Хуан Тафур - Странствия по двум мирам

К тому времени, когда вновь отворилась дверь, он уже знал, где находится. Юноша из банка достаточно давно оставил его здесь в одиночестве и ушел, но он не слышал удаляющихся по галерее шагов. В конце галереи была лестница: спустившись по ней, можно было попасть во внутренний двор, а из этого двора – в помещение, где танцевала девушка по имени Симонетта. Но звуков лиры уже не было слышно.

– Lux in tenebris lucet, sicut in terra et in caelo 6 6 Свет во мраке светит как на земле, так и в небесах (лат.) . .

Голос, прозвучавший как удар колокола, заставил его вздрогнуть. На пороге кабинета стоял невысокий розоволицый мужчина со строгими глазами, наряженный в тунику и тюрбан, словно гранадский мавр. За его спиной появился юноша из банка с невозмутимой улыбкой. Незнакомец вошел в кабинет и учтиво поклонился. Неужели это он только что говорил на латыни? С трудом верилось, что у такого тщедушного человечка может быть столь сильный и звучный голос.

– Меня зовут Марсилио Фичино, я врач и преданный слуга семейства Медичи. Полагаю, вы знакомы с Америго Веспуччи, нашим поверенным в делах. Синьор Лоренцо сожалеет, что не может присутствовать здесь, поскольку участвует в совете Синьории, который собрался по случаю приближающегося карнавала. Его брат Джулиано в настоящее время оправляется после неудачного падения с лошади и также не может прибыть.

Теперь он говорил на тосканском наречии, медленно выговаривая каждое слово, чтобы быть уверенным, что его понимают. Молодой поверенный также отвесил поклон и указал на один из стульев возле письменного стола.

– Садитесь, прошу вас, – пригласил миниатюрный синьор Фичино. – Я слышал, вы изрядно напугали наших юных заговорщиц, собравшихся в зале.

Тафур укоризненно взглянул на улыбающегося Веспуччи, щеголявшего в атласном камзоле с кружевным воротником. Этот утонченный аристократ оказался на редкость неделикатным.

– На самом деле речь идет о сюрпризе для всех нас. – Фичино устроился на скамье у письменного стола. – Синьор Лоренцо намеревается показать танец, который вы видели, на завтрашнем празднике. Он сам придумал его и посвятил Венере, богине, которая всех пленяет, но никому не раскрывает своих тайн…

Фичино сделал паузу, а когда снова заговорил, в его голосе промелькнуло едва заметное раздражение.

– Если вы не сядете, нам придется разговаривать стоя. Однако будет куда удобнее, если мы все втроем присядем.

Веспуччи указал Тафуру на стул. Хозяин кабинета протянул руку и дернул за шнур колокольчика. Жестами он походил на священника, хотя и представился врачом. Да и голос его был голосом служителя Господа, проповедующего с амвона. Видимо, он был одновременно священником и врачом, а кроме того, еще и весьма экстравагантной, хотя и мрачноватой личностью. Туника и тюрбан вряд ли были карнавальным нарядом.

Вошел паж, неся на подносе серебряный кувшин и два бокала с испускающим пары вином. Веспуччи, по-прежнему улыбаясь, протянул один бокал ему, а другой взял себе. Тафуру вновь вспомнились слова Бенассара о беспричинных страхах и химерах воображения, именуемых предчувствиями. В затхлую атмосферу кабинета ворвались ароматы вина.

Каноник Фичино продолжил разговор:

– Прежде всего, дон Педро Тафур… Вы позволите называть вас вашим настоящим именем?

Тафур почувствовал, как сильно жмет ему в подмышках камзол. Он кивнул и поднес к губам бокал, чтобы собеседник не увидел его лица в этот момент. Он не мог пускаться в разъяснения, тогда ему пришлось бы выдать, какое поручение дал ему герцог Медина.

– Прежде всего прошу у вас извинения за это приглашение в столь неурочный час. Простите также, что заставили вас ждать, но мы до последнего часа не были уверены в том, что можем рассчитывать на ваше присутствие. Только в полдень мы узнали, что вы находитесь в городе. К сожалению, время торопит. Завтра вы отбываете в Венецию.

Тафур медленно поставил бокал на стол. Кроме брата Антонио, никто не знал маршрута его путешествия. Каноник перевел взгляд на Веспуччи, предлагая ему взять слово. Казалось, оба читали мысли Тафура.

– Вы предполагали выехать рано утром с почтовой каретой, чтобы в тот же день достичь Болоньи. Однако карета отправится в путь сильно нагруженной, и для вас будет большой удачей, если вы к вечеру доберетесь до Сассо. Да и на следующий день вы вряд ли успеете добраться до побережья в Ферраре раньше, чем отчалит последний баркас, и придется заночевать во владениях Эрколе д’Эсте. А этого я бы не рекомендовал, если вы хотите отплыть в воскресенье на Родос, сохранив не только здоровье, но и весь ваш драгоценный багаж.

Веспуччи говорил слащавым и немного гнусавым голосом, но с менее заметным акцентом, нежели Фичино. Тафур вновь понимал каждое слово. «Сохранив не только здоровье, но и весь ваш драгоценный багаж». О чем еще они успели пронюхать за считаные часы, начиная с полудня? Он обернулся к Фичино и с удивлением заметил улыбку на устах каноника. Тот пожал плечами:

– Действительно, дон Педро, мы кое-что узнали о вас. Вы сами заставили нас это сделать за вашей спиной. Мы не могли поступить иначе, коль скоро речь шла о чужестранном госте Флоренции и доверенном лице герцога Переса де Гусмана: наш дом почитает за честь служить его интересам. Как вам объяснил Америго, дорога таит в себе множество опасностей. Ехать с почтовой каретой крайне безрассудно. Синьор Лоренцо предоставит в ваше распоряжение экипаж и охрану, чтобы вы завтра в полночь могли выехать в Венецию. Вы выиграете целый день, поедете под охраной, и к тому же вам представится возможность лицезреть перед отъездом танец Венеры.

Тафур отпил большой глоток из бокала. А если он предпочитает уехать сию же минуту? Он глубоко вздохнул и выпрямился на стуле. Тут нужно было действовать наугад.

– Могу вас уверить, что интересы герцога надежно защищены. – Он отогнул полу плаща, вытянул на вершок шпагу из ножен и тут же с коротким звяканьем задвинул ее на прежнее место. – Сделайте милость, передайте синьору Лоренцо, что я глубоко признателен ему, но не могу брать обязательства за герцога без его согласия. Что же касается лично меня, то я сомневаюсь, что могу быть полезен этому дому чем-то таким, чего не могут для него сделать другие, а быть должником не в моем обычае.

Фичино медленно встал и обошел письменный стол. Невозмутимо взглянул на шпагу.

– Это толедский клинок? Простите мне мое любопытство, но я хотел бы полюбоваться еще раз.

Тафур поднялся со своего места, извлек шпагу из ножен и, положив ее конец на левое предплечье, протянул канонику:

– Она досталась мне в наследство от деда, дона Альваро Тафура, который заказал ее для моего покойного отца дона Хуана Тафура у мастера Пелайо из Толедо.