Идрис Шах - Суфии – мысль и действие

Иными словами, разве мы обязаны оставить неудовлетворительную ситуацию в ее нынешнем положении?!

Человек приноравливается к привычке своего «Командующего Я» выуживать лживые аналогии, чтобы, как гласит суфийская фраза, охранять пустой дом от грабителей.

Подобно тому, как Суфии всегда заявляли, что их путь находится в согласии с любой истинной религией, они утверждают также, что этот путь не привязан к какому-либо периоду времени и всегда представлялся человечеству, начиная с самого раннего этапа его существования.

Ибн ал-Фарид сформулировал это так:

Чествуя Друга, мы без конца пили вино

Даже еще до сотворения виноградной лозы.

В то время как в своем внешнем аспекте Учение может видоизменяться, чтобы соответствовать особенностям разных культур, в своем внутреннем аспекте оно остается сущностно единым. «Одежды могут меняться, но человек под ними – все тот же».

Это утверждение помогает отличить суфийских имитаторов от реальных Суфиев. Извращенные культы или культы повторений, претендующие на то, что они Суфийские, имеют тенденцию использовать устаревшие или неуместные технические приемы, регалии и даже одежды и языки, которые переносятся или импортируются из одного времени и культуры в другие. Уже сама эта тенденция объясняет, почему существует такое огромное множество видов Суфийской практики (и теорий), продолжающих свое существование вплоть до сегодняшнего дня, несмотря на то, что свою полезность они давным-давно изжили.

Один из признаков Суфия состоит в том, что он одевается в одежды той страны, в которой живет. Ученик не должен носить отрепья в знак смирения. Саади в своем «Розовом Саду» говорит: «Если ты и в самом деле отрекся, носи [даже] сатиновые одежды». Учащийся не должен привлекать к себе внимание своим странным одеянием, даже если его «пища» отличается от рациона других. Отсюда и возник девиз, один из многих на эту тему, получивший сегодня хождение среди суфийских учителей:

Ешь, что хочешь, но одевайся, как все.

Экзотические атрибуты вышеупомянутых культов обычно гарантируют их привлекательность для людей и обеспечивают широкомасштабное рекрутирование последователей, в особенности, среди легковерных жителей Запада. Другим людям это также демонстрирует бесполезность подобных культов. Далее, этому негативному процессу способствует нежелание ученых принять как факт: то, что имеет древнее происхождение, некогда могло быть плодотворным, но теперь заменено чем-то другим. Их запутало негласное предубеждение археологов и историков: «Чем старее, тем лучше». Здесь также может играть свою роль и фактор культурного шовинизма.

В результате, современные ученые бессознательно помогают культам, а не Реальности, способствуют скорее лжи, чем Истине. Академические ученые воображают, если не в своих теориях, то по существу своих предположений, что Суфизм представляет собой экзотический, культурно-обусловленный пережиток, а не живую сущность – как она всегда была известна Суфиям – способную действовать в любой культуре, на любом языке и в любое время.

В самом деле, связанная с человеческим развитием роль Суфия и его Пути, зависит от применимости этого Пути ко всем временам и обстоятельствам. Этот подход явно отличается от попыток превратить славных обитателей современного Запада во второсортную версию ближневосточных жителей средневековья.

Почему второсортную? Потому, что даже если бы повторное применение материалов многовековой давности способно было сколько-нибудь [благотворно] воздействовать на учащихся, такое воздействие могло бы успешно привести их к прозрению лишь, когда этим процессом руководил бы подлинный мистик. Но ни один подлинный мистик не станет использовать материалы, не имеющие отношения к месту, тем более, способом, который пропагандируют имитаторы. Время и его требования – существенны для проявления суфийской способности. Как сказал древний Суфийский учитель, Амир ибн Усман аль Макки:

Суфий жив для того, что составляет ценность времени, и в каждый момент он

Посвящает себя требованиям этого момента.

Из этого отнюдь не надо заключать, что современные имитаторы – мошенники. Но даже самый искренний мужчина или женщина на Земле окажется полностью бесполезным, если вместо знания и созвучия с Конечной Реальностью изберет механичность.

Таким образом, в Суфийских духовных занятиях сущностные предварительные условия фундаментально важны и должны соблюдаться, даже если учащийся настолько же полон рвения, как Моисей, и, быть может, особенно должны соблюдаться теми, кто полон такого рвения.

Прежде всего, духовному кандидату следует начать с правильного поведения. Хафиз в одной из своих самых прекрасных строф дает следующее поучение:

Это классическое персидское стихотворение, удачно переведенное на английский язык сэром Ричардом Джонсом, гласит следующее:

Но что такое «правильное поведение»? В области «ментальной гимнастики» в соответствии с социальными и культурными обычаями во всех обществах разрешено превалировать замаскированным проступкам. Голая интеллектуальность, как и игры в искренние помыслы, довольно быстро дегенерируют в лживость.

Однажды я присутствовал при том, как Суфий рассказывал одному гуру притчу об обезьяне и вишне. Обезьяна, рассказывал он, увидела кувшин, в котором находилась вишня. Запустив лапку в кувшин, она схватила вишню, но не смогла вытащить из кувшина кулачок с зажатой вишней, потому что он не пролезал через горлышко. Итак, обезьяна овладела вишней, но, фактически, не обладает ею. Таково, – продолжал Суфий, – состояние тех, кто овладел внешностью вещей, но не может высвободиться из ловушки собственной жадности и невежества, которую создали себе сами.

Разумеется, это было точным описанием состояния самого гуру.

Но непобедимое тщеславие этого гуру успешно справилось с этим вызовом. «А что, если вишня – это я, – сказал он, – а ты – кувшин, препятствующий тому, чтобы меня достали и насладились мной?»

Этот случай кажется мне хорошей иллюстрацией того, почему ученику необходимо смирение, прежде чем его можно будет обучать…

Гуру, на самом деле, блуждал между двумя первыми стадиями духовного обучения, называемыми Суфиями: ИНСТИНКТ и РИТУАЛИЗМ. Практически все традиционные религиозные деятели застревают на этих стадиях.