Бигельды Габдуллин - СИЗО

С лязгом и грохотом открылись замки, и я вошел в камеру – в доселе неведомый для меня мир.

Тяжелая дверь снова с тем же грохотом закрылась, шаги офицера гулко удалились.

Войдя в камеру, я на секунду задержался у двери: кровь ударила в виски мелкой дробью, потом оглушительным и редким прибоем.

«Чем дышать?» – сразу же я задался вопросом, вдыхая, зловонный воздух, пропитанный никотином, запахом неочищенной параши, едкого пота, несвежей еды.

В камере кроме двух железных кроватей ничего не было. Углубление параши кто-то заткнул синтетической бутылкой из-под кока-колы. Рядом с парашей лежал целлофановый мешок, набитый то ли песком, то ли еще чем-то сыпучим. Как позже я догадался, это была обыкновенная затычка, чтобы смердящая вонь, не распространялась из параши. Решив помочиться, снял грязную бутылку, оттуда ударил в мои ноздри ужасный запах мочи и кала.

Небольшое окошко, зарешеченное под самым потолком, было моим единственным призрачным напоминанием о свободе.

Снова лязг ключей. Грохот железа. Надзиратель занес мне пожелтевшие нестиранные простыни, трухлявый матрац, весь в лохмотьях, из которого кусками выдавалась вата.

Голова гудела, словно после легкого сотрясения мозга. В ней медленно блуждала утешительная мысль: «Нет, это неправда, не может быть!» Мысль отказывалась признавать новую реальность, пустоту! Заарканенный из объятий кипучего мегаполиса, из размеренной жизни, я лежал, задыхаясь, как рыба на песке. Разом пропали все звуки, запахи, волнующие глаз краски?! «Где я?! Что со мной происходит!?».

Уже второй час ночи. Незаметно приходит усталость. Я затыкаю уши ватой, которую извлекаю из дырявого матраца, натягиваю на голову тюремное одеяло, от которого разит сухой пылью и едким горем, прижимаюсь лицом к вонючей подушке. Надо забыться. Всё это – дурной сон. Вот если бы еще притормозить неотвязное сознание. И тут я заснул, словно на мягкой постели пятизвездочного отеля на берегу океана. Усталость – города берет!

Проснулся и все никак не мог понять, где нахожусь. И лишь запах зловонной параши и заборный казахский мат, который то и дело раздавался в коридоре, вернули меня в явь камеры.

Скоро из коридора начали доноситься какие-то постукивания, лязг открываемых замков. «ИВС просыпается, что меня ждет сегодня?» – подумалось мне, когда вновь лязгнули ключи от дверей, и мой нос почуял тошнотворный запах тухлой вареной рыбы. На фоне уже знакомого и противного запаха параши, эта свежая рыбная вонь взяла вверх и начала солировать, вызывая во мне рвотные рефлексы.

Я отказался от такого завтрака.

Вскоре из коридора послышались приближающиеся шаги:

– Габдуллин, Вы депутат маслихата?

– Да.

– Удостоверение имеется?

– Оно изъято следователем.

– Ладно, разберемся! – шаги удалились.

Прошло еще около часа. Вновь с шумом отрылась дверь и меня повели к выходу. Там меня уже дожидались конвоиры. Но это уже были другие, я бы сказал чужие. Они, недолго думая, надели мне наручники и повезли в Нацбюро. Конвоиры попались сплошь молчаливые, вовсе не такие, как вчерашние, которые откровенно сочувствовали мне, общались со мной, угощали кефиром и хлебом.

Получили мне пропуск, потом на лифте поднялись на четвертый этаж. Почему-то меня завели не к моему следователю, а в другой кабинет. Там сидел сухощавый, высокий, интеллигентного вида парень.

– Хотите чаю? – спросил он вежливым голосом.

– Да, спасибо! – ответил я охотно.

Разговорились. Я поинтересовался: чем грозит мне мое задержание.

Он был откровенен:

– Знаете, Бигельдин Кайрдосович, я заместитель Следственного комитета Нацбюро по оперативной работе. Фамилия – Андрей Угай. Скажу прямо, у Вас – нелегкая ситуация, я бы даже сказал, очень серьезная. Но вся эта возня может закончиться за пару недель, и Вы спокойно поедете домой к своим малолетним детям, если пойдете на сотрудничество со следствием, возьмете на себя часть вины, – голос его был тверд, чувствовалось, что этот человек отвечает за свои слова.

Я остался в задумчивости: какую вину мне брать на себя, если не чувствую за собой никаких финансовых нарушений.

Вскоре конвоиры завели меня в кабинет моего сле дователя. Тот встретил меня приветливо, словно старого знакомого.

– Как отдохнули? – то ли искренне, то ли с усмешкой спросил он.

– Спасибо! Как вы? – ответил я, думая про себя: «Скорее всего, не знаешь, в каких условиях содержатся задержанные. Тебя хотя бы на часок закинули в камеру, тогда бы ты не задавал такие вопросы, голубчик!».

Пока мы с ним перебрасывались незначительными фразами, в кабинет вошел солидный седоватый мужчина. Поздоровавшись с нами, он представился:

– Я адвокат. Меня зовут Жомарт Сарманов. Я прибыл по рекомендации Тагира Сисинбаева. Я знаю Вас, Бике, готов Вас защищать.

Я очень обрадовался его появлению: почувствовал, будто у меня разом выросли крылья. Я был уже не одинок среди этих шакалов, у которых одна цель – упрятать меня за решетку. Значит, сработал мой ночной звонок жене. Молодец, Тагир Мусаевич! Выяснилось, что Сарманов до меня защищал бывшего премьер-министра Серика Ахметова.

Тем временем атмосфера кабинета наполнилась серьезностью предстоящего действия: устанавливалась видеокамера марки «SONY» на штативе, заносились кресла, устанавливалось освещение. Специфический сленг, как барабанный перестук, резал мой слух, заставлял напрягаться.

Сыщики, как стервятники, обнаружившие падаль крупных плотоядных, основательно готовились к допросу, надеясь, быстро расколоть меня.

«Готовьтесь, готовьтесь! У вас ничего не получится! Думаете, гоп-стоп и клиент готов», – крепился я, готовясь к допросу.

Итак, судя, по протоколу, 15 ноября 2016 года, в Астане в здании Нацбюро в 13 часов 22 минуты был начат допрос.

Следователь Ботабаев начал с общих вопросов. На вопросы следователя я отвечал спокойно, неторопливо. Мнения свои выражал предельно четко, иногда иронически, потому как Ботабаев был далек от профессии журналиста и газетного дела. Отсюда и рождались у него откровенно глупые вопросы.

Я сказал, что проживаю в Алматы со своей семьей. По образованию журналист и художественный редактор, в 1981 году с отличием окончил Казахский государственный университет им. Кирова, в 1991 году, также с отличием, окончил московский Литературный институт им. Горького (Высшие литературные курсы). Стаж работы по специальности 36 лет. Из них – главным редактором газет «Новое поколение», «21-ый век», «Central Asia Monitor», «Спорт КЗ», портал «Radiotochka» – работал около 23 лет, начиная с 1993 года.

Учредителем газеты «Central Asia Monitor» является ТОО «Alem BG». В состав учредителей этого ТОО входят Габдуллина Гульнар Шаймардановна – моя бывшая супруга и представитель ТОО «Energy Focus». Из 100 процентов доли учредительства 30 процентов принадлежат Габдуллиной Г. Ш.