Дэвид Уоллес - Забвение

Ковер в конференц-зале был лиловым и ворсовым, и колесики оставляли на нем симметричные оттиски, когда один мужчина или несколько поправляли офисные крутящиеся кресла, чтобы сменить позу ног или положение тела по отношению к столу. Система вентиляции накладывала на далекий шум улицы и города, срезанного толщиной окна почти до намека, бледный гул. Каждый из участников Целевой Фокус-группы носил сине-белый бейджик, надписанный от руки именем без фамилии. 42,8 % надписей были сделаны курсивом; три из оставшихся восьми – прописными буквами, причем все имена прописью начинались с буквы «Х» – примечательное, но не имеющее статистического смысла совпадение. Еще иногда Шмидт, так сказать, отступал в своих мыслях и рассматривал Фокус-группу как единицу – массу бюстов телесного цвета, поставленных под прямым углом: он наблюдал все лица сразу, как группы, так что через его фильтр не проникало ничего, кроме самых широких общностей. Лица были ухоженными, среднего и верхнего уровня достатка, нейтральными, условно внимательными, напитанные кровью мозги за ними думали о жизни, работе, проблемах, планах, страстях и проч. Никто из них ни дня в жизни не испытывал голода – это было центральной общностью, и для Шмидта она о чем-то говорила. Редко когда продукт по-настоящему проникал в сознание Фокус-группы. Одно из первых правил, с которым смиряется полевой исследователь, – продукт никогда не займет в разуме ЦФГ такое же место, как в разуме Клиента. Реклама – не вуду. Клиент в конечном счете надеется всего лишь создать видимость связи или резонанса между брендом и тем, что важно для потребителя. А для потребителя важен – всегда и неизменно – он сам. То, чем он себя считает. В долгосрочной перспективе Фокус-группы не вносили никакого вклада; по мнению Шмидта, единственным настоящим тестом могут быть только реальные продажи. Сегодня по плану надо было затянуть опрос дольше обеда и вынудить участников питаться одними только сладостями. По идее нормальное время завтрака прошло до их приезда, и можно было ожидать, что уровень сахара в крови участников поползет вниз ровно в 11:30. По тем, кто съел больше «Преступлений!», ударит сильнее всего. Среди прочих симптомов низкий уровень сахара в крови вызывает сонливость, раздражительность, пониженную закрепощенность – их непроницаемые лица дадут слабину. Некоторые из ЦФГ-стратегий бывают чрезвычайно манипулятивными или даже негуманными – всё во имя данных. Однажды агентство по продаже альтернативы отбеливателя поручило «Команде Δy» собрать первородящих матерей в возрасте от 29 до 34 лет, чей ТАТ (тематический апперцептивный тест) показывал психологические комплексы в трех ключевых областях, и предложить им анкеты, где вопросы были задуманы так, чтобы спровоцировать и/или усугубить эти комплексы: «Испытывали ли вы когда-нибудь негативные или враждебные чувства к своему ребенку?», «Как часто вам кажется, что вам нужно скрывать или отрицать тот факт, что вы неполноценный родитель?», «Учителя или другие родители когда-нибудь делали замечания о вашем ребенке, после которых вам становилось стыдно?», «Как часто вам кажется, что ваш ребенок в сравнении с другими детьми выглядит неухоженным или неопрятным?», «Вы когда-нибудь пренебрегали стиркой, отбеливанием, починкой или глажкой одежды вашего ребенка ввиду временны´х ограничений?», «Казался ли ваш ребенок грустным или тревожным по неизвестным вам причинам?», «Вы можете вспомнить момент, когда казалось, что ребенок вас боится?», «Вызывают ли у вас негативные ощущения поведение или внешний вид вашего ребенка?», «Вы когда-нибудь говорили или думали нечто негативное о вашем ребенке?» и проч., – как и было задумано, после одиннадцати часов и шести отдельных раундов наедине с аккуратно составленными анкетами женщины пришли в такое эмоциональное состояние, что данные о позиционировании «Улыбки Экстра» с учетом глубоких материнских фобий и расстройств оказались поистине бесценны… и, на взгляд Шмидта, так и остались незадействованными в рекламной кампании, которую агентство в итоге продало «Проктер & Гэмбл». Дарлин Лилли впоследствии говорила, что ей хотелось обзвонить всех женщин из Фокус-групп, извиниться перед ними и сообщить, что в эмоциональном смысле их просто-напросто подставили и замучили.

В число других продуктов и агентств, над бренд-кампаниями которых работала полевая команда Терри Шмидта и Дарлин Лилли в «Команде Δy», входили: вафли «Даунифлейк» для «Д’Арси Масиус Бентон энд Боулс», диетическая кола без кофеина для «Адс Инфинитум США», «Эвкалиптаминт» для «Прингл Диксон», гражданская бизнес-страховка для «Краутхаммер-Джейнс/SMS», «Особое экспортное» и «Особое экспортное лайт» компании «Джи Хейлеман Брюинг» для «Байер Бесс Вандерваркер», персональная сигнализация «ХелпМи» от «Виннер Интернейшнл» для «Ризмайер Шеннон Белт», комфортные перчатки «Изотонер» для «PR Коджент Партнерс», «Северная туалетная бумага» для «Ризмайер Шеннон Белт» и новый назальный спрей «Назакорт AQ» от «Рейн-Пулен Рорер» – также для РШБ.

Сторонний наблюдатель мог заметить что-то необычное или из ряда вон выходящее в статусе двух НАМов лишь одним способом: обратить внимание, что модератор ни разу не посмотрел на них прямо, не задержал на них взгляда, тогда как с каждым из остальных двенадцати человек Шмидт, напротив, через разные интервалы устанавливал краткий, но искренний зрительный контакт: сперва с одним, потом с другим в противоположном конце конференц-стола и так далее – этот незаметный навык (у него нет специального термина) нередко присущ тем, кто часто выступает перед небольшими группами: Шмидт не смотрел в глаза долго, чтобы не вызвать дискомфорт, но и не водил взглядом автоматонски туда-сюда, практически ни на ком не задерживаясь, иначе мужчины в Фокус-группе почувствовали бы, что представитель «Мистера Пышки» и «Преступлений!» говорит для них или перед ними, но не с ними; и только действительно опытный наблюдатель за малыми группами заметил бы, что двоим мужчинам в конференц-зале – резкому и эксцентричному участнику, сидящему в окружении продуктов личной гигиены, и молчаливому мужчине в блейзере, свитере с высоким воротником и очках, расположившемуся за дальним концом стола и искренне смотрящему на все вокруг, – в конце концов Шмидт его вычислил, второго НАМа выдавало что-то слишком искусственное в выражении лица и скорости моргания, – модератор ни разу не посмотрел в глаза прямо. Эта промашка Шмидта была совсем незаметной, и только чрезвычайно опытный и необычно внимательный наблюдатель мог извлечь из нее какой-то смысл.

Также на фигуре снаружи были скалолазный пояс для инструментов и большой рюкзак из нейлона или микроволокна. Визуально она казалась броской и многосложной. На каждом узком карнизе фигура, похоже, снова пользовалась присосками на правой ладони и запястье, чтобы гибко подтянуться с лежачей позиции в стоячую – крестовую, лицом к стене, обнимая стекло и полагаясь на присоски на обеих руках, чтобы не завалиться назад, когда она поднимала левую ногу и упиралась ботинком, чтобы прижать присоски на подошве к отражающей поверхности. Судя по всему, вакуумное действие в присосках активировалось и деактивировалось легкими вращательными движениями, требующими немалых тренировок, чтобы исполнять их так же ловко, как это получалось у фигуры. Рюкзак и ботинки были одного цвета. Бо́льшая часть пешеходов, посмотревших вверх, остановившихся и уже скопившихся в небольшую толпу зевак, обнаружила, что их внимание целиком поглощено и заворожено механикой этого подъема без страховки. Человек преодолевал каждое окно, задирая левую ногу и правую руку, плавно подтягиваясь вверх, затем прикреплял болтающуюся правую ногу и левую руку и активировал их присоски, перенося на них вес тела, пока сам деактивировал присоски на левой ноге и правой руке, поднимал их выше и активировал вновь. В том, как он режиссировал задачи разных конечностей, чувствовалась высокая точность и организованность. День оказался очень свежим, ветер наверху – сильным; облака из тех, что еще остались, быстро пробегали по узкому прямоугольнику небес, видимому над обрамляющими улицу высокими зданиями. Само осеннее небо было такого оттенка синего, как будто горело. Люди в шляпах сдвигали шляпы на затылок, а люди без шляп прикрывали глаза руками в перчатках, задрав головы и наблюдая за путешествием фигуры на стене. В ущельях между зданиями и с подножия каньона не было видно скисшего неба над озером. Также на затылке капюшона белой липучкой закреплялась еще одна большая дополнительная присоска. Когда фигура покоряла очередной карниз и на миг ложилась на бок лицом к пропасти, то зрители с визуальной перспективой, стоявшие достаточно далеко от здания, могли разглядеть другую большую оранжевую присоску – близняшку присоски на капюшоне, – закрепленную на лбу, предположительно той же липучкой, хотя она, видимо, находилась под капюшоном. Как и – здесь публика пришла к согласию, – либо отражающие очки, либо очень и очень странные и пугающие глаза верхолаза.