Луиза Фейн - Тайное дитя

Однако реакция новых соучеников Эдварда на его незнатное происхождение была жестокой. Он быстро начал стыдиться своих «неотесанных» родителей и «жалкого домишки». С тех пор он делал все возможное, только бы скрыть свое происхождение, компенсируя историю семьи резкими выступлениями против низших слоев общества, чтобы ни у кого не закралось сомнений насчет его принадлежности к верхушке среднего класса. Даже Элинор не знала, сколь скромно начиналась его жизнь, а если бы знала – ни за что не вышла бы за него. В этом он уверен. Пусть ее семья и пережила тяжелые времена из-за гибели братьев и смерти родителей, но все они выходцы из добропорядочного сословия.

Он же был аномалией. Яркой искрой среди пепла и копоти низших классов.

– Доброе утро, мистер Хэмилтон, – здоровается с ним секретарша средних лет.

Ее седые волосы убраны в аккуратный узел. Невысокого роста, она кажется совсем маленькой за своим громадным письменным столом. Его узнают в лицо. От этого в груди разливается приятное тепло.

– У вас назначена встреча? – спрашивает она, водя пальцем по четко выписанным строчкам увесистого настольного календаря в солидном кожаном переплете.

– Доброе утро. Нет, сегодня у меня никаких встреч. Я зашел снять деньги.

– Конечно. – Секретарша поднимает на него глаза и улыбается. – Проходите.

Она открывает массивную дверь и вводит Эдварда в помещение, где сидят несколько клерков, склонившихся над конторскими книгами. Опять эта тупая, пульсирующая головная боль. Как же она ему мешает. Едва ли стоит ей удивляться. Он постоянно страдает от головных болей. Сгустки боли ударяют ему в череп. Помимо этой напасти он отвратительно спит по ночам. Минувшей ночью, что часто бывает накануне таких дней, как этот, он практически глаз не сомкнул. А теперь, после теннисных состязаний на выходных, к череде его обычных забот добавилась тревога за Мейбл. К своему удивлению, он обнаруживает, что молится Богу, в которого больше не верит, и просит, чтобы увиденное оказалось не более чем случайностью.

Секретарша подводит его к кассиру.

– Передаю вас в надежные руки мистера Джонса, – с улыбкой говорит она и возвращается за свой громадный стол.

Джонс порывисто встает, сдвигая в сторону бумаги, с которыми работал, тянется через стол, чтобы пожать Эдварду руку, и роняет авторучку.

– Добрый день, мистер Хэмилтон. Надеюсь, ваша семья в добром здравии? Желаете получить обычную сумму? – спрашивает кассир, нагибаясь за ручкой, успевшей закатиться за стул.

Характер у Джонса нервный. Он еще совсем молод, но уже успел приобрести землистый цвет лица. Он одет в мятый костюм с тонким галстуком. Одному дьяволу известно, чего он так нервничает при встрече с Эдвардом. Эта процедура повторяется ежемесячно. Пора бы привыкнуть. Эдвард видит, что у парня подрагивает рука, когда он косым почерком выводит на чеке сумму. Эдварду остается лишь подписать чек. Может, парень думает, что эти регулярные крупные суммы наличными имеют криминальный подтекст? Эдвард внутренне усмехается нелепой мысли. Он хорошо известен в обществе. Достаточно сказать, что его часто цитируют по радио, в передачах Британской вещательной корпорации. Его репутация безупречна.

– Прошу немного подождать, – говорит Джонс, берет чек и скрывается за другой дверью, чтобы принести деньги.

В комнате тихо. Поскрипывает чье-то перо. Один из клерков елозит на стуле, а другой откашливается.

Эдвард откидывается на спинку стула и подносит к глазам часы. В висках пульсирует боль. Он начинает массировать затекшие мышцы шеи и плеч. Половина одиннадцатого. Есть время прогуляться. Все лучше, чем трястись в грязной, душной подземке. Приятная прогулка вдоль реки – как раз то, что надо. Возможно, свежий воздух избавит его от проклятой головной боли.

Он представляет, как Элинор звонит доктору Харгривсу, о чем они договорились в тот день. Боже, ему срочно нужна сигарета! Он достает из пиджака портсигар, раскрывает его и вытаскивает сигарету. В день консультации он обещал приехать домой, хотя его неделя под завязку забита встречами, лекциями и письмами. Эдвард чиркает спичкой и закуривает. Его ладони липкие от пота. Он затягивается, проглатывает дым. Приток никотина успокаивает его.

Хлопает дверь, заставляя Эдварда подпрыгнуть. Вернулся Джонс.

– Ну вот и я, мистер Хэмилтон, сэр. Прошу извинить за ожидание.

Кассир возвращается на свое место, пододвигает Эдварду пепельницу и, тяжело дыша, отсчитывает фунтовые купюры.

– Вся сумма, – объявляет он, кладя последнюю купюру. – Двадцать шесть фунтов.

– Отлично. Благодарю вас, Джонс.

Он тушит сигарету, берет деньги и кладет в большой конверт, специально принесенный для этой цели. Конверт он опускает в свой тонкий портфель. Затем встает и крепко пожимает руку кассира своими холодными, липкими пальцами.

– До встречи в следующем месяце, Джонс, – говорит Эдвард, надевая шляпу. – Удачного вам дня. До свидания.

Коротко улыбнувшись, он возвращается в приемную.

Завидев Эдварда, швейцар кивает и распахивает дверь. Эдвард выходит на улицу и делает глубокий, затяжной вдох. Его сердце равномерно бьется, в ушах тоже стучит. Головная боль еще сильнее сдавливает виски.

Улица полна легковых автомобилей, грузовиков, велосипедов и неуместно выглядящих здесь конных повозок. Машины громко сигналят, люди кричат. Уличное движение почти замерло. Подходя к берегу Темзы, Эдвард видит, что и река запружена транспортом. Баржи везут уголь, бревна и различные товары. Рядом с ними плывут парусные суда, пыхтят буксирчики, проносятся прогулочные катера, неспешно движутся рыбачьи лодки. Лондон стал местом обитания громадной массы людей, превратился в кипящий котел, где перемешались богатство и бедность, высшие слои и низы, мозги и мускулы. Весь город лихорадочно старается оставить позади ужасы войны и на всех парах несется… к чему? К чему-то лучшему или, наоборот, к худшему? Куда бы ни привел этот курс, Эдвард, наряду со всеми, несется в общем потоке, не в силах противиться кипучей энергии Лондона.

Он прибавляет шагу и задумывается о прошлом. Его мысли мрачны. По-настоящему освободиться от прошлого невозможно. Груз прошлого, его хватка, как бы сам Эдвард и этот прекрасный город ни противились, медленно, но верно будут их всех душить, пока, один за одним, это сломленное поколение в молчаливом крике не сойдет на нет.

Только тогда наступит настоящий мир…

Вайолет ждет в условленном месте, на скамейке за железнодорожной станицей Блэкфрайерс. Здесь они встречаются в летние месяцы. Зимой излюбленным местом их встреч является паб «Голова королевы», где можно погреться у камина и где Эдвард обычно пьет кофе, а Вайолет – джин с лаймом. Эдвард предпочитает летние встречи. Сидишь с ней рядом на скамейке, смотришь на прохожих и не видишь ее глаз.