Мэй Е - Песенные палочки

Слова словами, а в сердце у Фан Ло зашевелилось неприятное чувство, потому что по интонации бывшего мужа она поняла, что на этот раз он настроен серьезно. Справедливости ради надо сказать, что Ян Цзиньгэ был неплохим человеком. Он преподавал в университете, но отличался передовыми взглядами, был щедрым и открытым, умелым в быту, вот только питал слабость к женщинам. Он был не прочь пофлиртовать, и среди его учениц было немало таких, которые ему нравились, а им нравился он. Он клялся, что ни с кем у него нет ничего серьезного. Однако Фан Ло чувствовала, как неожиданно тепло и нежно звучал его голос, когда он разговаривал с девушками по телефону или при встрече, за чашечкой кофе. Несколько раз она устраивала ему сцены, пока вконец не измучилась и не сказала:

– Давай разойдемся. И ты будешь свободен, и я.

Но Ян Цзиньгэ совсем не хотел разводиться.

– Фан Ло, не делай проблему из ничего, хорошо? – сказал он. – Сейчас время такое. Мужчины общаются с женщинами, женщины с мужчинами – это нормальное явление. Почему ты не можешь принять меня таким?

Стоит сказать, что он был недурен собой, и это было приятным дополнением к его статусу университетского преподавателя. Нынешним девушкам как раз нравятся такие зрелые мужчины. Многие его ученицы так упорно добивались его внимания, что даже более стойкий экземпляр не остался бы равнодушным. Но Фан Ло тогда сказала:

– Я принимаю тебя и таким, но я очень устала. Я очень устала так жить!

И даже расставшись, они всё равно продолжали тянуться друг к другу. Порой даже Ян Цзиньгэ, чтобы скрасить свое одиночество, звонил по вечерам Фан Ло и говорил ей, игриво посмеиваясь:

– Ну что, соскучилась? Приезжай ко мне.

И так они провели не одну ночь. Друг у друга в объятиях они восстанавливали в памяти движения и очертания до мелочей знакомых тел. После развода страсть уступила место почтительности; в отношениях не было неловкости, зато проступило уважение. Ян Цзиньгэ называл это в шутку «интеллигентскими манерами». Вот только настоящей кульминации Фан Ло так ни разу и не испытала, как ни старался Ян Цзиньгэ и как ни помогала ему в этом она сама. Каждый раз, когда он, прерывисто дыша, спрашивал, хорошо ли ей было, она отвечала, что очень хорошо, и притворялась, что тоже взволнована, хотя на самом деле была спокойна, как водная гладь. Фан Ло не рассказывала об этом Ян Цзиньгэ ни в период замужества, ни после развода – не хотела наносить удар по его мужской гордости. А сколько существует пар с крепкими отношениями – как же они справляются? Но у нее-то сейчас всё совсем не так, да и прежде их скорее связывала быстротечная страсть, нежели настоящее супружество – пожили вместе и разошлись, о чем тут беспокоиться?

Теперь же ее бывший муж по-настоящему собирался строить новые отношения, и от этого в душе вдруг поднялось чувство потери и разочарования. Однако она сказала ему:

– Поторопись, а то фея твоя улетит.

Ян Цзиньгэ был явно недоволен таким ответом. Он хотел добавить что-то еще, но Фан Ло повесила трубку.

Ночью она несколько раз просыпалась, а утром к ней в дверь уже кто-то стучался, выкрикивая:

– Репортер Фан? Вам посылка!

Она набросила на плечи халат, поднялась с постели и открыла дверь. Ей подали плетеную бамбуковую корзинку.

В ней она увидела горку пурпурных ягод спелой вишни, на которые прозрачными бликами ложился свет. Фан Ло не удержалась и съела ягодку – она оказалась свежей и, в отличие от сладких северных сортов, чуть кисловатой, но очень приятной на вкус. Фан Ло спросила, от кого посылка, хотя была уверена в том, что это подарок хозяина гостиницы. Девушка на стойке регистрации ответила, что не знает точно – какой-то мужчина пришел, оставил корзинку и ушел. Пока Фан Ло ела вишню, она вдруг подумала о Ша Лу. В Пекине он ей однажды сказал:

– Учитель [8] Учитель (кит. «лаоши») – одно из уважительных обращений, которое используется в общении с представителями сферы просвещения или культуры (преподавателями, издателями, учеными и т. д.), чаще более старшего возраста, чем говорящий. Фан, когда вы приедете к нам в Лунчуаньхэ, обязательно попробуйте нашу вишню, она очень вкусная.

– Вы сами ее сажали? – спросила Фан Ло.

Ша Лу покачал головой и ответил:

– Мой отец сажал.

Дальше съемочная группа планировала отправиться вверх по течению, в горы Ушань [9] Ушань – горы, отделяющие территорию города центрального подчинения Чунцин от провинций Хубэй и Гуйчжоу. Это же название дано одному из уездов этого города. , но Фан Ло решила не ехать вместе со всеми. Она сказала Сяо Дину:

– Пока вас не будет, я попробую отыскать Ша Лу.

Сяо Дин обрадовался, но, засомневавшись, спросил:

– Он живет в этих горах у реки – и ты туда… в одиночку?

– По-твоему, Три ущелья – какая-то первобытная стоянка? – успокоила его Фан Ло. – Здесь кругом люди. Не волнуйся.

Она была не только красивой, но и очень решительной. Сяо Дин нехотя кивнул.

Было очевидно, что в этом маленьком городе важных посетителей встречают по заведенному порядку. Ко всякому гостю, тем более к репортерам столичного телеканала, вроде Фан Ло, особенно если они освещали какие-нибудь не самые заурядные темы или кого-то разоблачали, обычно приставляли сопровождающего. Иногда их набиралась целая группа, и они устраивали гостям радушный прием, включавший в себя обильные застолья. Сначала простого журналиста на обед водил сам начальник уездного бюро, и только потом уже он назначал гостю компаньона.

Фан Ло не хотела никаких таких церемоний, но не знала, как добраться до Лунчуаньхэ. Вдруг она вспомнила о наставнике из дома культуры, который сделал запись песни Ша Лу, и позвонила туда. Ответил человек, который очень-очень быстро затараторил на местном диалекте [10] В китайском языке существует множество диалектов, разница между которыми заключается в произношении, и она настолько велика, что носители разных диалектов могут совершенно не понимать друг друга на слух. При письменном же общении проблем с восприятием содержания речи не возникает. :

– Наставник сейчас на берегу реки…

Дальше Фан Ло ничего не разобрала и поехала прямо в дом культуры, чтобы всё разузнать.

Она и подумать не могла, что дорога окажется такой трудной. Маленький город находился в горах, и все улицы, кроме единственного широкого проспекта, петляли вверх и вниз вдоль склонов. Дом культуры располагался на середине склона, и нужно было подниматься далеко вверх по бесконечным каменным ступенькам извилистого переулка. Фан Ло вошла во двор и увидела группу нарядно одетых мужчин и женщин, танцевавших саюэрхэ – траурный танец района Трех ущелий. Стараниями местных жителей он вошел в разряд площадных, и каждый вечер на единственной площади городка собиралась толпа, чтобы потанцевать. Здесь Фан Ло сообщили, что наставник уже вышел на пенсию и открыл чайную на берегу реки.