Лариса Аш - Туман над Токио

По дороге к метро у меня испортилось настроение. Два свободных дня… И что мне с ними делать? Бродить по Токио, воображая, как я скоро буду раздавать автографы?

Чёрный «мерседес» медленно ехал за мной. За тонированными стёклами мог быть Нагао-сан. Я выпрямила спину и зашагала, как по Парижу, беспечным шагом. У Нагао-сан как раз-таки был огромный чёрный «Мерседес-Бенц» GL-класса с водителем и телохранителем – тем самым дядечкой Кейширо-сан, актёром по совместительству, которому я вчера жала руку вместо кумира. Нагао-сан выбивал ему во всех спектаклях мелкие роли. Маэстро нуждался в протекции и охране.

А может, кумир вздумал следить за мной? Ну, с кем встречаюсь, куда хожу. Ого, это были первые признаки мании преследования. Как у большинства звёзд.

Заходить в отель было лень. Карточка иностранца и деньги при себе, а дома, в Тохоку, есть и одежда, и бельё, и зубная щётка. Добралась прямиком до Токийского вокзала и на первом скоростном поезде вернулась домой.

Встретившись с Анабель, своей лучшей подругой, и наболтавшись о её сердечных делах и о резком повороте в моей жизни, я хорошо отдохнула за два дня, и рано утром на первом Синкансэне выехала в Токио. Все до единого пассажиры досыпали в поезде, порой громко похрапывая. А мне вот не спалось. Сегодня уж непременно лукавые янтарные глаза будут ловить мой взгляд!

Там наверху, за окном, небесный город, асписанный аквамарином и выложенный сапфирами, лил позолоту на малахитовую зелень сосновых лесов, нежно-оливковые лужайки, изумрудные поляны, и на рисовые поля, волнами колышущиеся на ветру, как шевелюра белокурой красавицы.

Словно живописец, я улавливала тончайшие цветовые гаммы земли и поднебесья. Так уже повелось: скоростные перемещения в пространстве производили пертурбацию моих жизненных устоев. Опять я грезила о сценическом триумфе, о блестящих победах и статусе «своей» на любимых всей страной телешоу.

Кстати, за два дня я бухнула в японскую телекоммуникационную компанию «KDD» не одну тысячу гарантий за длинные разговоры с мамой. Самочувствие у неё было так себе, и я приняла решение: после окончания гастролей в срочном порядке съезжу за ней и привезу в Японию, на проверку у её лечащего врача Мацуо-сенсея в кардиологическом центре. Мама долго отнекивалась, не желая отрывать меня от грядущих спектаклей и съёмок. Мне пришлось слегка прикрикнуть на неё, убеждая, что её здоровье дороже всего.

Синкансэн подъехал к Токио, и без пяти девять я как штык стояла у двери репетиционного зала. Все были на месте. Татьяна положила сумку на соседний стул. Фуджи-сан с олимпийских высот едва ответила на мои приветствия, а кумир с посветлевшим лицом кивнул и заулыбался. У него была авангардная стрижечка полубокс с рваной взъерошенной чёлкой и новый, невероятно натуральный светло-каштановый окрас волос. Надо же! Всего лишь мастерски изменённый цвет и стиль молодили его лет на двадцать. Таким образом, выглядел он нынче лишь на тридцать пять.

С утра отрабатывалась предпоследняя сцена второго акта. Перед приёмом английских гостей господин Мураниши взялся обучать свою служанку (Фуджи-сан), которой всё больше и больше увлекался, этому дикому, несуразному европейскому танцу – вальсу. И репетировали сцену у нас под носом, метрах в двух-трёх. Нагао-сан, как длинноногий журавль, неуклюже вёл по кругу зардевшуюся от близости с хозяином и влюблённую в него служанку. Режиссёр вновь и вновь заставлял их танцевать с начала. А мы, сидя на омега-стульях, с плохо скрываемым любопытством глазели на «па-де-де» суперзвёзд. Нагао-сан недовольно оборачивался в нашу сторону – уж не смеются ли эти чудики. Янтарные глаза, тревожно блеснув, мелькнули возле меня. Слегка опустив веки, я подбодрила дрейфящую знаменитость: «Всё ОК!»

Режиссёр объявил пятиминутный перерыв. Татьяна убежала к Агнессе. Нагао-сан, утомлённый, искал свободный стул в наших рядах. Стул был один – Татьянин. Я указала на него кумиру.

Ну не может такого быть, чтобы светило шоу-бизнеса, «Роллс-Ройс» японской эстрады, сердцеед, властелин и опустошитель женских душ настолько робел перед чужестранной блондинкой, боясь сесть рядом! Он топтался, смотрел вдаль, но не садился. О, это была просто актёрская игра, расчётливость бабника, прицел на «взятие Бастилии» не рогатиной и каменьями, а скромностью!

С видом «Не сдамся!» я подняла с пола и положила себе на колени набитую всякой всячиной сумку. Кумир наконец-то уселся рядом, устало выдохнув. Между нами воцарилось гнетущее молчание.

– Что это у тебя такая пузатая сумка? Чем она набита? – нашёл утончённый подход к девушке Нагао-сан.

– Да так… Ничем особенным… – я принялась вытаскивать для наглядности стандартный набор содержимого женской сумки. – Вот мой мобильный, а это косметика… Две книжки… Я их читаю в метро… Зонтик…

Я потянула за угол и чуть не вытащила пакетик для критических дней. Искоса взглянула на лицо всенародного любимца – заметил ли? Любимец сидел весь надутый, как павлин.

Что это с ним? Тактика соблазнителя? Хитро продуманная стратегия ввести противника, то есть меня, в замешательство? Уж не думает ли он, что ослепил меня своей звёздной близостью?

Французская конституция ущипнула меня за больное место. Наступала именно та ситуация, когда мою врождённую застенчивость, как пробку от шампанского, выбивало шаловливое красноречие и легкомысленная игривость.

– Вы прекрасно танцуете, Нагао-сан!

Кумир обрадованно усмехнулся:

– Да уж… Прямо заядлый танцор… Терпеть не могу танцевать!

– Хм… По вашей пластике этого не скажешь!

Я зачем-то встала и принялась демонстрировать, как пластично и виртуозно вальсирует Нагао-сан. А для этого применила втихаря вместо скользящих величавых шагов вальса чувственные движения аргентинского танго.

Нагао-сан во все глаза следил за моими бёдрами, усыпанными стразами. Потом произнёс:

– Даже так?

Метрах в пятнадцати от нас весёлая болтовня Татьяны, Аски и Агнессы вдруг замерла, превращаясь в ледяное молчание. Аска кинула мне убийственный взгляд.

Нагао-сан больше не дулся. Он благосклонно посмеивался:

– Ха-ха! Мне, как плохому танцору, ноги мешают!

– Вы – прекрасный актёр, господин Нагао!

– Неужели?

– А ваши хиты «Я вижу только тебя» и «Самба на Млечном Пути» можно слушать до бесконечности! – без зазрения совести льстила я.

По правде говоря, я не слышала ни одной песни маэстро. Накануне заглянула в Википедию [37] Википедия – общедоступная многоязычная универсальная интернет-энциклопедия. , а там подробная биография и длиннейший перечень хитов певца, его спектаклей и фильмов. Внимательно изучать всю эту информацию мне было лень. Однако к счастью, в глаза бросились два хита, сделавшие его знаменитым. Вот их-то моё шаловливое красноречие и пустило в ход.