Дэвид Уоллес - Короткие интервью с отвратительными мужчинами

Р…: «В общем схожу последний как обычно и там все дела».

А…: «Ага просто сидишь и отдыхаешь на кресле до последнего и почему всем постоянно надо вскочить в ту же секунду что приземлились и толкаться в проходах и тупо стоишь с сумками весь истекаешь потом пять минут только чтобы…»

Р…: «Просто дождался и вышел с этого самолета и в такое знаешь место у ворот зона для встречающих и думаю как обычно возьму такси до…»

А…: «И вот кстати самое паршивое в наших командировках когда выходишь в зону для встречающих и видишь как всех встречают с визгами объятиями и водилы лимузинов держат имена на табличках и твоего имени там нет и я…»

Р…: «Заткнись блин на долбаную секунду а и послушай потому что к моему приходу там уже обычно пусто».

А…: «То есть говоришь люди к этому моменту уже в массе своей рассеиваются».

Р…: «Кроме одной девушки стоит высматривает народ из самолета и смотрит на меня а я на нее а там уже никого нет кроме нее, наши глаза встретились и все дела и что она делает она вдруг падает на колени рыдает целые фонтаны и все дела бьет кулаками по ковру царапает вырывает клочки и нитки из этой дешевки у которой низкополимерный клей перестает держать прям в день покупки и в итоге через пять лет утраивает их расходы на ремонт ну уверен ты и так это отлично понимаешь и вся свернулась бьет и рвет дешевку ногтями, так согнулась что ну знаешь почти даже сиськи видно. Полная истерика и с фонтанами и все такое».

А…: «Очередное теплое приветствие Дейтона за наши гребаные командировки, рады вас ви…»

Р…: «Нет дальше история разворачивается история когда я ну знаешь подхожу спросить Вы в порядке что случилось и все такое и заодно попялиться и должен сказать там просто охренительно чудесные сиськи под таким знаешь тугим обтягивающим трикотажным топом под курткой она на коленях сама себя по щекам хлещет и все наносит вред средней тяжести имуществу аэропорта и тут говорит мол парень в которого она влюбилась и все дела сказал мол тоже ее любит да только был уже помолвлен еще до их встречи и любви с первого взгляда и в общем туда-сюда слово за слово хреном по столу я подставляю плечо ее горю и наконец она рассказывает наконец тот парень чухнулся и наконец говорит что он покоряется любви к этой девчонке с сиськами и сделает предложение и говорит что поедет и скажет той девчонке в Талсе где он живет с которой помолвлен о девушке здесь и порвет с той из Талсы и наконец покорится и сделает предложение этой истеричке с сиськами которая его любит больше жизни и чувствует что у них родные „души“ ну и все эти девчачьи сопли и чувствует что вот наконец господи после этой полосы засранцев наконец радость наконец ей кажется она встретила парня которому может доверять и любить и сливаться „душами“ и всякие сопли и ванилька и л…»

А…: «И бла бла бла».

Р…: «Бла и говорит парень взял и полетел в Талсу чтобы порвать помолвку с первой девушкой как и обещал а потом прилететь обратно в объятия этой девушки с салфетками Клинекс и сиськами в Дейтоне у ворот с фонтанами из глаз и мол вечно ваш».

А…: «Ох будто мы не знаем что будет».

Р…: «Завали блин и мол он кладет руку на сердце все такое и клянется что вернется к ней и будет на этом рейсе с таким-то номером а она клянется что будет там с сиськами его встречать, и говорит всем друзьям рассказала что наконец она влюбилась по-настоящему и что он порвет и вернется к ней и она вылизывает дом к его возвращению и фигачит себе прическу с таким спреем ну как они умеют и капает духами на свою ну ты знаешь зону и все дела обычная тема и надевает свои лучшие розовые джинсы я говорил что она в таких розовых джинсах и на каблучках что говорят трахни меня типа на миллионах языков мира…»

А…: «Хехе».

Р…: «К этому моменту мы уже в маленькой типа кофейне прямо напротив СШАйских ворот такая отстойная без кресел где приходится с дерьмовым кофе за два бакса стоять у столиков пока чемодан образцов и сумка и все говно лежит на дешевом кафеле который даже без подогрева и уже начинает загибаться по швам и все такое подаю ей Клинекс и подставляю плечо и все дела как она пропылесосила тачку и даже заменила маленький освежитель на зеркале заднего вида и притащила свою задницу в аэропорт вовремя чтобы встретить рейс номер такой-то на котором этот так называемый парень достойный доверия мамой блин клялся прилететь»

А…: «А парень засранец старой школы».

Р…: «Заткнись и вот она говорит что он даже звонил она получила звонок да пока она размазывает последнюю каплю по своей зоне и поливает спреем прическу чтобы тащить задницу в аэропорт телефон звонит и это тот парень и в трубке шипение и помехи и она говорит он говорит он звонит с небес и как это романтично звонит ей с самолета с телефона который висит на спинке кресла перед тобой в который надо карточку просовывать и говорит…»

А…: «На этих штуках наценка на шесть баксов в минуту просто рэкет и да плюс еще платить вдвое больше если звонишь в регион над которым летишь а потом перелетаешь в сосед…»

Р…: «Но я не об этом ты вообще будешь слушать я о том что эта девушка говорит как она приехала пораньше в зону у ворот в зону для встречающих и уже готовит свои фонтаны уже от любви и ванильки и признания и доверия и стоит говорит радостная и доверчивая как дурочка говорит и наконец прибывает рейс и мы всей толпой вываливаемся с этого самолета и его нет в первой волне и его нет во второй волне и народ теперь идет такими маленькими волнами кучками как будто этот самолет типа почти как посрал знаешь…»

А…: «Боже как вспомнить сколько раз я просидел в гребаном самолетном туа…»

Р…: «И говорит как полная дурочка она все не теряет веры все смотрит пялится на народ из-за плетеной веревки-ограждения такой темно-бордовой веревки из восьми типов нитей и с прикольными псевдобархатными кисточками и все обжимаются и все встречаются или идут к Багажу и все ждет что этот парень пойдет в следующей волне, кучке, а потом в следующей и в следующей и все такое, ждет».

А…: «Несчастная дуреха».

Р…: «Вот тогда в конце концов я схожу последним как обычно и никого после меня кроме экипажа они все тянут за собой эти мелкие милые одинаковые мелкие сумки эти мелкие милые сумки которые меня всегда почему-то бесят и в общем все и я последний и она…»