Арал Сатыбалдин - Дети декабря

– Дама со мной, – сказал я, – откройте дверь.

Метрдотель исчез в полумраке.

– Чурбан, – сказала Даша, – у нас понимают только с пинка.

Зал был полон. Гремела музыка. Стоял густой табачный дым. Все танцевали. Мы заняли столик и заказали ужин и вина. Я что-то сказал. Даша покачала головой: ничего не слышу. Она была слегка пьяна, и ее глаза так и сияли. Я встал и мы пошли танцевать. Потом мы вышли в вестибюль. Надвигалась гроза. Капли дождя щелкали по газете, валявшейся под кустом. Я снял пиджак и накинул Даше на плечи. К гостинице подъехало такси. Выбравшись из машины, мужчина взял в руку спящую девочку, а в другую – чемодан. Женщина что-то сказала ему и поправила ему шляпу на голове. Парень в белой рубашке и роговых очках взглянул на Дашу и зашел в ресторан. Потом он вернулся и опять посмотрел на нее.

– Гляди-ка, он кого-то потерял, – сказала Даша. – Наверное, хочет девушку снять на ночь.

– Поехали, пока не появились еще двое, – сказал я и остановил такси и велел ему ехать прямо, а затем свернуть на проспект. Я обнял Дашу и прижал ее к себе.

Застучал дождь. Он барабанил по крыше машины и заливал дороги и тротуары. Даша положила руку мне на колени и сказала:

– Вот так бы и ехала с тобой и ехала…, – а затем добавила: – Дастан, отвези меня в церковь. Она где-то здесь рядом. Останови машину, я помолюсь очень прошу тебя. Знаешь, иногда я ночи не сплю. Мне снятся операционные столы, кровь и мертвые ребята. Это невыносимо!

– Брось. Не говори об этом, уже второй час ночи. Кто нас пустит в церковь. Иногда тебя заносит – сказал я, – я стараюсь забыть Афган…

– Ворота церкви никогда не бывают закрыты. Господи, как мне все опостылело. Может даже он не ведает, куда меня однажды занесет – сказала она.

– Я знаю. Мы вернулись «оттуда» живыми и здоровыми. И теперь все будет хорошо, – повторил я – Не думай об этом.

Даша отвернулась. Машина проносилась мимо витрин магазинов, деревьев и остановок. Дождь разошелся, он заливал стекла такси и разлетался брызгами по асфальту. Под светом уличных фонарей и светофоров её глаза меняли цвет от синего до черного. Она смотрела прямо и отчужденно.

– Дастан, останови машину. Зайдем куда-нибудь, укроемся от дождя.

– Ну, хорошо, – сказал я.

Машина свернула на Мира и замерла у гостиницы «Алма-Ата». Я расплатился с таксистом и открыл дверцу. Потом я соорудил из пиджака зонтик и укрыл им Дашу.

– Как я промокла, – сказала она вынимая из сумочки платочек. – Я сейчас вспомнила как мы с сестренкой остались в степи под дождем. Господи, как это было давно…

Полутемный огромный зал ресторана был пуст. Мы заняли столик и заказали сигарет и вина. Подскочил невысокий парень.

– Даша, дорогая, где ты пропадаешь? – спросил он. – Мы тут с ног сбились.

– Ой, только не городи чепухи, – сказала Даша и отпила вина, – знаю я тебя, Семен. С ног сбились, говоришь. Да не подлизывайся ко мне. Познакомься, это Дастан, журналист. Был в Афгане, получил ранение и все такое. Я работала операционной сестрой в госпитале, короче, мы еще оттуда.

– Ты! Операционной?! Уму непостижимо!

– Почему бы и нет? Или ты думаешь и я только и умею, что пить водку и курить?

– И танцевать, – добавил Семен и засмеялся, – я ставлю пару бутылок вина. Как не выпить с ветеранами?

Мы засмеялись. Даша встала, обняла меня и поцеловала. Она была пьяна, ее глаза так и сияли. На нее было нельзя сердиться – так я ее любил.

Вернулся Семен с бутылками вина, которые торчали из карманов его пиджака.

– Надо говорить тосты, – сказал он и разлил вино. – Я предлагаю выпить за Дашу. Она не просто чудесная девушка, она еще и мужественная девушка. За Дашу!

Затем мы выпили за здоровье, за нерушимые семейные узы и все такое. Я встал и отодвинул стул. Зал качнулся. Я был пьян.

– Мне надо идти, – сказал я, – это чей пиджак? Мой пиджак? Да? Ну, давай, я одену. Все, мне пора.

– Я тебя провожу, – сказала Даша и встала из-за стола.

– Нет, я сам. Поехали вместе.

Даша молча покачала головой. Я вышел из ресторана и остановил такси. Машина помчалась по городу под заливающий улицы дождем, мимо спящих домов и закрытых витрин магазинов и кафе. Вот такая она – Даша! А я распустил сопли, бежал. И с кем я оставил ее?! С каким-то Семеном! Расплатившись с таксистом, я поднялся к себе по лестнице. Часы на стене показывали второй час ночи. На кровати кто-то спал.

– А, это ты Дастан? – спросил Санат Есимбеков и сел на кровати, – где тебя так поздно носит? Опять по кабакам шастали?

– Угадал, дружище, давай-ка вставай, хоть обниму тебя, адвокат ты мой дорогой.

Мы обнялись. Я усадил его за стол и взял из холодильника банку с пивом.

– Пиво я не буду, – сказал Санат, – где ты пропадаешь? В редакции тебя нет. Заехал к Бакену, он не знает. Ты все с Дашей? Что у вас за любовь такая индийская?

– Не иронизируй, я ведь могу обидеться.

– Да она выпивает больше любого мужика, – сказал он, – и хоть бы хны.

– Да «хоть бы хны», – сказал я, – неужели ты думаешь, ей легко?

– Ей? Да она…

– Вот здесь, дружище, остановись, – сказал я, – мы так далеко зайдем.

– Ладно, к черту эту твою Дашу, ты собираешься на свадьбу Талгата Исакова?

– Давай спать, утром на работу, – сказал я и снял ботинки.

Ночью мы проснулись от какого-то шума под окном. Я взглянул на часы на стене: было четыре часа. Я открыл окно и посмотрел вниз. Даша и Семен смотрели на меня снизу-вверх.

– Сейчас, я только открою дверь. Поднимайтесь. – сказал я.

– Ну, кто там, – буркнул Санат и сел в постели, – чего они хотят?

Даша и Семен поставили на стол коробку. Они радостно улыбались.

– Что это, – тротил? – спросил Санат.

– Дастан, прошу прощения, это хорошее токайское вино, – радостно сказал Семен, не решаясь сесть – только ради вас, ветеранов-афганцев.

Даша была пьяна, но даже в таком виде она была неотразима. Я поставил стаканы. Семен вытащил пробки и разлил вино.

– Санат, привет, – сказала Даша и пригубила стакан, – ой, с меня уже хватит. Где мы были, Семен?

– Да везде, – сказал он, похоже, ему было радостно сознавать что этой ночью он был с Дашей – мы объехали все кабаки Алма-Аты.

– Начинали в кафе, потом «Казахстане», – сказала Даша, – а потом, дай-ка вспомнить, куда мы ездили.

– О… вы уже забыли, дорогая, я сейчас назову: «6 этаж», «Иссык» грильбар.

– И ты все оплатил? – спросила она. – Да ты просто Крез… Или что-то в этом роде… И еще прихватил коробку вина.

Семен восторженно смотрел на Дашу, он просто не мог отвести глаза.

– Слушай, Семен, где ты только деньги берешь?

– Я торгую, дорогая, – сказал Семен, – джинсы, косметика и все такое – на жизнь хватает.

– Ну ты и Буратино! – сказала она, – Хорошо знаешь, на что падки женщины, ну да ладно. Его величество дефицит! Выпьем за передовиков торговли.