Элизабет Джейн Говард - Застывшее время

– Останемся тут и будем учиться с мисс М – иначе ее бы сюда не позвали. А мальчики, наверное, поедут в школу – она ведь за городом, – и Невилл тоже. Он становится ужасно испорченным.

– Но… если мы останемся тут, а наши отцы в Лондоне или еще где, что же будет, когда на нас нападут?

– Ну перестань! Они приедут на выходные. И никто на нас не нападет, у нас же есть флот.

Полли промолчала, охваченная чувством беспомощности: чем больше люди пытаются тебя разуверить, тем меньше ты им веришь.

К этому времени они добрались до пологого холма, спускающегося к соседней рощице – той самой, где ей в прошлом году померещился танк. В ветвях боярышника вились побеги ежевики; там и сям попадались кроличьи норы и кротовьи холмики, а в дальнем конце когда-то был искусственный прудик, от которого осталось лишь влажное болотце, окруженное чахлым камышом. На Пасху здесь цвели примулы, а в июне – маленькие пурпурные орхидеи. Сейчас же высокие деревья сияли мягким золотым светом, а в листве блестели ягоды ежевики и боярышника, перемежавшиеся длинными, запутанными клоками лишайника.

– Так, все рассыпались и начали собирать! – скомандовала Нора. Ну прямо как школьная экскурсия, подумала Луиза. Остальные поспешно разбрелись кто куда, подальше от Норы, так что ей пришлось держаться рядом с кузиной, иначе это было бы невежливо.

Пробираясь вперед, они случайно вспугнули фазана. Птица неуклюже отбежала на несколько метров, но тут за ней погналась Лидия. Фазан вспорхнул и, шумно хлопая крыльями, улетел прочь.

Невиллу быстро надоело собирать ягоды, к тому же он опрокинул свой дуршлаг и совсем потерял интерес. Вместо этого он полез исследовать кроличьи норы: ему втайне хотелось увидеть, что там внутри. Если б можно было расширить вход, то как-нибудь удалось бы проскользнуть… Он даже Лидии не рассказывал о своих планах: гораздо веселее упомянуть так, между прочим, когда они будут купаться вечером: «А я сегодня лазил в кроличью нору. Знаешь, там совсем как у Беатрис Поттер [2] Беатрис Поттер (1866–1943) – английская детская писательница и художница. : на корешках висят маленькие сковородочки, а пол гладкий и посыпан песком. Кролики мне ужасно обрадовались». Он представил, как они прыгают к нему на колени – мягкие, пушистые, с прижатыми ушками и доверчивыми глазками-бусинками. Только вот чем копать? Решето оказалось бесполезным, тогда он снял сапог и попытался ковырять им землю, но он был слишком мягкий и податливый, а когда надел обратно, туда набились мелкие камешки, так что пришлось снять. Надо будет стащить у Макалпайна лопату, подумал он, хромая навстречу остальным, и тут, конечно же, наступил на колючку.

Всем стало его жалко, и никто не обратил внимание на отсутствие ягод. Нора велела ему сесть, взяла в руки ступню и надавила пальцами. Два шипа вылезли, но третий сидел слишком глубоко.

– Можно высосать, – предложила Нора, и все с сомнением поглядели на чумазую ногу. – Он же твой брат, – повернулась она к Клэри, однако та вовсе не пылала энтузиазмом.

– Вот если бы его укусила гадюка, тогда другое дело, – сказала она, – а тут обычная колючка…

– Это всего лишь ежевика.

– Нет, это розовый шип, и довольно большой. Если продолжать идти, он залезет еще глубже.

– И вылезет с другой стороны! – обрадовалась Лидия.

Столпившись, дети наперебой высказывали предположения, но толку от этого было мало.

– Ладно, – вздохнула Нора. – Давай сюда ногу.

Она села напротив, взяла его ступню в ладонь, поплевала и обтерла своим платьем. Грязи не видно будет, подумала Луиза, на таком жутком узоре из оранжевых с черным пятен и полосок – не то зебра, не то жираф. Пососав немного, она снова надавила пальцами, и наконец шип – довольно крупный – вылез наружу.

– Что ж ты носки не надел, – мягко упрекнула она его. – Одолжите ему кто-нибудь носок.

Лидия повиновалась.

– Хотя если б началась бомбежка, ты бы побежал как миленький, – констатировала она.

– Пойдемте домой, – вдруг предложила Полли, и Клэри поняла, что упоминание о бомбежке ее растревожило.

– Поблагодари Нору, – велела Клэри брату.

– Я как раз собирался, – огрызнулся Невилл, – а ты взяла и все испортила! Я потом, когда настроение будет, – пообещал он Норе.

Самый обычный день, думала Полли на обратном пути. Сколько еще таких обыденных, спокойных дней им отпущено? Она покосилась на Клэри, которая медленно тащилась рядом.

– О чем задумалась?

– Так… Пытаюсь описать того фазана, как он выглядел в точности – как птица в маскарадном костюме, немножко напоминает военный мундир. И еще походка странная, шаткая, враскачку, будто у пьяного…

– Зачем тебе это? Не знала, что ты интересуешься птицами.

– Да не особенно. Просто… вдруг пригодится в книжке. Я стараюсь запоминать всякое.

– А…

Тетя Рейч взвесила чернику: все вместе они набрали почти пять кило. После чая бабушка выдала каждому по мармеладке, а Дотти расплакалась – миссис Криппс отругала ее за то, что та плохо отмыла таз для варки, и теперь ягоды могут забродить.

Вечером по дому витал пряный запах варенья; даже на верхней площадке его учуяла тетя Долли, проходя из спальни в ванную, чтобы замочить плоды сенны.

В шесть часов всех позвали слушать по радио обращение короля. В полном молчании собравшиеся следили за его напряженной, прерывистой речью.

– Бедный король! – воскликнула Лидия. – Мало того, что заикается, да еще приходится выступать!

Хорошо, что он не захотел стать актером, заметила Луиза – это было бы ужасно; ему пришлось бы молча ходить по сцене туда-сюда с копьем наперевес. Потом некий Дж. Б. Пристли читал свое сочинение, и только начали передавать выступление блестящего Сэнди Макферсона на органе, как горничным велели накрывать на стол к ужину, детей отправили наверх мыться, а взрослые, которым совершенно нечем заняться, попросту выключили радио.

– Сами не хотят слушать и нам не дают! – возмущалась Клэри. Однажды она лично видела, как Макферсон выходил из оркестровой ямы – играл на органе в большом лондонском кинотеатре, – и ждала возможности похвастаться. – А мы должны слушать, как они играют часами! Иногда, – добавила она справедливости ради.

– Да все равно Франция вступила в войну, – весело откликнулся Тедди. – Ой, Кристофер, извини… Ну ты понял, что я хотел сказать – так дружнее.

Они устроились на полу и смотрели, как Кристофер заворачивает кусочки печени в кроличий пух. Сова – неясыть – сидела на шкафу и внимательно наблюдала за его действиями; маленькие, чуть вытаращенные глазки придавали ей слегка недовольный вид. Кристофер нашел ее еще птенцом на вересковой пустоши возле Хэмпстеда: у нее была сломана лапка. Он наложил шины и вынянчил, и она сделалась совсем ручная. Саймону тоже хотелось такую, однако он понимал, что ему не позволят держать ее в школе.