Вячеслав Репин - Звёздная болезнь, или Зрелые годы мизантропа

А затем, словно очнувшись, Петр принялся расспрашивать племянницу о новом учебном семестре, о пролетевших каникулах. Как завороженный, он внимал каждому ее слову, не сводил с нее глаз, но думал о чем-то своем.

Брэйзиер пожелал оплатить счет, наотрез отказывался быть «приглашенным». Немного позднее, после короткой прогулки по лесной аллее, которая прямо перед рестораном углублялась в лесную чащу, он решил возвращаться с дочерью в город, в Гарн уже не заезжая.

Все трое вернулись в ресторан. Брэйзиер попросил официанта вызвать такси и напоследок заказал для всех по чашке кофе…

Приезд племянницы в Гарн в следующую субботу оказался для Петра неожиданностью. В минувшее воскресенье, когда Луиза приезжала с отцом, они договорились, что она позвонит ему в Версаль, чтобы они решили вместе, о какой именно помощи, о поисках какой именно квартиры просить соседку. Но Луиза, как всегда, не позвонила, пропала на всю неделю. Петр не переставал звонить в Сен-Мандэ к родственникам Брэйзиеров, у которых она жила. Но там тоже не знали, где она и как ей дозвониться. К удивлению Петра, родственники не проявляли особого беспокойства по этому поводу, привыкли…

В субботу первую половину дня Петр провел в городе. Вернувшись в Гарн к двум часам, он сел за бумаги, которые обещал просмотреть к понедельнику. Но не высидел и четверти часа.

Он вышел в сад, прогулялся по розарию. Вернувшись наверх, он размял колени и, расположившись под навесом, принялся разбирать выведенные с весны побеги роз, которые планировал посадить осенью. Оставлять переборку побегов на воскресенье не хотелось. Однако планы были явно наполеоновские. Целого дня бы не хватило на всё то, что он наметил на выходные. Какой смысл затевать возню теперь? К шести часам всё соседское окружение было приглашено к Сильвестрам. Они собирались праздновать двадцатилетие совместной жизни. Приготовления к вечеринке отняли у соседей столько сил, времени и средств, предвиделся такой размах празднеств, что не пойти к ним было невозможно. Заодно Сильвестр намеревался поднять в жене тонус после недавно перенесенных ею встрясок. В конце лета скончалась ее мать, а в начале сентября сама она пострадала от ДТП: попыталась объехать на скорости собаку, перебегавшую через проезжую часть, и вылетела в кювет. Только что купленный «опель» оказался разбит дребезги, и несмотря на то, что Женни Сильвестр удалось обойтись без единой царапины, по слухам, доходившим до Петра через других соседей, Сильвестр был всерьез обеспокоен здоровьем жены – уже которую неделю она пребывала на грани депрессии…

Еще не было пяти, когда с уличной аллеи стал доноситься шум подъезжавших машин, детские голоса, лай собак. С минуты на минуту Петр ждал звонка в свои ворота. Он пообещал быть четвертым, недостающим игроком в партии крикета, которую Сильвестр намечал в своем дворе до того, как гости начнут съезжаться, не пожелав пожертвовать этой субботней традицией даже в такой день.

В гостиной зазвонил телефон.

Петр медлил. Он был уверен, что звонят от соседей. Стоило ли отвечать? В следующий миг он всё же прошагал к телефону и снял трубку.

– Это вы, Пэ? Здрассти! Как хорошо, что вы дома. Бывает же везение! – в трубку тараторила Брэйзиер-младшая.

– Куда ты пропала, Луиза? Я обзвонился! Тебе передавали?

– Нет, никто ничего не передавал.

– Как? Почему?

– Ну откуда я могу знать – почему? Не доложили.

– Да я с ног сбился! С прошлого понедельника звоню тебе… – Сквозь тон упрека в голосе Петра прорывалось воодушевление. – Ведь мы договаривались… насчет квартиры. Мне пообещали.

– Пэ, какой вы… какой вы классный дядя! И вообще… Вы только не обижайтесь и не расстраивайтесь. Но с квартирой всё улажено, – упавшим тоном предупредила Луиза. – Я почти переехала.

– Ты нашла квартиру? – Петр был и изумлен и разочарован. – Всё ясно. Где? В каком районе?

– Аллезия… Там есть такая крохотная улица… Да вы всё равно не знаете.

– А мне предложили рядом с Булонским лесом. И недорого. Может, подумаешь еще?.. Что нам стоит съездить посмотреть? Я могу договориться хоть на завтра.

– Нет, Пэ. Уже решено. И вообще, знали бы вы, как мне осточертело ездить, осматривать. Я же не на всю жизнь переезжаю. Вы только не обижайтесь. Там потрясающе! Всё новое, чистое! Без мебели. Без ничего. То, что надо. Ну я вам потом всё расскажу! Вы знаете, откуда я звоню?

Он развел руками и вздохнул.

– Сажусь в поезд и через двадцать минут у вас. Если вы с Мартой, конечно… Она вернулась?

– Буду рад. Буду очень рад тебе. А Марты нет, – бормотал он. – Я один.

– Вы приедете на вокзал? Или своим ходом добираться?

– Приеду. Сразу же выезжаю.

– Нет, сразу не нужно. Поезд только через полчаса. Тут, кстати, одна проблема… Я не одна. – Брэйзиер-младшая на миг замешкалась, а затем другим тоном осведомилась: – Пэ, я не помню, сколько у вас в подвале велосипедов?

– Велосипедов? А сколько нужно?

– Ладно, разберемся… Так вы приедете?

Догадываясь, что речь идет об очередном поклоннике, Петр воздержался от расспросов. Племянница редко приезжала в Гарн одна. Бойфренды частенько менялись. Но он всегда с покорностью стелил племяннице на ночь в отдельной спальне, с кем бы она ни приезжала, ни о чем не расспрашивал и старался проявлять максимум такта.

– Луиза, когда ты… когда вы будете на вокзале, – сказал он, – если меня еще не будет, подождите на выходе, договорились? Сбоку возле стоянки, ты помнишь?

– О. К., сбоку… Пэ, я вам хотела сказать… – Племянница медлила.

– Что, Луиза?

– Вы такой вообще… Мне хочется сказать вам что-нибудь приятное.

– Спасибо. Когда приедешь, скажешь. Я буду очень рад, – заверил Петр, чувствуя, как в груди у него что-то тает от услышанного признания.

– Когда приеду, будет уже не то, – сказала Луиза. – Ну ладно, что же делать.

Положив трубку, Петр некоторое время стоял посреди комнаты в раздумье. Он вдруг не знал, как быть с Сильвестрами. Гарнское окружение Луизу жаловало. Соседские дети с ней дружили, те, что помладше, от любви к ней всегда висели у нее на шее. Приезд племянницы с незнакомцем не был достаточно серьезным поводом, чтобы отказаться от приглашения на вечер.

В следующий миг, устыдившись своих мыслей, Петр поднялся к гардеробной нише.

Вырулив на стоянку, Петр развернул машину капотом к выезду, выключил зажигание и на лестнице, ведущей к клумбе, увидел племянницу.

Как он и попросил, она дожидалась перед боковым выходом с вокзала, но была не с одним, а, к удивлению, с двумя кавалерами. Двое рослых парней переминались с ноги на ногу пообок от племянницы. Оба испытующе смотрели в сторону его «БМВ».

Петр подал племяннице знак. Она ответила невнятным, наэлектризованным жестом, но так и не тронулась с места. И он зашагал навстречу, по мере приближения замечая в Луизе какую-то перемену.