Сюэдун Чжан - Былые дни детей и псов

– Что еще за стук устроили! Так ведут себя только попрошайки…

Пчела то забегала впереди хозяина, то умышленно от него отставала. Совершенно очевидно, что она еще не до конца оправилась от стычки, в ее рту осталось несколько волосков странной на вкус чужой шерсти. Эта серо-коричневая шерсть, прилипнув к языку, теперь ни за что не хотела выплевываться. Ее гадкий цвет, как бы получше выразиться, чем-то напоминал окрас котов лихуа [1] Одна из древнейших ныне малочисленных кошачьих пород. , поэтому лишь от одной этой мысли Пчелу аж выворачивало. Вспомнив об этих лентяях, которые только и знают, что целыми днями лежать на мягкой подстилке в гостиной и вечно гундеть свое странное «мяу-мяу», Пчела тут же вышла из себя. «Кошки – предатели» – часто любил повторять хозяин. Однако похоже, что людям без этих своенравных созданий никак не обойтись, и, поскольку коты все-таки боролись с мышами, хозяину приходилось считать их помощниками. В отличие от котов, собаки всегда пренебрегали подобным занятием, им даже в голову не приходило ловить мышей; эти мелкие безобразные твари вызывали у них лишь смех.

Разумеется, хозяин также любил говорить, что «собаки – верные слуги», и уже одного этого было достаточно. Собаки проявляли себя с лучшей стороны во все времена. Однако непонятно почему, но в последнее время всякий раз, когда в поселке показывали какое-нибудь кино, из черного жерла репродуктора непременно вырывалась жесткая брань, в которой неизменно присутствовали собаки: собачий предатель, собачий шпион, собачье отребье или сукин сын. Слушая все это, Пчела злилась и страдала: ну чем, в конце концов, собаки насолили людям, к чему поминать их где ни попадя дурным словом? Иной раз, когда ее терпение лопалось, она подбегала к белому экрану, на котором колыхались люди, и разражалась надрывным лаем. Однако динамики работали в такую силу, что никто не обращал внимания на ее гнев. С этих пор кино она прямо-таки невзлюбила.

Однако сейчас голову Пчелы заполнили мысли о той – не понять откуда взявшейся – собаке. Если бы хозяин подоспел чуть позже, то вероятнее всего чужая псина уже отправилась бы на тот свет, Пчела бы уж постаралась перегрызть ей глотку. В поселке ей не было равных, все собаки в округе считали ее за главаря, так что условия здесь диктовала она. В этом мире она никого не боялась – кроме хозяйской семьи, которой повиновалась беспрекословно. Особенно это касалось псов, что без разбору легкомысленно вторгались на ее территорию, – таким следовало преподать хороший урок.

Однако, однако… Сегодня Пчелу больше, чем когда-либо, охватила какая-то щемящая тоска. Странное чувство, которое надолго выбило из колеи эту уверенную в себе собаку. Прежде чем противник успел вцепиться в нее мертвой хваткой, Пчела заметила его наглый оскал и услышала жуткий вой. Прежде с таким ей сталкиваться не доводилось. Она до сих пор чувствовала оставленный на ней этим парнем незнакомый, леденящий душу запах слюны. А еще ее озадачила какая-то легкомысленность местных мужиков, которые, увидав телегу, заметно приободрились. Особенно Пчелу возмутило, когда эти бездельники завели разговор про женщин, какой-то там аромат и изысканность.

У ее хозяина, похоже, также поднялось настроение. Вместо того чтобы сразу вернуться домой, он заложил на манер руководителя руки за спину и степенно направился в ту сторону, куда скрылась телега. У обочины в два ряда возвышались много лет назад посаженные ивы, их разросшиеся кроны уже давно переплелись меж собой, что добавляло разлившимся недавно сумеркам некоторой мистики. В узеньком просвете над головой сквозь густую непроницаемую листву смутно виднелось темно-синее небо, на котором уже лукаво подмигивало несколько звездочек.

Какое-то время Пчела проявляла нерешительность, озиралась по сторонам, но в конце концов потрусила за хозяином. На хозяине были синяя майка и наброшенная поверх нее выношенная рубаха из белого полотна, настолько старая, что на воротнике и рукавах уже распустились все швы, поэтому во время ходьбы ее пустые рукава чуть покачивались, отбрасывая на землю длинные несуразные тени. Время от времени Пчела принималась обнюхивать эти мельтешившие перед ней штуковины, но, пошевелив черным кончиком носа, тут же отрывала его от земли и шла дальше. Сделав несколько шагов, она опять останавливалась и принималась по новой обнюхивать землю. Было совершенно очевидно, что улица, которую она знала досконально, теперь приобрела посторонний специфический запах, и это ее взволновало донельзя. Казалось, она с головой углубилась в какое-то исследование и теперь изо всех сил водила мордой у самой земли, чтобы безошибочно распознать все детали нового запаха. Наконец ее осенило, что этот запах также принадлежал собаке, а если выразиться точнее – исходил от мочи незнакомого кобеля. Все это, будучи новым и странным, приводило ее в возбуждение.

Свернув с главной улицы и пройдя буквально пару шагов, они заметили ту самую телегу, которая теперь стояла у ворот заброшенного дома. Рядом туда-сюда сновали фигуры людей, доносилось какое-то позвякивание – то переносили вещи. Женский голос предупреждающе залепетал:

– Эй, осторожнее, не надо тут шастать, не убейтесь…

В ответ послышалось не то радостное, не то унылое бормотание двух детских голосков. Пчела сообразила: люди переносят вещи из телеги во двор. Однако она никак не могла взять в толк, откуда они все-таки взялись и почему так неожиданно проникли в их поселок? Кто им позволил такое самоуправство? Даже бездомные псы, прежде чем забежать на эту территорию, прежде должны были громко поприветствовать Пчелу.

Не успела появиться одна проблема, как всплыла на поверхность новая. Пчела с удивлением заметила, что ее собственный хозяин – и что ему только взбрело в голову? – направился прямиком к телеге. Более того, когда у телеги появились люди, он легким движением снял с нее огромный деревянный сундук и, чуть согнувшись, водрузил его себе на плечо. Пчела просто оторопела: неужели хозяину больше нечем заняться и негде приложить свою силу? Она не удержалась и пару раз гавкнула в сторону накренившейся покачивающейся фигуры. Однако урезонивать хозяина было бесполезно, работы он никогда не чурался. В поселке все знали его как ударника труда, отмеченного почетными грамотами, о чем свидетельствовал приколотый одно время на груди красный цветок.

Вскоре со двора донесся преисполненный благодарности женский голос:

– Ах, спасибо огромное, братец, у нас тут и правда не хватает рук. Сам понимаешь, мы тут люди новые, только что прибыли, дети до помощников еще не доросли…

Когда хозяин отнес сундук и вернулся обратно, белой рубахи на нем уже не было, зато теперь за ним увязалась та самая женщина. Вместе они подошли к телеге и в четыре руки энергично подняли деревянный комод. Взяв его с двух сторон и оказавшись лицом к лицу, они мелкими шажками направились во двор. Согласованности их действий можно было только позавидовать. Стенки комода были настолько гладкими, ровными и отполированными, что в сияющей поверхности отражались их раскрасневшиеся лица. Пчеле казалось, что сегодня хозяин проявляет свою активность сверх всякой меры, ведь он этих людей видел впервые и тем не менее раздобрился дальше некуда.