Хелен Браун - Кошки-дочери. Кошкам и дочерям, которые не всегда приходят, когда их зовут

Отвозя Катарину в школу на очередной экзамен, я каждый раз ждала, что мне позвонят и скажут, что она упала в обморок. Но дочка продолжала преодолевать последний рубеж с завидным упорством.

Когда младшая хозяйка заболела, Джона превратился в настоящего супергероя и не отходил от нее ни на шаг. Если она готовилась к экзаменам, он сидел рядом с учебниками и внимал льющейся из колонок классической музыке. Будучи до глубины души преданным котом, Джона делал вид, что не имеет ничего против сюит для виолончели Иоганна Себастьяна Баха.

Когда Катарина приходила домой после экзаменов и без сил падала на кровать, еще не зная, сдала она или провалилась, кот запрыгивал на одеяло, утыкался носом ей в шею и утешал медовым мурчанием.

Тем временем у меня начинали ныть запястья от постоянного выжимания сока из апельсинов. Лезвия блендера затупились. В шкафчике в ванной закончились средства от головной боли.

Я день за днем твердила Катарине, что нельзя придавать такое значение оценкам за экзамен, ведь они всего лишь квадратик на лоскутном одеяле жизни. Если она сдаст хуже, чем рассчитывала, то всегда сможет поехать в кулинарную школу в Париже или заняться историей искусств во Флоренции. В ответ дочь слабо улыбалась и предлагала включить в список музыкальный театр.

Конечно… Что угодно, милая… Только поправляйся.

Когда экзамены наконец закончились, у нее даже не нашлось сил отметить это счастливое событие с друзьями.

– Хочу скорее избавиться от миндалин! – сипела Катарина.

Что вскоре и случилось. Сидя на больничной койке после операции, дочка бодро заверяла меня:

– Мам, все в порядке. Я чувствую себя прекрасно!

В ночь после возвращения из больницы нас разбудил Джона, который с громким мяуканьем носился по коридору. Когда мы вышли из комнаты, он блеснул глазами в темноте и поспешил на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Катарина лежала в кровати и плакала. Действие обезболивающих закончилось.

– Спасибо, малыш, – прошептала я, гладя Джону по шелковистой спине.

Кот смирно сидел на подушке возле Катарины, пока Филипп звонил в больницу и договаривался, чтобы дочери выписали лекарство посильнее. Джона моментально перестал быть дьявольским котом, превратившись в ангела-хранителя своей младшей хозяйки.

Через пару часов муж вернулся с обезболивающим. Мы тихо заглянули в комнату Катарины. Дочка спала, а кот лежал, свернувшись, возле нее.

Услышав, как открылась дверь, он поднял голову и посмотрел на нас, словно хотел сказать: «У меня все под контролем. Можете возвращаться в кровать».

– Ты по-прежнему хочешь отправить его на ферму? – подколола я Филиппа, когда мы, пошатываясь от усталости, ложились спать.

Муж покачал головой и обнял меня за плечи. Ему не нужно было ничего говорить. Джона стал лучшим утешителем нашей дочери. Несмотря на все, через что нам пришлось из-за него пройти – испорченные ковры, антидепрессанты, страсть к детскому манежу, ревность к Энни, несдержанность по отношению к шторам, – кот был частью нашей семьи.

На следующее утро от Лидии пришло новое сообщение. На Шри-Ланке все еще шел дождь. Насколько я знала, к этому времени она вполне могла произнести необходимые клятвы и стать полноправной монахиней, а ничего не значащими отчетами о погоде старалась уберечь мое психическое здоровье. Я процитировала «Newsweek», в котором говорилось, что медитация способствует развитию мозга. Лидия ничего не ответила. Наверное, медитировала.

Пока Катарина приходила в себя, незаметно пролетел декабрь. Пришли результаты экзаменов.

Дочь набрала столько баллов, что могла бы поступить прямиком в медицинский. Но, признаюсь, я вздохнула с облегчением, когда она выбрала естественные науки. Теперь у нее будет несколько лет, чтобы оглянуться и рассмотреть разные варианты.

Мысли о Шри-Ланке не давали мне покоя, словно стайка озорных котят. Остров в форме слезы заполонил мои сны – и выпуски новостей. На этот раз «благодаря» ужасному наводнению, из-за которого миллион человек лишились крыши над головой. Так что Лидия не преувеличивала, когда писала о погоде. Как-то вечером мы с Филиппом выбрались в оперу на «Ловцов жемчуга». Действие романтической истории обреченных влюбленных происходило – где бы вы думали? – на Шри-Ланке. Открыв биографию Вирджинии Вулф, я обнаружила, что до свадьбы ее муж Леонард был государственным служащим на этом острове: он отвечал за приведение в исполнение публичных казней и не обходил вниманием местных женщин.

Если Лидия уже стала монахиней, я ничего не могла с этим поделать – только предложить свою поддержку. С другой стороны, если она до сих пор раздумывает, то решать опять же ей, и только ей. Хотя я могу посетить монастырь и проявить интерес к занятиям дочери.

Раньше я не испытывала особого желания лететь на Шри-Ланку, но для Лидии этот остров значил очень много. А что важно для нее, то…

Как-то после полудня я прилегла подремать. Джона по своему обыкновению решил составить мне компанию. Пока кот сонно щурился в солнечных лучах, я аккуратно взяла его за передние лапы и заглянула в серьезные синие глаза.

– Как думаешь, что мне делать? – спросила я, прижимаясь лбом ко лбу Джоны.

Кот смотрел на меня, не моргая и словно говоря: «Поезжай».

– Но мое здоровье… – задумчиво протянула я, почесывая Джоне нос.

Сил мне по-прежнему не хватало. На прогулках я плелась позади всех, делая вид, что любуюсь пейзажем. Я стала медлительней. А легкие словно сжались и не могли впустить достаточно воздуха. Вирусы стали моими любимыми постояльцами и не торопились съезжать. У меня начали неметь руки. Томография показала, что всему виной сдавливание дисков в верхних отделах позвоночника, но доктор оптимистично добавил, что никакой опухоли он не нашел.

Огромный шрам на животе тоже не облегчал мне жизнь. Если я резко вставала или неосторожно поворачивалась, он напоминал о себе острой болью. В Интернете я нашла людей, прошедших через такую же операцию. Они сравнивали ощущения с тем, как если бы вас в живот лягнула лошадь. И утверждали, что со временем станет только хуже.

В голове у меня крутились многочисленные «А что, если?…». Мое задыхающееся, быстро устающее, страдающее от спазмов и открытое всем инфекциям тело мало подходило для путешествия на Шри-Ланку. Что, если я не смогу одолеть монастырскую лестницу? Или в жутких мучениях скончаюсь прямо в джунглях от укуса ядовитого жука?

Однажды утром я уныло ковырялась в мюсли, когда Джона наградил меня укоризненным взглядом: «Столкнувшись со смертью, ты решила перестать жить?»

«Он прав», – подумала я. Конечно, я могу сидеть дома, пить зеленый чай, избегать стрессов и бесконечно вспоминать о том, что смертна, а могу последовать примеру дочери и начать жить полной жизнью.