Ританна Армени - В бой идут «ночные ведьмы»

«Скорее включите радио, через несколько минут будет говорить товарищ Молотов». Июнь в Москве – волшебное время. Уже давно просохла весенняя хлябь, солнце слепит глаза, воздух пропитан запахом цветущей сирени и ландышей, которые продаются маленькими букетиками на каждом углу. Ночи короткие (правда, не такие, как в Северной столице), и москвичи уже забыли про теплую одежду, от которой так устали за зиму.

Июнь 1941 года был для Ирины особенно счастливым. Она закончила третий курс физфака и защитила курсовую работу, еще немного – и она завершит учебу, не будет больше сидеть на шее у матери, пойдет работать туда, куда направит комсомол и партия, и жизнь изменится.

В то утро она отправилась со своей подругой Еленой в Институт медицинской патологии, чтобы предложить для ознакомления известному профессору свою курсовую на тему взаимодействия физики и медицины. Профессор принял ее благожелательно: тема смелая и очень интересная, – сказал он, и у подруг поднялось настроение. Беседа могла бы продолжиться, и работу рассмотрели бы более детально, если бы в коридоре неожиданно не раздались крики. Потом захлопали двери, все куда-то побежали, послышались громкие голоса. Ирина переглянулась с Еленой, они извинились перед профессором и, выбежав из института, помчались на Моховую улицу, к главному зданию университета, воздвигнутому некогда по повелению императрицы Елизаветы. Когда они добрались до Моховой, улица была уже заполнена толпой, направляющейся к памятнику Ломоносову, чье имя носит университет. Здесь девушки и услышат из громкоговорителей речь Молотова.

Люди толпятся в садике перед входом в университет: Молотов – одно из главных лиц в Кремле, народный комиссар иностранных дел СССР, два года назад подписавший договор о дружбе и границе между СССР и Германией. Если он решил обратиться к народу, должно было случиться что-то чрезвычайно важное.

Из громкоговорителей несется ровный, глубокий голос Юрия Левитана, самого известного советского диктора: он объявляет «важное сообщение народного комиссара иностранных дел товарища Молотова». Вокруг памятника Ломоносову повисает пронзительная тишина. Она распространяется на улицы и площади Москвы. Город сосредоточенно застыл, жители останавливаются и прислушиваются к ближайшему громкоговорителю или усиливают звук радио в квартире, все настроены на одну волну.

«Сегодня, в четыре часа утра, – начинает народный комиссар иностранных дел, – без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковав наши границы во многих местах и подвергнув бомбежке со своих самолетов наши города…» Голос товарища Молотова звучит официально, нарочито спокойно, но слова падают словно камни. «На нас напали немцы, началась война», – понимают юноши и девушки, стоящие в нескольких сотнях метров от Красной площади. Они потрясены, не могут собраться с мыслями: а как же пакт о ненападении?

Ни Сталин, ни Молотов не верили в возможность такого вероломства со стороны Германии. Еще неделю назад тот, кого люди только что слушали по радио, произносил совсем другую речь. Непререкаемым тоном он утверждал, что слухи о разрыве пакта с Германией совершенно необоснованны. Вплоть до сегодняшнего заявления любой человек, ставящий под сомнение добросовестное исполнение обязательств, взятых на себя Третьим рейхом, считался провокатором.

И вдруг все изменилось. Ирина и ее товарищи чувствуют, как растет напряжение. Они не знают, что и самых высоких руководителей страны известие о том, что сегодня ранним утром немецкая артиллерия обрушила на наши заставы шквал огня, а следом за тем немецкие танки перешли границу, застало врасплох. Не знают, что Сталин приказал оказывать активное сопротивление противнику с большим опозданием и что Люфтваффе уже уничтожили на земле более тысячи восьмисот советских самолетов.

Оцепенение студентов длится недолго. Пусть многие из них никогда всерьез не думали о близости войны, но с самого детства их учили не доверять западным странам – им говорили, что на их родину в любой момент может быть совершено нападение, они привыкли к мысли о враждебном окружении, они готовились дать отпор. Почти все – и мужчины, и женщины – ходили на стрелковые курсы, учились прыгать с парашютом, летать на самолетах и перевязывать раны. Теперь то, что казалось лишь возможным будущим, стало неизбежным настоящим, и им не оставалось ничего другого, как собраться с силами и дать ответ.

Ирина смотрит на Елену, громкоговоритель замолчал – из динамика не доносится больше ни звука. Они решают идти в университетский комитет комсомола: там наверняка лучше знают обстановку, там скажут, что делать. Самый длинный день в году, день летнего солнцестояния, больше не блистает, его окрасили мрачные цвета. И их жизнь – Ирина сразу это почувствовала – уже никогда не будет прежней.

Жизнь студентки физического факультета и до сей поры не была легкой, но трудности учебы – радостные трудности. Теперь пришел черед совсем других испытаний.

Отец Ирины – преподаватель физики в университете. Он умер, когда она была совсем маленькой. Мать, школьная учительница, с трудом содержала их с сестрой. На день она выдавала Ирине один рубль – на обед с этими деньгами можно было позволить себе лишь тарелку овощного супа. Ей ужасно надоел этот суп, она видеть его не могла, но прекрасно понимала, что мать не может выделить ей больше. Вместе со своей подругой Еленой, тоже дочерью университетского преподавателя, они частенько отказывались от этого скудного обеда, чтобы на следующий день позволить себе съесть мороженое. Мороженое да пара обуви, перепавшая от тети, – вот что придавало ей уверенности в том, что в будущем жизнь станет лучше.

Ирина помнит комсомольское собрание в университете, прошедшее сразу же после известия о начале войны. Только призывы к строгой дисциплине смогли унять возбуждение, смирить волнение и смятение, сдержать яростное желание действовать. Все студенты единодушно выражают готовность исполнить все, что прикажет партия. И уже пару недель спустя они отправляются в колхозы на сельскохозяйственные работы вместо ушедших на фронт крестьян, роют траншеи и окопы, чтобы защитить город от приближающегося врага, и внимательно следят за фронтовыми сводками: их регулярно сообщают радио и партийные кураторы.

И вот однажды в начале июля, когда Ирина вместе с Еленой работала на колхозных полях, по радио передали еще одно сообщение, на этот раз – Сталина. Работа была остановлена: все хотели услышать голос вождя. «Братья и сестры!» – так Сталин обратился к своему народу, и уже этого было достаточно, чтобы понять всю серьезность положения. Ирина и Елена догадываются: то, о чем говорили лишь шепотом, – правда. «Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, – говорит Сталин, – продолжается. Несмотря на героическое сопротивление Красной армии, несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения, враг продолжает лезть вперед, бросая на фронт новые силы. Гитлеровским войскам удалось захватить Литву, значительную часть Латвии, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины. Фашистская авиация расширяет районы действия своих бомбардировщиков, подвергая бомбардировкам Мурманск, Оршу, Могилев, Смоленск, Киев, Одессу, Севастополь. Над нашей Родиной нависла серьезная опасность».