиться, не слышит ли их мистер Хьюз.