Andrea Lepri - Последнее Рождество на земле

– Вывод, что не знаю, что и думать. Ничто не указывает, покончили ли они с собой или им ввели наркотики, или их отравили, или убили. У них слишком спокойный вид, ни один нерв не сократился. К тому же, они должны были сейчас окоченеть, а кажется, что не умерли, а спят. Да ты представляешь, сколько я трупов перевидал за тридцать лет работы? – возмущенно добавил Стивенсон, заметив уничижительный взгляд Элен.

– И у тебя нет никаких других улик? Ну, к примеру, «свершилось» ли уже между ними или нет.

– Было между ними или не было, это не важно, мы не то ищем. Тут, как если бы они умерли без какой-либо причины, будто их души подождали, пока они уснут, и тихо отлетели, так, из-за ничего. Вдруг.

Элен глянула на него из-под бровей, словно он бредил.

– Не веришь, да? Тогда вот слушай, что с этими типами приключилось.

– Ну, послушаем твои заумные выкладки! – вызывающе ответила Элен, скрестив руки на груди.

– Вот, скажем, фен, представляешь? Берешь, включаешь, а когда больше не нужен, вынимаешь вилку из розетки и кладешь его в комод. С этой парой произошло то же самое. Они вдруг выключились, будто их кто-то от розетки отключил, понятно? И то же самое произошло с их машиной.

– Причем здесь машина? – спросила Элен, все становилось еще запутаннее.

– Когда я прибыл на место, где их нашли, для предварительного осмотра, механик, который за машиной приехал, матерился на чем свет стоит. Он пробовал ее завести всяко, и не в какую; машина почти новая, мотор в порядке, а не заводится.

– Может колесом в яму попали и какой-нибудь провод отпал или мотор залило, – предположила Элен, но судмедэксперт помотал головой.

– У механика портативный автосканер с собой был, он его подключил к блоку управления, и тот ответил, что все узлы работают отлично. Машина просто не хотела заводиться.

– И в самом деле странно, – откликнулась Элен.

– И еще одно, если хочешь знать, блок сказал, что в последний раз машина выключилась примерно в тот же момент, когда парочка отбросила копыта, – доложил врач.

Элен косо посмотрела на него за то, что он так презрительно выразился об убитых.

– Единственное, что может объяснить этот случай, это что парочка попала в электрическое поле с частотой, способной остановить одновременно как их сердца, так и блок управления машины, но не могу вообразить, откуда такому полю взяться посреди леса, – заключил Стивенсон.

– Я такой нелепицы ни разу не слышала, – сказала Элен, поразмышляв несколько секунд, потом начала прохаживаться в раздумьях по прозекторской, разглядывая носки своих ботинок. Когда она подняла голову и поискала глазами Стивенсона, чтобы задать ему вопрос, она увидела, что он положил палец на кнопку «вкл.» капсульной кофеварки.

– Не включай, – проговорила она, но он уже нажал, и через мгновение весь свет погас.

– Что случилось?

– Кофеварка замыкает, каждый раз, когда мы ее включаем, вырубается свет во всем коридоре.

– Что ж вы ее не выбросите? – раздраженно спросил Стивенсон.

– По-твоему, отключенная розетка ничего не значит? А к тому же, скажи на милость, как это тебе кофе хочется, когда ты только пять минут назад в двух трупах копался, ты еще халат не снял, он весь в крови, – ответила с отвращением Элен, обернувшись к телам и указав на них протянутой рукой. Что-то привлекло ее внимание, и она подошла к телам, чтобы рассмотреть получше.

– Что такое?

– Молчи.

– Да скажи, что увидела? – настаивал Стивенсон.

– Голубой отсвет у них на лбу и на руках… видишь?

– Действительно странно… может радиация? – предположил он.

– Да не скажи, – ответила Элен, сомнительно помотав головой. – А скорее, вроде какой-то порошок прилип к коже настолько, что проник в поры и там засел… я видела такой же на велосипеде Гарри.

– Гарри?

– Да, сына Джеймса.

– «Твоего» Джеймса?

– Ты не можешь ни ерничать даже в эту минуту, да? – укорила его Элен, ткнув его локтем в бок.

– Ну извини… так что же это?

– Это ты мне должен сказать, не ты ли у нас судмедэксперт?

Доктор Паркер совсем пал духом, несмотря на все его бесконечные попытки на всех возможных частотах, восстановить радиосвязь, которая прервалась несколько дней назад, ему не удалось. День за днем он упорно пытался выйти на связь, еще и еще раз, но на его сообщения отвечало лишь неизменное «пи-и-и», совершенно не имеющее смысла. Он предположил, что эту тишину нельзя приписать всего лишь повреждению на приемной станции, поскольку тянулась она слишком долго; казалось, скорее, что на том конце провода больше никого нет. Адам заключил, что, независимо от причины, только этой напасти не доставало, да хоть бы не в этот момент, он сделал еще одну пустую попытку и нервно выключил передатчик. Ему понадобились годы трудов и проб, чтобы установить контакт и поддерживать его, и теперь, когда радиосвязь потерялась, он чувствовал себя как новорожденный, брошенный на ступеньках церкви. Он подумал, стоит ли сообщать о случившемся Еве, но знал, что воспримет она это плохо, и решил пока ничего не говорить. В конце концов, у него было еще несколько дней, чтобы попытаться все уладить, и он надеялся, что ему удастся. Он вспомнил о Еве и посмотрел на часы, Адам с досадой отметил, что она как всегда опаздывает, скоро придут первые пациенты, и у нее не будет времени, она сможет рассказать ему, удалось ли ей все сделать, не раньше, чем часа через два. Ожидание изведет его, ему не терпелось узнать, все ли идет по планам. Взвесив, что до первого визита было еще больше десяти минут, Адам неуверенно положил палец на кнопку включения передатчика, не попробовать ли еще раз, но именно когда он собирался нажать на кнопку, кто-то властно застучал в дверь амбулатории. Адам рассеянно взглянул на экран, связанный с телекамерой над дверью, и тотчас узнал госпожу Марфи, ее было легко распознать по размытой помаде и волосам дымчато-белого цвета, полуприкрытым шалью. Пожилая дама стояла перед дверью, держа на руках своего Мяу. Она заботливо обернула его в одеяльце в клеточку и ласкала будто ребенка. Доктор Паркер злобно топнул ногой: он объяснял старушке сотню раз, что он не ветеринар, но она взяла за дурную привычку приносить кота ему в амбулаторию, по крайней мере, раз в неделю и так или иначе вынуждала осматривать его.

Джеймс накрыл стол, он поставил поджаренные хлебцы, варенье, сливочное масло, горячее молоко и апельсиновый сок, потом пошел наверх будить Гарри.

– Египтолог, ты еще спишь? – проговорил он вполголоса, входя в комнату. Он думал застать его еще в постели, но сын уже умылся, оделся и, как каждое утро, уселся перед телескопом, направленным на созвездие Ориона.

– Доброе утро, папа, – поприветствовал он отца, обернувшись с улыбкой, будто ничего не случилось, по-видимому, события прошедших дней никак не повлияли на него, и Джеймс был доволен.