Ма Лао - История города Хулучжэня

Старик И не бил жену, зато она иногда гоняла его по улице коромыслом. Дома он был козлом отпущения, а на людях не смел поднять голову. Начиная с движения «четырех чисток» он то и дело попадал в передряги, что было следствием его дурной славы, ведь все знали, что он боится жены. Большинство анекдотов, рассказываемых в городке о подкаблучниках, повествуют о старике И.

И Ши пришел домой к паралитику Ваню, не дождавшись, когда окончательно стемнеет. Он так проголодался, что у него бурчало в животе, а изо рта стекала струя слюны длиной в полфута.

Обеденный стол стоял на кане, в западном флигеле – там, где долгие годы без движения ютился паралитик Вань, и в комнате стояла такая вонь от мочи, что И Ши зажал рукой нос.

Жена паралитика Ваня нарядилась в полупрозрачную розовую рубашку, груди ее разделяла отчетливая ложбинка. Улыбаясь, она поприветствовала братца И Ши и принялась хлопотать, расставляя по столу только что приготовленные горячие блюда. Порция омлета, тарелка тушеного тофу, а еще крахмальная лапша с тушеным цыпленком и холодная закуска – шинкованные огурцы с креветками.

Паралитик Вань с усилием подвинул свое тело поближе к столу и дрожащими руками налил И Ши полную рюмку крепкой водки. «Давай, братишка, хлопнем с тобой по рюмочке». Не дожидаясь, пока И Ши поднимет рюмку, он запрокинул голову и осушил свой стакан.

Хмель развязал паралитику Ваню язык, и он изложил И Ши все перипетии своей жизни. Он то смеялся, то плакал, беспрестанно похлопывая себя по груди и пихая И Ши в плечо. А И Ши знай себе пил да ел: какое ему дело до размышлений о жизни и внутреннего мира паралитика Ваня. Про себя он думал: «Я-то знаю, чего ты плачешь, ты смотришь, как чужой у тебя еду ест, водку пьет, вот тебя жадность-то и терзает. А кто тебя заставлял меня к себе приглашать? Теперь уж поздно жалеть о содеянном. Некоторые меня дураком называют, а как по мне, паралитик Вань глупее меня в сто раз». Не дождавшись, пока И Ши напьется, паралитик Вань сам напился в стельку.

Жена паралитика Ваня сказала:

– Он слишком много выпил и уснул. А ты, братец, еще не наелся, давай перенесем столик в восточный флигель, и ты там выпьешь еще пару рюмочек.

И Ши взглянул на нее и сказал:

– Ну что ж, сестрица, выпью, неужто ты думаешь, что тебя убоюсь?

Значительнейшим зданием в Хулучжэне был клуб, расположенный в центре города. От японцев и русских, которые успели постоять гарнизонами в этом городке, осталось множество заимствованных слов, и «клуб» был как раз одним из них.

Этот клуб (его еще называли дворцом культуры) построили вовсе не японцы и не русские, его спроектировали и возвели местные жители, поэтому он был городской гордостью. По сравнению с обычными жилыми домами здание клуба выглядело весьма внушительно. И хоть внутри было всего четыреста мест, в него вполне могла вместиться тысяча с лишним человек, если набивать битком. Деревенским было не по нраву то, что каждому человеку полагается отдельный стул, главное было для них – втиснуться внутрь, а уж стоять или сидеть и где стоять или сидеть – на полу, на спинках стульев или даже на других людях – это всё равно. Основными функциями клуба были проведение митингов, показ фильмов и постановка спектаклей.

Среди спектаклей преобладали опера и танцы с песнями. Жители городка не особо любили слушать оперу, им больше было по душе смотреть песенно-танцевальные номера, которые сами ставили и показывали работники культурно-агитационной бригады.

Изначально культурно-агитационная бригада называлась коллективом художественной самодеятельности – его организовала группа местных мужчин, которые владели искусством игры на духовых и смычковых и пения под собственный аккомпанемент, а позже к ним присоединились многочисленные талантливые певицы и танцовщицы – девушки и молодые женщины. Кадровый состав городка их очень поддерживал и специально выделил несколько боковых помещений клуба для репетиций. Хотя коллектив и был самодеятельным, всё же каждый год у него было много возможностей для репетиций и выступлений. Прежде чем жениться, паралитик Вань играл в этом коллективе на эрху [8] Традиционный китайский струнный смычковый инструмент. Эрху используют в народной музыке, в китайской опере и в ансамблях ( прим. ред. ). . А теперь его жена пела там оперные партии.

Некоторые говорили, что жена паралитика Ваня никогда по-настоящему не выступала на сцене, только выполняла целыми днями вокальные упражнения: «И-и-и, а-а-а», а полностью ни единой партии не спела.

Жена паралитика Ваня затащила И Ши за собой в восточный флигель и застелила на печи-лежанке постель. Запаха мочи здесь не было, но был аромат зубного порошка. И Ши, рыгая от сытости, уселся на край лежанки. Жена паралитика Ваня подтолкнула его, и И Ши упал навзничь на накрытую вышитым сатиновым одеялом лежанку.

В конце концов, благодаря всяческим заигрываниям и усердному соблазнению со стороны жены паралитика Ваня, а также в силу инстинкта, И Ши поборол свою врожденную тупость и из идиота превратился в самца. Он никогда не испытывал такого сильного наслаждения и пришел в такой экстаз, что начал громко кричать. Этот потрясающий до глубины души, пробирающий до печенок крик разбудил паралитика Ваня, который дрых, словно мертвый хряк. В пустой голове И Ши всплыло воспоминание о том куске вареной тыквы, который сунула ему в детстве бабушка. Он тогда сказал, что если станет императором, то будет каждый день есть тыкву, большими-большими кусками. Но теперь его мнение изменилось, ему казалось, что если бы он действительно стал императором, то, наевшись досыта тыквы, отправлялся бы к жене паралитика Ваня. И если бы ему предложили выбирать что-то одно, то он предпочел бы не есть тыкву, а вместо этого уложить под себя жену паралитика Ваня.

Стоны, которые доносились из восточного флигеля, где сплелись в экстазе разгоряченные тела, терзали паралитика, лежащего на печи в западном флигеле, пуще любых мук. Сначала он поочередно то одной, то другой рукой отвешивал себе пощечины, а после начал со всей дури биться головой о край печи. К тому моменту, как из восточного флигеля донесся последний протяжный стон И Ши, на лбу паралитика Ваня налилась шишка размером с пампушку.

Когда трижды прокричал петух, жена Ваня обманами и уговорами спровадила И Ши восвояси. Чтобы посеянное семя точно пустило ростки и дало всходы, она велела И Ши каждый вечер приходить к ним пить водку.

Практически целый месяц напролет И Ши каждый вечер наведывался в дом паралитика Ваня поесть и выпить. Ему казалось, что он получает от еды и любви удовольствие, неведомое даже самому императору. Лицо жены паралитика Ваня зарумянилось, и она стала выглядеть куда моложе, чем прежде.